Андрей Захаров - Перекрёсток времён. Бородатые боги

Не успели новороссы осмотреться, как молодой жрец вскочил на ноги и поставил перед Антоненко такую же, как и у Иллайюка, небольшую деревянную скамейку, предложив Николаю сесть на нее. По статусу положено, вождь-правитель как-никак… Остальные вошедшие довольствовались свободными циновками вокруг жаровни. Николай сделал кивок в знак благодарности и подал знак Иллайюку, чтобы тот продолжал расспрашивать теперь уже гостей, а не пленников. После того как все предметы, окружающие их, были названы, между верховным жрецом уаминка и шаманом людей леса продолжился диалог на языке местных богов, в ходе которого выяснялись необходимые подробности.

Постепенно Николаю наскучил непонятный ему разговор. Он уже пожалел, что здесь появился. Складывалось такое ощущение, как будто пришел в восточную лавку, а в ней два турка или араба разговаривают на своем языке и договариваются, как бы получше облапошить доверчивого кафира-гяура (иноверца). Антоненко захотелось встать и уйти. Но в этот момент произошло событие, которое изменило ситуацию.

В отличие от Николая сидевший поначалу спокойно Баюлис вдруг напрягся и весь превратился в слух. Но он почти не слушал слова Иллайюка, а ловил каждое высказывание шамана Даро. И вот, в момент, когда шаман замолчал, подбирая нужное для ответа слово, Яниса Людвиговича прорвало. Он громко и четко произнес несколько слов на языке дикарей. Шаман и его сородич застыли как изваяния. На их лицах и в глазах читались изумление, страх и восторг одновременно. Не меньшее удивление отразилось на лицах Иллайюка и Луки. Пришедший в себя Даро что-то негромко спросил у Иллайюка, показывая пальцем на врача. Едва получив ответ, дикари вскочили и тут же упали на колени в глубоком поклоне перед Баюлисом, громко бормоча понятные только им слова. От неожиданности Баюлис поднялся и сделал шаг назад. Его лицо источало мальчишескую радость, как будто он сейчас разгадал самую заветную тайну. От переполнявших его чувств Янис Людвигович не мог проронить ни слова, только открывал рот и махал перед собой руками.

Первым очнулся Николай и тут же обратился к Иллайюку:

– Что спросил шаман насчет доктора и что ты ему ответил?

– Он спросил: это сын богов? – машинально произнес верховный жрец. – Я только сказал: да. И все…

Иллайюк больше ничего не успел сказать. К Баюлису вернулась нормальная речь. Он вдруг ударил себя сначала по щекам, а затем по коленям и присел, прямо как в фильме «Кин-дза-дза». Только вместо «Ку!» громко рассмеялся и стал трясти Антоненко за рукав:

– Коля! Это латынь! Черт меня подери! Латынь это, Коля! ЛАТЫНЬ!

– Что? Какая латынь? Откуда?! Ты нормальный… Янис, с тобой все в порядке? – не понял Антоненко.

– Самая что ни есть настоящая! – радовался как ребенок Баюлис. – Но только не наша, классическая, а древняя, архаическая – еще римская или доримская… Но это латынь! Я в институте учил, да и потом изучал, по работе и ради интереса.

– Ничего себе мы попали! Но откуда?

– Сам не пойму. Но после всего, что с нами произошло, я уже мало чему удивляюсь. – Баюлис немного успокоился. – Надо будет Даро расспросить. Может, прольет свет на эту тайну.

– Так. Все понятно. – Антоненко принял серьезный вид. – Янис Людвигович, поскольку вы теперь стали сыном бога этого племени, то вам и карты в руки. Слушайте задачу. Раскрутить их на ответ, куда делись наши пропавшие ребята. Даю два дня. Больше не могу. Обещай им что хочешь, но чтобы наши хлопцы были здесь живыми и по возможности здоровыми. Действуйте…

Баюлису и Иллайюку хватило гораздо меньше времени, чтобы узнать о судьбе исчезнувших новороссов. Уже на следующее утро шестеро дикарей во главе с Даро и в сопровождении молодого жреца Лукки, нагруженные подарками и продуктами, покинули Нефтегорск, углубившись в джунгли…

Почувствовав жидкость на губах, Ольховский машинально сделал глоток, настолько пересохли рот и горло. Жидкость была очень соленой и густой. От этого еще больше хотелось пить. За первым последовали второй и третий глоток. «Все. Больше не могу. Хуже морской воды. Сплошная соль!» Он попробовал набухшим языком вытолкнуть остатки жидкости и стиснуть зубы. Но чьи-то руки сильно надавили особые точки на скулах и открыли рот. Снова пришлось глотать эту противную соленую жидкость. Как ни странно, но после этого ему немного полегчало. Через некоторое время Александр смог даже облизнуть губы и попытаться открыть глаза, дернув веками. На большее сил не хватило. Но и это уже прогресс, учитывая, что совсем недавно он вообще ничего не чувствовал, словно каменный истукан. Мозг также ранее находился в отключенном состоянии. Потихоньку лишь сейчас, отходя от паралича, он выдал какие-то мысли. А если я думаю, значит – я живу!

В голове начали вырисовываться события последних дней. Его группа, состоящая из двух новороссов, трех уанка и десяти проводников-гуаро, обследовала отвоеванные земли. Им удалось обнаружить новые нефтяные пятна, еще большие по размерам, чем ранее указанные Кхуко. Казалось, что стоит копнуть немного поглубже – и попадешь в гигантское подземное нефтяное озеро. Руководство начало строить планы на установление простейших буровых вышек и помп для выкачки нефти. Кто-то даже заикнулся о строительстве в будущем нефтепровода до Нефтегорска. Кроме нефти нашли и месторождение железосодержащей глины.

Местные джунгли сильно отличались от того леса, что окружал Новоросск, а тем более – от любимых русских рощ с березками.

Здесь все поражало. Лес состоял из нескольких ярусов-этажей. Отдельные деревья поднимались на высоту в десятки метров и достигали в обхвате нескольких метров. Деревья, кустарники, папоротники и лианы образовывали такое дикое переплетение, что трудно разобраться, какому дереву принадлежат те или иные ветви, листья, цветы или плоды. Эти заросли образуют настоящую зеленую стену, через которую нельзя просто идти, а надо прорубаться. Казалось бы, здесь, рядом с экватором, должно быть обилие света. Но в тропическом лесу не увидишь солнечного луча – так густо и плотно переплетена буйная растительность. Влажный и жаркий мрак, где трудно дышать из-за вредных испарений – таков микроклимат сельвы.

В этих местах опасность подстерегала путешественника на каждом шагу. Первыми, с кем они столкнулись, стали насекомые. Русские комары по сравнению с ними показались просто ангелами. Маленькие пчелы облепляли с головы до самых пяток, словно намазанного медом. Они не жалили, но нагло лезли в нос, глаза, уши, кишели по всему телу и отвратительно хрустели под руками. Гораздо опаснее их – осы-убийцы. По размеру они превышают наших обычных ос примерно в три раза. Один укус этого насекомого может оказаться смертельным. На привале особенно докучали москиты. Их укусы причиняли такой нестерпимый зуд, что мутился разум, а расчесанное место гноилось и долго болело. Муравьи, термиты и ядовитые пауки также доставляли много неприятностей на ночлеге.