Дмитрий Шидловский - Самозванцы

Чигирев судорожными движениями перезарядил пистолет и остервенело, почти не целясь, выпустил несколько пуль по мишени.

Отметив, что все выстрелы попали в край черного круга, Крапивин проговорил:

– Если я не ошибаюсь, Игорь еще тогда тебя предупреждал: нельзя с полной отдачей заниматься и семьёй, и политикой. Что‑то должно быть главным. А значит, чем‑то нужно поступиться. Ты выбрал политику. Значит…

– Сам знаю, – прервал его Чигирев. – Не трави душу.

Он снова поднял пистолет, тщательно прицелился, мягко спустил курок и всадил пулю точно в «десятку».

– Меня не только это волнует, – продолжил он. – Сам знаешь, сейчас июнь. Четырнадцатый. Мне неспокойно. Хоть и меры я принял, но все же…

– И какие же это меры? – насмешливо поинтересовался Крапивин.

Чигирев воровато оглянулся и понизил голос до шепота:

– Распутин! Ты ведь знаешь, он считает меня своим другом.

– Да, это серьезно, – состроил комическую гримасу Крапивин.

– Куда больше? Мы с тобой еще полтора года назад поняли, что все общество здесь просто рвется к войне. Я не вижу других возможностей.

– Да и это невеликий шанс. Ты сам говорил, что и в нашем мире Распутин пытался предотвратить войну и добиться союза с Германией, но у него ничего не вышло. Когда в игре интересы империй и миллиарды золотых монет, истерики даже горячо любимой Николашкой императрицы значат немного.

– Тогда скажи, что делать. Или предлагаешь сидеть сложа руки?

Крапивин молча начал заряжать свой револьвер.

– Ты что‑то предпринял? – догадался Чигирев.

Крапивин загадочно улыбнулся.

– Вадим, мы же договаривались рассказывать друг другу о своих действиях! По крайней мере пока угроза большевизма не будет предотвращена.

– Если друзья не могут помочь, надо заставить врагов стать союзниками.

Крапивин вскинул пистолет и семью точными выстрелами с пулеметной скоростью поразил семь мишеней.

– Вадим, пожалуйста, расскажи мне, – попросил Чигирев.

– Я слил австрийской разведке информацию о покушении, готовящемся на эрцгерцога Фердинанда в Сараево.

– Что?!

– Что слышал. Только не расспрашивай меня в подробностях. У меня полтора года ушло на эту операцию. Я приступил к ней сразу после нашего с тобой разговора тогда, в Ковенском переулке. Я изобразил из себя любителя выпивки, женщин, игрока и мота, которому катастрофически не хватает денег. Естественно, мной сразу заинтересовалась иностранная резидентура. Мы, преподаватели академии, все под пристальным вниманием иностранных разведок. Из всех поступивших предложений я выбрал, разумеется, австрийское… И тут же доложил начальству о вербовке. Сейчас я участвую в достаточно сложной игре, в ходе которой наш Генштаб дает всякую дезинформацию немцам. Впрочем, это тебя не касается. Важно то, что австрийцы считают меня своим агентом. И вот несколько месяцев назад, среди других сообщений, я подсунул информацию, что, по моим данным, сербские террористы готовят покушение на эрцгерцога в Сараево. Ну, и чтобы добавить гарантий, я сообщил в сербское посольство, что некая террористическая группа в Сараево готовит покушение на Фердинанда. Якобы я получил эти данные от своего родственника – радикально настроенного петербургского студента.

– Неглупо, – похвалил Чигирев.

– Еще бы, – самодовольно усмехнулся Крапивин. – Если не будет покушения, не будет и повода к войне.

– Положим, таких поводов может создаться еще много, – заметил Чигирев.

– В нашей ситуации несколько месяцев отсрочки – уже благо. Может, твой Распутин свое дело успеет сделать. Может, обстановка переменится. Да даже если армия хоть немного лучше подготовится, уже хорошо.

– Однако сегодня утром я прочел в «Биржевых ведомостях», что завтра начинается визит эрцгерцога Фердинанда в Сербию.

– Что?! – Чтобы не выдать своих эмоций, Крапивин прикусил нижнюю губу. – Ты уверен?

– Абсолютно.

– Странно, – протянул Крапивин. – Впрочем, может быть, они предприняли необходимые меры безопасности. Может, Гаврила Принцип и его группа уже арестованы.

– Я надеюсь на это.

– А что может быть еще? Как офицеры австрийской разведки могут подставить наследника престола под пули?!

– Могут. Если очень хотят, чтобы началась война. Возможно, там тоже идет своя политическая игра, в которой наследник – лишь разменная монета. У сербов тоже могут быть свои интересы. Не забывай, что совсем недавно окончились две балканские войны. Может, они хотят спровоцировать новую, перетянуть на свою сторону Россию и получить свои выгоды. Или ты думаешь, что только в России все общество стремится к войне? Если бы это было так, думаю, мировой войны не получилось бы. В конце концов, австрийская разведка и сербская полиция могут просто проигнорировать твои сообщения. Мало ли что говорит какой‑то офицерик в Петербурге.

– Надеюсь, что ты не прав. Впрочем, если это и так, то нам надо хотя бы максимально отсрочить вступление России в войну. Пусть хотя бы будет произведено достаточно оружия и подготовлена армия. Здесь твой Распутин может оказаться незаменим, чтобы оттянуть войну. Хотя, если честно, противно в эти игры играть. Да и «старца» этого шлепнуть побыстрее не мешало бы. Я ведь не шучу, когда говорю, что каждый день его пребывания при дворе подрывает основы престола.

Дверь тира скрипнула, и оба собеседника повернулись навстречу вошедшему. Перед ними стоял высокий статный кавалерийский генерал‑майор.

– Здравия желаю, ваше превосходительство, – откозырял ему Крапивин.

– Здравствуйте, – ответил на приветствие генерал. Он говорил по‑русски весьма четко, но с заметным акцентом. – Не вы ли штабс‑капитан Крапивин, наставник по стрелковому делу?

– Так точно, ваше превосходительство.

– Очень приятно. Я – Карл Густав Эмиль Маннергейм, командир лейб‑гвардии уланского полка, расквартированного ныне в Варшаве. Прибыл в Петербург по делам службы и зашел в академию повидать старых сослуживцев. Я здесь некогда верховую езду преподавал, знаете ли. Вот мне и рассказали, что появился некий преподаватель, поражающий всех невиданным искусством стрельбы. Не соблаговолите ли провести небольшую демонстрацию?

– К вашим услугам, ваше превосходительство, – Если я не вовремя, могу зайти попозже. – Маннергейм посмотрел на Чигирева.

– Что вы, ваше превосходительство. Ко мне просто зашел старый друг. Простите, что не представил его вам. Сергей Чигирев – профессор истории Санкт‑Петербургского университета. Однако он уже собирался уходить.

– Да, конечно, – засуетился Чигирев. – Мне действительно пора. Всего доброго.

Выходя из здания тира, Чигирев лихорадочно прикидывал, какие грандиозные возможности открывает знакомство с будущим президентом Финляндии и сможет ли Крапивин в должной степени воспользоваться ими.