Юрий Валин - Львы города Лемберга

Среди криков у телег хлопнул пистолетный выстрел. Женька видел, как пошатнулся Коваленко, но майор дотянулся прикладом до присевшей у телеги фигуры - сшибленный как кегля человечек покатился, вновь вскинул руку с наганом...

Евгений Земляков снайпером себя не считал, да и ТТ оружие специфическое. Но и тренировки дают результат - пуля переводческого пистолета пронзила предплечье ворога - бандеровец закричал. Да что ж они все такие писклявые?!

- Всем стоять! Работает СМЕРШ! - взревел Земляков со своей стратегической высоты.

И, правда, бандеровцы замерли. Кое-кто даже присел. Смотрели вверх, белели в бликах гаснущей ракеты испуганные лица.

- Свет закиньте, - сказал Женька, не оборачиваясь - там топали подоспевшие автоматчики.

Хлопнула ракетница, зажгла ярко-холодную звезду. Со стороны ограждения подбегали бойцы группы капитана Попова...

Все было: кучка плененных бандерлогов, пара помятых, но вполне способных разговаривать немцев, гужевой транспорт, тоже напуганный, но вполне невредимый. Даже девица твердых националистических принципов имелась - норовила плеваться и кусаться. Но не было среди богатых трофеев штурмбанфюрера Визе.

Бойцы, обыскивали кусты и ближайшие дворовые постройки. Коваленко, схлопотавший револьверную пулю в верхнюю часть бедра, сидел на земле и скрипел зубами - кость ему вроде бы не задело, но жгут кровь пока не остановил.

- Ищите, ребята. Не мог фриц уйти.

- За ним, вроде бы, Мезина пошла, - догадался Женька.

- Ищите.

Марчук с тремя бойцами побежали следом за переводчиком, но на улочке преследование и закончилось - навстречу шла Катрин.

- Ушел, крыса медицинская. Там переулок и дворы: драпать на все девять сторон света позволяется. Да, надо было нам нюхливую собачку с собой прихватить.

Машины решили не подгонять, майора и раненого бандеровца напрямую подняли в Цитадель. С допросами не тянули, клиенты особо не упорствовали - оба оказались солдатами разведбатальона 101-й егерской, бывшей "легкопехотной". Женькин унтер рассказал что, днем они "с камрадом ефрейтором" вызвались добровольцами - помогать в вывозе особо важной медицинской документации и поступили в распоряжение штурмбанфюрера. Имелись кое-какие интересные подробности, но свою конкретную цель и задачу егеря не знали. "Он приказал следовать за собой и нам должна была помочь местная агентура". Егерский ефрейтор, которого допрашивал Спирин, показал примерно то же.

Допрашиваемые рядовые оуновцы ничего толком не знали, их чотовый-командир говорить не желал, и вообще допрашивающему Марчуку было сложно. Там еще и Анджей мешал, требуя "strzelac zabojcow"[3]. Пришлось мальчишку силой выволакивать.

Женьку вызвали из канцелярии, временно занятой под штаб Особого отряда.

Коваленко полулежал в кузове "виллиса":

- Мы, товарищи оперативники, сейчас в санбат на обработку и обратно. Вытрясайте из подследственных всё до донышка, нужно определяться, - майор вытер взмокший лоб. - Вообще-то, обидно, товарищи. Ведь в руках паршивец был. Короче, работайте. Старшим пока капитан Марчук. Готовьте план оперативных мероприятий, утром продолжим. Вас, Катерина, прошу продумать ситуацию с тактической стороны. Интуиция нам нужна, что уж тут говорить.

- Напрягусь, - пообещала Мезина.

Начальство под охраной укатило в санбат "на техобслуживание". Марчук и Спирин ушли продолжать допросы, а Женьку придержала старший сержант:

- Сядь на пару минут. Обменяемся впечатлениями по итогам дня.

Женька сел на дверь, которую кто-то уже положил на кирпичи, создав военно-полевую лавку. Катрин достала помятую пачку папирос.

- Вот это совершенно напрасно, - намекнул Земляков. - Помнится, ты очень доходчиво объясняла.

- Правильно я объясняла. Но у меня аллергия, и в носу жутко чешется. В Москве и самолете так вообще полная фигня творилась, хоть и снадобья глотала. С дымом чуть полегче. К тому же это лишь четвертая папироска.

- Не оправдывайся. Майор вернется, наряд вне очереди влепит. За подрыв антиникотиновых идеалов.

- Он сейчас не вернется. Дырка в бедре - штука выматывающая. Я проверяла. О, Павло Захарович, присаживайся...

Торчок принес котелок с чаем, полбуханки хлеба:

- Отож саперское. Хитляв, конешно.

Прихлебывали по очереди. Катрин вздохнула:

- Надо было рискнуть. Визе у меня на прицеле сидел, можно было аккуратно подстрелить. Но далековато и от "ствола" я отвыкла. Пока заграждение обогнула, пока на улицу выскочила. Как сгинул.

- Может, еще найдется. Что-то важное ему нужно. И громоздкое.

- Тож истинно загадка, - согласился Торчок. - Две брички пригнали. Шо здесь можно нагружать?

- И вода у них была. Надо бы утром осмотреться тщательнее.

- Уже светает. Пойду-ка я с егерями еще поболтаю.

- Это правильно. Только не слишком гаркай. А то это "Работает СМЕРШ!" я за два квартала слышала.

- О, то звучно было, - ухмыльнулся Торчок.

- Это Евгений к семейным отношениям готовится. Попросить жену носки подать, еще что бытовое - тут навык нужен.

- Приземленные вы люди, - грустно объявил Земляков. - "Носки-носки" - банально. Мы с Ирой решили в Крым съездить, если отпуск дадут. Встанем на Фиоленте и я всему миру объявлю: Ириша, я твой навеки!

- А она что в ответ возопит? - с интересом осведомилась Катрин.

- Ей-то зачем вопить? Просто поцелует мужа.

- Шо ш, гарно, - пробормотал ефрейтор. - Лишь бы закруглилась та война. Я, пожалуй, тоже в Крым вернусь. Если допустят. Я же тамошний.

- М-да, что такое "тамошний" и кто такое "пришлый", - Катрин по-кошачьи чихнула и потерла переносицу. - Ты, Жека, допрашивая, держи в уме, что наш немецкий друг себя здесь как дома чувствует. Отчего-то. Конечно, Лемберг своим гостеприимством на всю Европу известен, но все-таки странно...

________________________________________

[1] (нем.) "спотыкач" малозаметное проволочное заграждение на низких кольях

[2] (нем.) Стой, урод!

[3] (польск.) расстрелять убийц.

6. Тьма разного цвета

Ад.

? 14005 военнопленный Петро Грабчак

Безвременье.

...Стреляют где-то или в ушах звенит? Тьма неподвижная. Петро знал, что ничего не слышит. В смерти тихо. Сколько раз подступал к краю - спокойно за ним. Лишь брось бороться и всё - покой. Пить уже не хотелось, значит, вовсе рядом конец. А що, могила как могила. Уже не такой и узкой кажется, башмаки Андре в бок не давят. Как затих друг, так вроде и меньше ростом стал.

Четырнадцать человек в нору-могилу набили, Петро крайним оказался. Сначала чувствовал, как щиколотки сквозняк холодит. Сейчас уже отмерли ноги, ничего не чуют. Скоро уже. Да и то, сколько мучаться можно? Вся команда отошла, один номер 14005 упрямится. Часть подопытных, конечно, и в карантине едва дышала - их бессознательными в нору втискивали. Остальные сами еще могли шевелиться, почти счастье - руками и ногами двигать. Руки лазаретный оберкапо перед самой норой посвязывал. Во тьме Петро первое время пытался кистями шевелить, мышцы разминать. И Андре лбом пихал, чтоб француз не забывался. Банку с водой двигали вдоль тел осторожненько, не расплескивая, отпивали аккуратно...