Вячеслав Яцко - Первый олигарх

Кабинет барона был украшен висевшим на стене позади его стола большим фамильным гербом с тремя шестиконечными золотыми звёздами на чёрной перевязи и девизом Sapienter et audacter .

Сам барон, глубокий старик со сморщенным лицом, с закрытым левым и полузакрытым правым глазом, но всё еще волевым подбородком сидел в чёрном кожаном кресле с массивными подлокотниками, обтянутыми желтой материей. Его одежда также соответствовала общему стилю: по черному фраку шли золотые пуговицы, а из кармана жилетки свешивалась массивная золотая цепь часов с круглой печаткой. На левом указательном пальце сверкал бриллиантом большой золотой перстень.

- Имею честь доложить, господин барон, что пока всё идёт, как запланировано, - почтительно говорил Поляков. – Нигилисты находятся под контролем, мы знаем об их планах благодаря нашим агентам и можем направлять их действия.

Барон ничего не сказал, но приподнял правое веко, и на Полякова уставился пронзительный темно-карий глаз.

Поляков кивнул и продолжил:

- Основной агент - Геся Гельфман, дочь подрядчика Меера из Мозырского кагала. Хозяйка конспиративной квартиры, на которой собираются нигилисты.

Барон прикрыл веко.

- Она сообщила, что готовится очередное покушение на царя посредством взрывающихся метательных снарядов.

Поляков остановился, выжидательно глядя на барона. Тот сделал отрицательное движение головой.

- Конечно, мы в любой момент можем предотвратить покушение, также как предотвратили взрывы царских поездов,- поспешно отреагировал Поляков

Барон кивнул.

- Полагаю, что вся подготовительная работа выполнена, - продолжил Поляков. – В результате террористических актов создана тревожная, нервная обстановка. Нами завербованы представители высшей аристократии. Особо ценным приобретением считаю генерала Шебеко, товарища министра внутренних дел, который предоставил в наше распоряжение отряд жандармов. Буквально два часа назад я проверил его в деле. Сестра генерала и граф Лорис-Меликов активно готовят коронацию княгини Юрьевской и распространяют в обществе слухи о том, что покойная императрица была незаконнорождённой дочерью барона де Гранси, а не Герцога Гессенского. Следовательно, её потомство не имеет прав на престол. После коронации можно сразу начать заключительный этап, в результате которого она станет императрицей Екатериной Третьей.

Барон открыл оба глаза и наклонился, придвинувшись к Полякову.

Покраснев под его сверлящим взглядом тот медленно продолжил:

- Считается, что она - потомок Рюрика. На самом деле, её прадед по матери - Рибас, фамилия которого – не что иное, как искажённое женское имя его матери Рива . Приехав в Россию, он выдал себя за испанского дворянина. У княгини достаточно типичная внешность: карие глаза, длинный нос с горбинкой, каштановые волосы. Но главное, конечно, не внешность, а та хватка, с которой она ведёт коммерцию.

Барон закрыл глаза и, по-видимому, удовлетворённый, откинулся на спинку кресла.

- Когда? – скрипучим голосом спросил он, приоткрыв левый глаз.

- Полагаю, в первой половине года, Ваша милость. Более точно можно будет сказать завтра, когда княгиня примет епитропа Филиппова, сегодня возвратившегося из Москвы.

На следующий день на половине императрицы Марии Александровны в Зимнем Дворце, которую после её смерти заняла княгиня Юрьевская, действительно, кипела коммерческая деятельность. Апартаменты императрицы имели свой отдельный подъезд, выходивший на Дворцовую Площадь, к которому то и дело подъезжали кареты просителей. Их фамилии сверялись со списком, и они поднимались по лестнице на второй этаж, где ожидали в приёмной вызова к ближайшей компаньонке княгини Варваре Шебеко. В особых случаях некоторых посетителей принимала сама княгиня в Золотой гостиной.

Сюда и направился князь Барятинский, выполняя договорённость с Поляковым. В приёмной кроме него сидело два генерала и двое статских. Секретарь приглашал их по звонку. Из дверей кабинета вышел лысый дородный мужчина во фраке, вытащив из кармана платок, вытер лысину и перекрестился. Через минуту на столе у секретаря зазвенел звонок.

- Ваша очередь, князь, – сказал секретарь и, выйдя из-за стола, открыл перед ним дверь.

Барятинский зашел в небольшое помещение, посреди которого стоял мозаичный стол. За ним сидела женщина лет сорока в темно-сером шелковом платье с белыми оборками и знаком ордена Святой Екатерины на левой стороне груди. Гладкие тёмные волосы были разделены посередине пробором; над правой губой в складке впалой щеки росла коричневая бородавка; маленькие продолговатые карие глаза внимательно смотрели из-под узких бровей.

- Позвольте представиться, Владимир Анатольевич Барятинский, гвардии полковник. Явился к вам просителем от имени господина фон Дервиза.

- Приятно познакомиться, князь, - ответила Шебеко высоким холодным голосом, - и какое до нас дело у господина фон Дервиза?

Поняв, что с этой дамой следует говорить только по делу, не тратя время на обсуждение знакомых и родственников, Барятинский прямо сказал:

- Господин фон Дервиз покорнейше просит вас содействовать в получении концессии на строительство Ростовско-Владикавказской железной дороги.

Шебеко недовольно поджала губы.

- Далась вам всем эта Ростовско-Владикавказская дорога!

Князь немедленно отметил i всемi , указывающее на наличие других претендентов на концессию.

- Что других дорог нет? Да вот хотя бы Конотопская. А Ростовско-Владикавказская обойдётся вам в полтора миллиона.

Брови ошеломлённого Барятинского полезли на лоб. Не только от суммы, но и от откровенности и прямоты собеседницы. Утром он встречался с Поляковым, который уполномочил его сторговаться на семистах тысячах, а Шебеко предлагала заплатить больше чем в два раза.

- Может быть, есть возможность несколько снизить цену? - робко поинтересовался он.

- Да с какой это стати? – грубо спросила статс-дама. – Кроме вас ещё желающие есть. И будьте уверены, мы не продешевим!

- Да, мы продешевили, продавая Аляску! - говорил в это время Великий князь Константин Николаевич, находясь в парадном кабинете княгини Юрьевской. - Но ведь сейчас предложение намного выгоднее! – Он надел пенсне и поднёс к близоруким глазам письмо.

- Вот что пишет мне мистер Эвартс, государственныйсекретарь, то бишь министр иностранных дел, САСШ: "Our interest in Chyukotka may be estimated at 45 000 000 dollars in gold". Сорок пять миллионов долларов золотом! И это при наших расстроенных финансах!

Великий князь снял пенсне, пригладил зачесанные назад седые рыжеватые волосы и в волнении прошёлся по роскошному ковру гостиной. Он, разумеется, не зачитал приписку, в которой лично ему, в случае успеха сделки, гарантировалось полтора миллиона.