Михаил Фёдоров - Пиар по-старорусски

Место было глухое, лесной тупик, дороги дальше не было, посторонних людей – тоже. И вот ещё через пару лет на окраине Новых Портянок построен был терем-теремок. Он, как и положено, был не низок не высок. А так, средненький. Кто там жил – селяне не знали. Видели только, что человек не бедный. Так и решили – какой-то богатей новоградский. Мало, что ли, там богатеев! Забор высокий, крепкий, ворота тяжёлые. Терем в два этажа, крыша крыта не тёсом, а железом. Во дворе никто из деревенских и не бывал. Посудачили-посудачили портные и скорняки, да и забыли. Нам жить не мешают – и то ладно!

Появившиеся у Новых Портянок всадники шуму не поднимали и внимание к себе старались не привлекать. Спешились за полверсты от деревни, одного человека оставили с лошадьми и всей гурьбой пошли к новому терему. Вернее, «всей гурьбой» – не совсем так. Шли они в затылок один одному, старик – в середине. Шли чутко, неслышно, сторожко. Ни веточки нигде не обломили, ни птицу не вспугнули. Сразу видно – люди привычны к лесному хождению. Так незамеченными и дошли до терема. Остановились недалеко, двое обошли вокруг, ища слабые места. Таких не оказалось.

– Что делать будем? – спросил Федя Простомира. – Не зная броду сунемся – как бы в омут не затянуло. Может, мальца какого поспрашать – кто здесь живёт да чем дышит. Всё не наобум.

– Времени нельзя терять, – ответил Простомир, – Филька со своим шаманом не дураки, могут что-то заподозрить. Понаедет сюда Филькиной дворни – втихую не управимся. Нет, надо сейчас всё спроворить. Да и – чувствую я – волхва самоедского здесь нету, да и охраны немного. Даже без моей помощи управитесь.

– Ну коли так, то я пошёл, – сказал Федя и направился к воротам. – Ребята, хату берём на арапа.

Простомир не успел ничего сказать, как Федя подошёл к воротам и, крякнув, просто навалился на них плечом. Толстые дубовые створки ввалились внутрь двора. Массивные кованые петли на четвертных гвоздях были вырваны с мясом. Федя прошёл во двор, легонько пнув здоровенного кобеля, так некстати для себя выскочившего из конуры. Оглушённый пёс отлетел под крыльцо и в дальнейших событиях участия не принимал. Другого кобеля пристрелил из лука второй из вбежавших в усадьбу. Больше живности там не оказалось.

Дверь в терем оказалась запертой изнутри на засов, но после ворот это было для Феди мелочью. Внутри дома оказалось пятеро сторожей. Докукины молодцы, не говоря им худого слова, просто перестреляли их из луков и перерезали ножами. Те и сообразить-то ничего не успели – так стремительна была атака. Двое спали после бессонной ночи, ещё двое присматривали за пленником да лузгали семечки. Пятый – тот, кого минувшей ночью усыпил Авессаломыч – бродил по терему, мучаясь головной болью. Наведённый сон – он ведь хуже водки. Голова с него трещит – ой-ёй-ёй!

Последним в терем вошёл Простомир. Как он и угадал, волшебной защиты в тереме не было, а с немногочисленным гарнизоном прекрасно подготовленные бойцы справились быстро и без шума. Федя, не озадачивая себя поиском ключа, без труда взломал дверь кельи, где томился Вася. Гигант так расчувствовался, что даже прослезился, увидев Васю живым и невредимым. Простодушный и прямой силач успел привязаться к этому странному чужаку, который был так не похож на жителей Новограда. И говорил не так, и умел многое, чего никто больше здесь не умел. Да и зря, что ли, его сам Простомир привечает!

Вася был обрадован и удивлён, с какой быстротой и эффективностью действовал Докука и его люди. А Федя между тем не собирался задерживаться в тереме:

– Всё, ребята, уходим.

Бойцы, не задавая вопросов и спокойно, без суеты, быстро вышли из дома и скрылись в лесу. Через десять минут конный отряд, увеличившийся на одного человека, лесными дорогами уходил в сторону Новограда.

Филипп был вне себя от ярости: как так – пленник исчез! Охрана перебита, ворота и двери взломаны и никто ничего не видел и не слышал! А тут ещё этот… Песец окаянный опять пьяный спит. Толку-то от него… Хитрый Песец одному ему известным способом находил где-то вино и каждый день ходил навеселе. Сильно не напивался, помня угрозу Филиппа лишить его платы за работу.

Филипп велел привести Песца. Слуги едва растолкали обленившегося самоеда. Когда шаман явился, Филипп сказал:

– В Новых Портянках терем разорили, охрану перебили, пленник исчез. Что думаешь по этому случаю?

– А что тут думать, боярин, смотреть надо, однако. Говорил я тебе – шаманскую защиту ставить надо, ты не захотел.

Филипп промолчал. Ничего ведь не возразишь этому блохастому и вонючему самоеду. Действительно, от волшебной охраны он отказался, помня слова Песца, что такую защиту трудно пройти, но легко обнаружить. Не человеку, конечно, а волхву. А Филипп очень боялся, что его тайный терем найдёт Простомир. Он – сила известная, а этот Песец, хоть и показал себя с хорошей стороны при пленении Докукина советника, Васи Зуба, да кто его знает, как он себя поведёт, когда в борьбу Простомир вступит? Тот ведь на своей земле, а Песец здесь – чужак.

– Пошли в Новые Портянки сходим, я гляну. Потом и скажу, кто там был.

– Не надо туда ходить, – ответил Филипп, – и так понятно, что Докукины люди налёт сделали и советники увели.

– Э, начальник! А как он это место нашёл? Может, у тебя предатель, а ты и не знаешь. Нет, надо идти.

Филипп согласился. Тут же велел седлать коней, взял с собой пятерых из дворни, посадили на коня Песца и выехали. Песец на коне ездить не умел. В тундре попривык на нартах с собачьей упряжкой да на оленях. Лошадь казалась ему слишком высокой, он всё время наклонял голову и прижимался к шее, чтобы было пониже. Вернее – чтобы казалось пониже. Ехать быстро он, конечно, не мог. Поэтому до Новых Портянок добрались только к вечеру. Разбитые ворота всё так же лежали посреди двора, дверь в терем тоже была выбита и висела на одной петле. Тела погибших уже увезли отпевать. Хитрого Песца за недолгое путешествие верхом, уже проклявшего всё на свете, вынули из седла едва живого. Филипп, видя, что от него сейчас толку немного, велел принести воды и окатить сомлевшего ведуна.

После водной процедуры Песец пришёл в себя и даже что-то замурлыкал по-своему.

– Не время сейчас песни петь, – сказал Филипп, – ступай в дом да глянь, может, узнаешь, как они это место нашли.

Песец не сразу пошёл в терем. Сначала он постоял в центре двора, оглядываясь по сторонам, как будто что-то вынюхивая и выслушивая. Потом начал бродить по двору по спирали, расширяющимися кругами. Дойдя до терема он, не останавливаясь на пороге, вошёл внутрь и стал бродить внутри здания, обнюхивая, как ищейка, каждую стенку, каждую половицу. Филипп шёл следом, внимательно наблюдая за действиями шамана.