Андрей Десницкий - Угарит

Но я не успел договорить этих слов. Его рука уже выхватывала висящий на поясе меч – а значит, время было не для слов, а для навыков рукопашного боя, когда тело само ищет, куда нырнуть, как подставить подножку, как толкнуть его в плечо. И прежде, чем можно было договорить слово «господин», сам господин оказался прижат к стене, с вывернутой назад рукой, в которой он все так же крепко сжимал свой меч. Мой у меня отобрали еще при входе во дворец, пришлось действовать голыми руками.

Но до чего же крепок оказался этот старик! Не будь я моложе его лет на тридцать, и не будь у него этих пока неизвестных мне шрамов, выбитых позвонков и плохо сросшихся переломов, еще не известно, удалось ли бы мне применить свой прием. Кряжистая дубовая колода – вот на что походило его крепкое, но уже давно не гибкое тело.

– Да, ты воин от юности твоей, – ответил он с кратким смешком, – я хотел испытать тебя. Пусти.

– Обещай, что не причинишь мне вреда, – ответил я и добавил, чуть помолчав, – мой господин.

– Клянусь пред Богом моим, что не причиню тебе вреда, если не будет в тебе найдено никакого зла. А если будет найдено, на всё воля царева, и нет на мне тогда вины за кровь твою.

– И на мне нет вины, – проговорил я, отпуская его, – не держи зла, господин мой, что я защищался. Я не желал причинить тебе боль.

Приветливая улыбка на его обезображенном лице, точнее, полуулыбка, одной только правой стороной рта, выглядела, пожалуй, еще более угрожающе, чем нахмуренная бровь.

– Поступай ко мне в войско, Бен-Ямин. Поставлю тебя над пятидесятком.

– Кто ты, господин?

– Ты пришел во дворец и не знаешь, кто стоит над всем войском царевым? Мое имя Йоав.

Йоав! Полководец царя Давида! Да это даже еще лучше, чем натолкнуться на самого царя. К нему наверняка не пробьешься просто так, без доклада, а теперь я, как д’Артаньян, обрел, похоже, высокопоставленного покровителя при дворе. Вот что значит вовремя и грамотно применить боевые навыки, и главное, без фанатизма! Вывихнул бы ему руку – отрубили бы мне теперь голову или просто прогнали.

– Ты будешь учить воинов царя. Так они не умеют. Я даже поставлю тебя сотником.

– Мы обсудим это предложение, – уклончиво ответил я, – но могу ли я увидеть царя? Это очень важно для меня.

– Ты знаешь, чего хочешь, – уже не было понятно, улыбается или хмурится Йоав, – что же, я буду у него сегодня и спрошу о тебе.

– Можно ли мне пойти с тобой, господин?

Он помолчал пару секунд и ответил:

– Хорошо. Только молчи, пока я не дам тебе знак.

Да, как и при всяком дворе, вельможам важно было сохранить монополию на доступ к телу. Это понятно. Выиграл я или проиграл, отказавшись, по сути, от услуг Ахиэзера? Все-таки мы из одного века. Соседи, можно сказать. А Йоав… кажется, его там дальше ждала не очень удачная судьба, если судить по тексту Книги. Давида он пережил ненадолго.

– Можно ли мне взять с собой… жену?

Я не мог сказать «наложницу», конечно. Наложниц не берут к царю. Впрочем, Йоав ничего не ответил, зато его взгляд сказал мне многое. Что-то вроде: может, еще свою козу захватишь, на царя посмотреть? Или курицу? Ты не понял, что ли, где находишься и с кем дело имеешь?

– Пойдешь пока со мной, – сказал он мне просто и без церемоний, – расскажешь и покажешь, что умеешь.

– Дозволь мне хотя бы предупредить жену.

Он снова ничего не ответил. Видимо, как и всякий генерал, он привык, чтобы в ответ на любую команду звучало четкое «есть!» И можно было бы понять это молчание как знак согласия, но… что бы сказал капитан де Тревиль, если бы пылкий гасконец предложил ему подождать, пока они там с Констанцией намилуются? Так что я склонил голову и пошел за Йоавом.

Следующие часа два… или три? Или еще больше? В общем, мы обсуждали вопросы боевой подготовки до самого вечера на небольшой утоптанной площадке подле дворца – что-то вроде плаца для местных мушкетеров. Нам принесли между делом поесть и попить, но я почти не заметил, что именно. Я показывал кое-какие приемы рукопашного боя, в основном без оружия (мечом я так и не научился владеть на уровне местных рубак), но главное – я объяснял Йоаву и его командирам азы тактики. Что такое спецоперация, как она проводится, что делает группа прикрытия, а что – штурмовая группа, как планируются засады, выбираются отходные пути, как штурмуются здания, как организуются взаимодействие и разведка – да, с мечами и копьями это выглядит не совсем так, как с автоматическими винтовками и вертолетами, но общие принципы были теми же.

В этом мире не было еще у меня слушателя внимательней, чем Йоав. Он всё ловил сходу, кое-что уточнял, и по вопросам было видно: да, я действительно упустил или не продумал какую-то деталь, и вот на важный вопрос мы начинали искать ответ вместе… Могут ли пращники обеспечить достаточную огневую поддержку, или обязательно ставить лучников, которых вечно не хватает? Помогает ли меч внутри здания, или не дает размахнуться, как только что убедился сам Йоав, и лучше вооружить штурмовую группу короткими кинжалами, причем без щитов? А какие меры психологического воздействия будут самыми эффективными при ночном бое – как у Гедеона, факелы, спрятанные до времени в кувшинах, или напротив, полная темнота и черный камуфляж? А может, сначала темнота – а потом море огней?

Я просто ему объяснил с самого начала всё на конкретном примере. Вот было восстание Авессалома, которое подавили с таким трудом, убив при том самого Авессалома, любимого царского сына. А если бы был у Йоава такой отряд спецназа, он бы рассредоточился до времени в городе, или притворно поступил к претенденту на службу – а в нужное время и без лишних потерь в полчаса завладел бы царским дворцом и самого Авессалома доставил бы потом связанным хоть к царю, хоть к Йоаву для дальнейших разбирательств. В общем, я был принят на службу в качестве инструктора по тактике и рукопашному бою без оружия, хотя меня никто и не спрашивал о согласии. Но я и не возражал. Оклад и чин мы пока не обсуждали, но в этом мире так не принято, сразу к материальным благам переходить.

– А что там твоя наложница? – спросил Йоав, когда настало время идти к царю, – откуда она, кто она? Из твоих краев?

Все-то он уже знал, и что проходит Юлька по разряду наложниц, и что приехали мы вместе.

– Так, – ответил я, – и она тоже может пригодиться царю. Она хорошо рисует.

– Что она делает хорошо?

– Изображения.

– Какие изображения?

– Может так человека изобразить – не отличишь от живого.

– Очень не понравится это царю, – покивал головой Йоав, – запрещено нам изображать тех, кто вверху, и тех, кто внизу, да и тех, кто на земле, тоже. Молчи об этом, и не будет беды.

Вот тебе раз! Мы так привыкли к этому языческому миру, что уже и позабыл я об одной из заповедей… да, портретным искусством тут никого не удивишь.