Александр Афанасьев - Нет дороги назад

Короче говоря – делай добро. Может быть, и вернется…

Водитель явно замялся – а кто берет деньги у кяфира, тот сам кяфир - но все-таки деньги взял. Поспешно спрятал в нагрудный карман рубахи.

– Сюда, эфенди…

Буран разыгрался не на шутку – как в степях северного Туркестана. Ледяное крошево летело в стекло, было темно, фары не пробивали и на пять метров. Я начал понимать, почему афганцы выбрали именно этот день – о полете беспилотников в таких условиях не могло быть и речи.

И мне, если честно – беспилотники тоже были не особо нужны.

Фары – внезапно высветили надвигающуюся на нас стальную громаду, афганец выругался, вывернул руль – и мы разошлись с морским высадочным средством, на котором здесь передвигались морские пехотинцы. Колесный монстр – до крыши даже я с трудом могу достать рукой.

Вот и еще один повод для вражды, мать ее. Один идиот не включил фары ночью, опасаясь обстрела из темноты. Другой – не успел вовремя отвернуть – могли бы и мы сейчас не успеть. ДТП, труп. Или трупы. Для афганцев – понятно кто виноват. Да и для нас тоже.

Ненависть. Злоба. Недоверие. Груз накопленных обид. Все это довлеет над нами, мешая нормально, в мире жить.

Мой преемник на посту Наместника (законченный придурок и мерзавец) остановил вывод войск на половине. В итоге – войск оказалось недостаточно, чтобы контролировать ситуацию, но достаточно, чтобы вызывать инциденты, наподобие этого. По-моему самое худшее дело – это дело, остановленное на половине. Лучше бы вообще не делать.

Да, кстати, если еще не представил моего воспреемника на посту наместника – извольте. Это – Его Высокопревосходительство, Наследник Бухарский, ротмистр гвардейской кавалерии. Назначили его – в ходе кампании по "исламизации" конфликта. Кто-то умный в Санкт-Петербурге – я так и не знаю, кто этот умник, иначе наведался бы и дал пощечину – решил, что раз мусульманину харам убивать мусульманина, значит – надо наводнить Афганистан войсками, состоящими из мусульман. Я даже говорил на эту тему с Ее Высочеством – но она милостиво изволила разъяснить, что надо все попробовать. Сомнительное утверждение очень сомнительное – я могу вам назвать как минимум десяток случаев измены за последние месяцы.

Впрочем, я не могу предпринимать ничего против моего преемника хотя бы из соображений чести. Когда на корабле раздрай и каждый – делает то, что в голову взбредет – ничем хорошим это не закончится…

Мы, по моим расчетам – все еще находились в Западном Кабуле, в его "частном секторе". Из-за пурги – ничего нельзя было разглядеть. Одни бетонные заборы сменялись другими – но водитель вел уверенно, и явно что не первый раз. Потом – он свернул, и мы вкатились в черный провал ворот, которые за нами немедленно закрыли.

Боевики. Их было четверо и сколько-то еще было в темноте. Автоматы Калашникова, на двух подствольные гранатометы, они стояли в темноте в одинаковой форме афганских контрактников – и теплые капюшоны делали их похожими на фанатичных монахов, которые несколько сот лет назад – жгли людей на кострах.

Я вышел из машины.

– Лаасуна портакра – сказал боевик, стоящий ближе всего от меня, стволом автомата подсказывая, что надо сделать

– Тса? – я сделал вид, что не понял.

– Руки вверх… – сказал другой боевик по-русски и каркающе засмеялся.

Я заметил черную тень виллы в глубине сада, чахлые деревья, горящую в углу бочку, пульсирующую тревожным красным цветом – это для того, чтобы погреться около нее в ожидании чего-то.

Один из боевиков приблизился. Положив автомат на капот такси, ловко обыскал меня. Опыт явно есть.

– Аслиха нах! [12]– сказал он, и отступил в сторону

Второй боевик – тоже шагнул в сторону, стволом указывая направление

– Тер ша, руси. [13]

Мы вошли в дом. Обычная вилла, примитивно по нашим меркам – но по местным неплохо обставленная, капитальная, теплая. На кухне горела жаровня, отчего сильно пахло перегорелым растительным маслом.

Главный боевик – пробурчал что-то под нос и пошел на кухню. Мы остались вчетвером, в чем-то, напоминающем прихожую.

– Снимай одежду, русский – сказал таксист

– Это еще зачем? – резко спросил я

– Это правило – таксист хорошо знал русский, говорил почти без акцента – нам надо быть уверенными, что ты не принес маяк. Маяк, понимаешь?

– В таком случае, принесите другую одежду. На улице холодно.

Последовали переговоры между таксистом и боевиками, после чего один из боевиков ушел куда-то вглубь дома и вернулся с мешком. Мешок он бросил мне под ноги от него – воняло, даже не раскрывая.

– Вот твоя новая одежда, русский. Извини, другой нет.

С этими словами – второй знающий русский боевик – визгливо расхохотался. Шутник, однако…

Я начал переодеваться, свою одежду складывая в мешок. В мешке – был полный комплект одежды пуштуна, поношенный. Когда я закончил переодеваться – один из боевиков взял мешок и вышел с ним на улицу. Понятно, что он сделает – бросить в огонь. Деньги, конечно возьмет себе – я оставил сколько то в карманах.

– И часы тоже.

Отправляясь на дело, я предполагал такое, потому часы взял самые простые, какие у меня были. Швейцарские Traser в карбоновом корпусе, такие – выдают спецназовцам в качестве служебных. Очень точные, прочные и недорогие. Я хотел бросить их на пол, но "веселый" боевик перехватил мою руку. Забрал часы, надел на свою руку, сказал что-то довольное на пушту. Воистину, полные кретины. Часы – лучшее место, чтобы разместить там маяк. Батарейка, а таких часах как наш Авиатор или швейцарский Breitling – еще и передатчик, работающий на аварийной частоте, чтобы любой летчик, потерпевший аварию мог подать сигнал бедствия. А перепрограммировать его на другую частоту, в том числе и ту, на которую наводятся ракеты – дело пяти минут. Кретины недоделанные.

Вышел старший среди боевиков, что-то буркнул

– Амир Хабибулла просит присоединиться к столу. Закон афганского гостеприимства – сказал таксист.

На столе было мясо. Много жареного мяса, мало риса. Один из признаков того, что это боевики – в горах куда проще украсть овцу или барана и поджарить мясо на костре, чем возиться с варкой риса. Приправа – обычный кетчуп, купленные на базаре. Я заметил, что в стороне стоит мешок, в котором виднеются пакеты быстрого питания, купленные оптом – ими то и питаются боевики в горах, эту лапшу (она пошла из Китая, ей питаются китайские бедняки) можно даже погрызть, если нельзя развести костер. Наверное, купили еще шоколадные батончики с арахисом и майонез.

Мясо резали ножом. Брали руками, вилок не было. Рис брали тоже руками, пихали в рот. На столе была бутылка шаропа, афганского виноградного самогона – не ожидал ее здесь увидеть, выпив, могут и озвереть. Начали разливать, пластиковый стаканчик налили и мне. Я отрицательно покачал головой и отставил в сторону.