Александр Афанасьев - Нет дороги назад

Допрашивающий его похититель понимающе покивал

– А потом пришли русисты и сказали, что надо работать на них, так?

– Так…

– Воистину, козни шайтана слабы…

Банкиру показалось, что он переманил одного их похитителей на свою сторону – но это впечатление у него рассеялось как туман после летнего солнца, когда похититель пнул его в пах и в бок…

– Ты врешь! Ты думаешь, мы не знаем, какие у тебя деньги? У русистов никогда не было столько! Ты хранишь деньги тех, кто выращивает здесь опий! И выгораживаешь их, говоря, что они не должны платить закят!

– О Аллах, я говорю правду! Это деньги русских! Деньги русских! У них много денег! Очень много денег! Они собирают их со всего Кабула! Со всей торговли! Деньги русских.

Похитители переглянулись. Банкир лопнул… как слизняк, раздавленный каблуком.

Вот и отлично…

Все происходящее – было мне отлично видно и слышно. Мы взяли переделанный видеорегистратор, подключили его к Интернету и направили не на дорогу – а внутрь салона. Трансляция в прямом эфире признаний не слишком хорошего человека – вот только не всем она доступна, к сожалению…

После таски – должна быть и ласка.

– Прости нас, брат, что мы подумали на тебя, будто ты жульничаешь с закятом и обкрадываешь муджахедов. Но мы должны были все прояснить.

Даже через Интернет – я слышал, как зубы банкира стучат о кружку с чаем…

– Но если ты правоверный, ты должен нам помочь. Русисты – если они находятся на мусульманской земле – они должны платить джизью. Она даже больше, чем закят. Помоги нам брат, скажи правду. Куда шли деньги? Как они шли?!

…

Араб врезал банкиру по боку, дабы разговорить. Банкир выронил кружку – он только подумал, что его не будут больше бить…

– Тегеран! О, Аллах, Тегеран!

Это могло быть и правдой.

– Дальше куда?! Куда дальше! Не может быть, чтобы они оставались в Багдаде!

– Москва! Дальше Москва!

Лопнул. Это хорошо.

– Москва? Москва город большой! Куда конкретно?!

– В разные места!

– Куда больше всего?! Еще хочешь?

– Русско-азиатский! Русско-азиатский банк, московское отделение! В основном туда!

Это мне ничего не говорило. Но должно было быть еще кое-что – он не может не знать.

– Кто распределял деньги в Москве? Кто их встречал?! С кем ты работал, говори, свинья! Говори!

Араб для стимула сунул еще раз, но не так сильно

Ответ, прозвучавший в записи по сети – ввел меня в совершеннейший ступор.

– Господин Кордава! Это он, он. Ему деньги шли. Все – ему…

Генерал Нестор Пантелеймонович Кордава. Мой товарищ по вопросам разведки и контрразведки в Персии. Один из ключевых людей в моей "персидской" команде, до этого возглавлял контрразведку в Польше.

Круг замкнулся

Я посмотрел на улицу. Охранники – так и стояли около машин, не подозревая, что их закрепленный несколько дальше, чем они о том думают.

Набил еще одну СМС – грузитесь быстрее.

Кордава…

Тяжело, когда предают. Чувство строя – очень важно. Когда ты что-то делаешь – для понимания того, что ты делаешь правильно важно думать, что все, кто рядом с тобой, твои люди, твой экипаж, твоя команда – имеют одинаковое с тобой мнение по этому вопросу, думают и делают так же, готовы чем-то жертвовать за то, что ты считаешь правильным. Когда же ты узнаешь, что кто-то предал, кто-то играл и играет против тебя – обесценивается и все остальное. Общая цель, общее дело…

Кордава был человеком, который пришел ко мне… которого я привел – по серьезным рекомендациям. Человек, который участвовал в подавлении самого опасного за последние тридцать лет мятежа в Польше. Человек, которого назвали мне два уважаемых в мире контрразведки человека – моих знаний в этом вопросе не хватало, да и времени не было.

Никогда – я не мог заподозрить Кордаву в том, что он играет нечестно. Ни разу! Результаты говорили сами за себя: нам удалось выиграть гонку со временем, создать новый порядок вещей так быстро, что персы не успели привыкнуть к беспределу, как привыкли здесь, в Афганистане. Кордава занимался самым важным: контрразведкой и всегда с отличными результатами. Кого тогда там только не было: афганские боевики, отряды наркомафии, остатки бывшей шахской полиции, армии и охранки, просто неприкаянная шваль, бандиты. В этой стране пролилось столько крови, и свершилось столько беспредела – что убийство стало чем-то, на что не стоит обращать внимания. И мы… мы были неверными, а они – правоверными. Наш ДУМ придерживался суннитских взглядов на ислам, а в Персии подавляющее большинство мусульман – шииты. Крестьяне разрушали глубоко чуждую им современную машинную цивилизацию – а мы пришли ее восстановить. Да еще и наши старые друзья, англичане – проявляли активность. В этих условиях вклад Кордавы, как и любого из нас в установление порядка – неоценим.

А теперь получается… он что, это делал, чтобы самому грабить, вымогать, бандитствовать…

Пиликнул сотовый. Я отвернулся, чтобы взять трубку, посмотреть и написать ответ. И в этот момент – весь мир померк…

Меня спасло только то, что я в этот момент отвернулся на некстати зазвонивший сотовый. Иначе все осколки стекла – пришлись бы мне в лицо…

Первое что я понял – это то, что я лежу. Второе – то, что произошел сильнейший взрыв. Совсем рядом с отелем…

О том, где именно – мне не хотелось даже и думать…

Малек, Араб… Черт…

Я начал подниматься. Винтовка – лежала у меня на груди, на мне же лежали большие куски стекла. Еще спасла пленка – специальная пленка, которой в Кабуле оклеивают все окна. Она не спасет от взрыва – но не дает разлетаться осколкам. Стекло вываливает либо целиком, либо крупными кусками…

Рация на полу. Все на полу…

Соберись…

Винтовка. Разобрать и в мешок, обычную переметную торбу афганца. Туда же и рацию. Ничего оставлять нельзя, будут искать…

Пихнул дверь. В коридоре – нет освещения, зато полно афганцев, все выбрались из номеров. Разноголосый и разноязыкий гам – рядом базар…

Как же вляпались…

Через толпу – я начал протискиваться вниз. Выбрался в холл. Усатый портье достал заначенный под стойкой автомат и стоял у дверей с таким видом, как будто готов был сражаться со всеми ордами Чингисхана.

Оттолкнув портье – я вышел на улицу.

Дым, пыль. Истошный вой сигналок, крики, бегущие люди. Грохот автомата – кто-то из охраны Ширази глушит в воздух. Хотя уже поздно… бежать надо уродам. Бежать…

И мне тоже.

Через вой сигналок – пробились полицейские сирены…

Машины конвоя – стояли заваленные обломками, смятые. Часть забора рухнула…

Там, где только что был особняк, вилла за высоким забором – не было ничего. Понятное дело – и никого

Только пыль и дым…