Евгений Сартинов - Последняя Империя. Война с Китаем

— Очень может быть, наша школа, — согласился Лонг.

— Ну, чего ждать — пошли.

Они начали спускаться вниз по пологой земляной лестнице, Лонг поразился, насколько глубоко она уходила под землю.

— Сергей, ты? — Донеслось из темноты.

— Я, и даже не один.

— А кто еще?

— Подселенцы. Принимай гостей.

Сергей чиркнул спичкой, зажег керосиновую лампу. С лежанки на них смотрела симпатичная, чуть полноватая женщина лет сорока пяти. Она приподнялась, села, и Лонг увидел на ноге самодельную шину из нескольких палок, обмотанную веревками.

— Дан Лонгвей, можно называть меня просто Лонгом, — представился он, потом повернулся к семье. — А это мои родные — жена Валя, дочь Настя и сын.

— А сына как зовут? — Спросила Светлана.

— Мы еще не решили. У нас тут большие разногласия.

— Он родился всего час назад, — сообщил жене Сергей.

— А меня зовут Светлана.

Лонг положил жену на соседнюю лежанку, положил под голову какой-то ватник вместо подушки. Чуть полежав, Валя начала расстегивать кофту, нужно было покормить ребенка. Лонг с умилением смотрел на эту картину. Настя же рассматривала новое жилье.

— У вас даже печка есть? — Спросила она, показывая на небольшое, округлое сооружение.

— Да, причем сделано так, что труба выходит в большой пенек и снаружи ее не видно. Но надо делать еще нары. Все не уместимся, а на земле спать небезопасно. Можно простудиться.

— А что у вас с ногой? — Спросил Лонг Светлану, оторвавшийся от блаженного лицезрения библейского сюжета.

— Сломала.

— Да, это был полный идиотизм. Приехали сюда просто отдохнуть на природе. Светлана взяла отпуск, приехали, сходили по ягоды, по грибы, рыбку половить в местном озере. И в первый же день Светлана поскальзывается на склоне, влетает ногой в корягу и ломает ее. Все, отдохнули!

Светлана смеялась так, словно муж рассказывал какой-то анекдот.

— Давно это было? — Спросил Лонгвей.

— Да уже дней пять дня. Отсюда не позвонишь, рации у нас нет. Мужики должны были приехать через десять дней, а тут как началось…

— Я подумала, что это гроза такая, — сказала Светлана.

— А я сразу сказал — война.

Лонг не поверил ни одному слову Володина.

— Что же вы сюда приехали, вы же знали, что война должна начаться?

— Да, с нашим правительством не поймешь! Все «мирное урегулирование», «сесть за стол переговоров…»

— И все равно, не должен был ты сюда приезжать, — настаивал Лонг. Сергей сморщился.

— Да скажи ты ему, — предложила Светлана. — Вот придумал: «Сбор шишек, отдохнуть».

— Ладно, скажу как есть. Жадность фраера сгубила. Нашел я тут недалеко отсюда с месяц назад жилу золотоносную. Не россыпь, а прямо коренную жилу, в скале, нарубал золотишка с полкило. Мужики тогда с товаром уехали, а я остался, меня другие парни должны были забрать, однополчане Фешкина. Но везти золото с собой побоялся, парни мне не очень понравились, фраера какие-то. Так что я здесь его закопал. А тут война намечается. А если это все отойдет к Китаю? Я сразу после свиданки с тобой хватаю рюкзак и на машину. А Светлана за мной: «Одного не пущу».

— Все равно бы ты не успел, — предположила Светлана. — А я бы сейчас переживала, с ума сходила.

— Это да. Но сейчас мы с твоим переломом застряли конкретно. Отсюда уже совсем не уйдешь.

— А уходить и не надо, — сказал Лонг. — У них дела идут очень неважно.

— У кого у них? — Спросил Сергей.

— У китайцев, — сказал Лонг, потом понял комизм все ситуации и засмеялся. — Да, не думал я еще неделю назад, что буду воевать против своих.

— А ты, что, в самом деле — полковник? — Спросила Светлана.

— Да. Кстати, хорошо, что напомнили.

Он снял форму, с помощью ножа лишил ее всех знаков принадлежности китайской армии, удалил звезды с погон.

— Надо послушать, что там у них творится, — предложил Лонг, вытаскивая из рюкзака приватизированную у патруля рацию. В землянке она отказалась работать. Пришлось выходить наружу. Сначала в динамике слышались какие-то переговоры явно местного значения, но Лонг быстро настроился на волну генштаба. Чем больше он слушал, тем больше становился сосредоточенней.

— Ну, что? — Нетерпеливо спросил Сергей.

— У них большие проблемы. Они получили такой материальный и моральный удар, что не могут оправиться до сих пор. Они не могут пробить вторую линию укрепрайонов. Ого! Вот это потери!

— Они что, шпарят это открытым текстом?

— Нет, просто я знаю всю кодировку. Счет уже идет на сотни и сотни тысяч… Объявлена повторная мобилизация резервистов.

Лонг покрутил рацию, сморщился.

— Маломощная.

— А тебе зачем мощная рация нужна?

— Руководству доложить, что я жив. А то подумают, что я снова перебежал к своим.

— Боишься?

— Конечно. Неохота болтаться как дерьмо в прорубе.

Он вздохнул, поднялся на ноги.

— Ну, что, похоже, что нам тут придется задержаться. Займемся благоустройством нашего нового жилья?

— Да, только нужно заготовить доски подальше от нашего схрона.

— Ясен хрен.

Сергей рассмеялся.

— Ну, ты по-русски говоришь…

— Что, плохо?

— Наоборот, слишком хорошо.

— Да это я у вас уже, тут набрался. А зачем доски? Можно снять сиденья с джипа.

— Хорошая идея. Пошли.

Они вернулись к джипу, сняли с него сиденья, перенесли их в землянку. Там жизнь шла уже более интенсивно. Мужчин встретил взрыв смеха. В печке горел огонь, пахло тушенкой, Валя во всю кашеварила, Настя укачивала братика, при этом обе женщины болтали без умолку, и Валя, большая любительница поговорить, нашла в лице Светланы достойного собеседника.

— Так, жизнь налаживается, — сделал вывод Володин. — Будем ждать, чем все это кончиться.

Через два дня после рукотворное цунами русские повторили точно такой же фокус с Бурейской ГЭС. После того как новое цунами прокатилось по Амурской области и Хабаровскому краю, наступление в этих местах стало практически невозможно. Картина напоминала сцены из Библии времен Ноя. Были смыты все наведенные китайцами многочисленные понтонные мосты, танки и машины едва виднелись из-под воды. Были залиты водой громадные пространства, а там, где она начала спадать наступать было невозможно — дороги были размыты, а вся остальная твердь превратилась в болото. Вода спадала медленно, в день по несколько сантиметров. Что было совсем плохо — из-за отсутствия плохой воды, размытых туалетов и скотомогильников в прибрежных частях китайской армии вскоре начали свирепствовать инфекционные болезни. Шоушан кричал в своих истерических выступлениях о бактериологическом оружии, применяемом русскими:

— Они нарушили все законы войны! Когда мы окончательно сломаем хребет русским захватчикам, мы устроим международный суд для клики Сизова! Их всех повесят как после Нюрберга!