Сергей Шкенев - Красный властелин

— Не только можно, но и нужно. Или предпочитаешь солонину из бочек?

Ротный замотал головой и даже вздрогнул от отвращения. Солёное мясо мало того, что старше любого пиктийского колдуна раза в два, так ещё и заготовлено из неизвестных науке животных. Или учёные, способные определить породу тех зверушек, вымерли вместе с ними же в незапамятные времена. Видимо, бригаду снабжали по принципу — штрафник не кагул. Он всё сожрёт.

— Ты ещё здесь? — Медведик с удивлением посмотрел на застывшего в молчании ротного.

— Ага, сейчас иду, — подхватился тот. — Только объясните, товарищ старший сотник…

— Ну?

— В слове «шайзе» буква «з» сдвоенная или одинарная?

— Тебе это зачем, сотник?

— Видите ли, я до войны занимался составлением роденийского словаря, и потому…

— Шёл бы ты отсюда, Дитмар, а?

— И всё же…

— Кругом! Шагом марш!

Вот, ещё один учёный выискался. Обойдётся сотник Розенталь без объяснений, ещё не хватало обучать личный состав услышанным от профессора выражениям. Но насчёт сдвоенной буквы нужно будет обязательно уточнить. Когда-нибудь потом.

— Держи его за ноги, Матвей, — Баргузин упёрся плечом в деревянную балку, придавившую пиктийца в тёмно-синем мундире с серебряными галунами, и выдохнул. — Тяни!

— И охота тебе с дохлятиной связываться? — проворчал Барабаш. Но вытащил полураздавленного колдуна. — Ему затылок всмятку расквасило, а ты допрашивать собрался. Он же почти не дышит.

— Сейчас вообще перестанет, — Еремей сделал неуловимое движение рукой, и светящаяся воздушная петля захлестнула шею пиктийца. — Мне нужны его глаза.

— Зачем?

— Ну не жрать же?

— А-а-а…

— А ты про что подумал?

— Да мало ли…

— Ладно, не отвлекай.

Шипящий звук сквозь сжатые зубы. Петля уплотнилась, потемнела и сжалась, заставив пленника открыть не только глаза, но и рот, судорожно схвативший воздух. Невыносимо долгое мгновение… голова с хрустом повернулась в обратную сторону и безвольно повисла.

— Ну вот и всё, — профессор брезгливо вытер ладони о штаны.

Барабаш осторожно уточнил:

— Ерёма, это была та самая некромантия?

— Сказки и глупости — некромантов не существует.

— А я читал…

— На заборах тоже пишут. И много чего. Веришь?

Матвей не стал спорить. Ерёма лучше разбирается в сортах колдовства и если скажет, что императрицы Элизии Пиктийской не существует, то так оно и есть. Потом, правда, придётся пойти и прибить пошлую девицу, но в итоге профессор всё равно останется прав.

Так что лучше сменить тему разговора.

— Что сказал покойный?

— Промолчал.

— А не вслух?

— Нас здесь ждали. Представляешь, Матвей, какая-то сука предупредила лорда-протектора о готовящейся высадке, и в город заранее перевели выпускной курс драконирской школы, подкреплённый выздоравливающими ветеранами. И это не считая двух сотен пехотных колдунов.

— И такие бывают? — удивился Барабаш, твёрдо уверенный, что пиктийские маги даже по бабам летают на драконах и представить одного без другого попросту невозможно.

— Много таких. Во-первых, корпус Стражей Тумана. Слышал про таких? Ну и вот… ещё те, кто успел воспользоваться эвакуационным порталом в бою, но потерял дракона. А третьи — отставники, уже неспособные удержаться в седле даже с привязными ремнями, но вполне крепкие, чтобы лупить заклятьями. Сиди себе в креслице да пуляй.

— Старые пердуны!

— Пятьсот лет для мага — старость, но не дряхлость. И не перебивай, чёрт побери!

— Молчу.

— Вот они и прикрыли город от нашего обстрела. Зря смеёшься — весёлые заведения к стратегическим объектам не относятся. Это в том числе.

Наконец-то Матвей понял, что его так смущало в развалинах разрушенного прямым попаданием дома — некоторая шаловливость в обстановке, выраженная не только в обилии картин весьма непристойного содержания на немногих уцелевших стенах, но и в шёлковых занавесках идиотской розовой расцветки, большом количестве зеркал и бутылках с дорогущими винами. И женские трупы… почему-то в большинстве своём без одежды.

— Колдун тут откуда взялся?

— У него увольнительная до рассвета и билет на два захода… ну, ты понял.

— Зараз?

— Это как получится. Неиспользованная возможность переносится на следующий месяц.

Барабаш поднял с пола обгоревшую визитную карточку с эмблемой — сидящей на сотах пчелой и завистливо вздохнул:

— Живут же люди.

— Уже не живут. Не все, во всяком случае.

— Только это и успокаивает.

Выбраться из города оказалось куда как труднее, чем попасть в него. Полог невидимости, наброшенный профессором, опасно потрескивал и еле слышно гудел от чуждой магии — несколько сотен пиктийцев одновременно пополняли запасы силы. Матвей кусал губы и старательно убирал руки от оружия, так как желание влепить огнешар в чью-нибудь харю порой становилось нестерпимым. Сотни сервов, пригнанных из окрестных деревень, на его глазах становились иссохшими мумиями, и команды уборщиков развеивали остатки «дозаправки» в серую пыль. Пыль, разъедающую глаза и скрипящую на зубах. Эдингташ почти что в осаде, и бросать трупы в море некогда.

— Готовятся атаковать наш десант, — профессор говорит в полный голос, что приводит Барабаша в беспокойство. Полог пологом, но вдруг услышат?

— И ты ничего не сможешь сделать, Ерёма? Ни за что не поверю, будто бы Эрлих Белоглазый… ой, извини.

— Можешь не верить, но так оно и есть, — отмахнулся Еремей и свернул в тёмный узкий переулок, ведущий к городской стене. — Кое-что по мелочи смогу, но не более того. Про Благого Вестника слышал?

— Конечно, не в лесу же родился. А кто он, тоже профессор?

— Этого я не знаю, так как лично не встречался, но сука ещё та, уж поверь мне.

— Гнида, короче, — сделал вывод Барабаш.

— Ага, примерно так, — согласился Еремей. — Только не летающая. И на его территории… Нам нужна ещё одна Атлантида?

— Атлантида? Нет, не нужна. От бабы в разведке один только вред. А почему у неё такое дурацкое имя?

Отвечать Баргузин не стал — дёрнул Матвея за плечо, сдвигая его с пути вывернувшего из-за угла колдуна в больших чинах, о чём недвусмысленно заявлял шитый золотом мундир, крупные камни на амулетах и восемь человек охраны. Зачем, интересно, телохранители пиктийскому аристократу в пиктийском же городе? Мух отгонять, не иначе.

Барабаш прижался к стене и опустил глаза — маги хорошо чувствуют чужой взгляд. Особенно если это ненавидящий взгляд. Не помогло… высокий чин остановился, сделав удивлённое лицо, — Матвей таки не утерпел, глянул — и крылья мясистого породистого носа чуть дёрнулись. Верхним чутьём берёт, собака? Ну что тут нюхать? Нет здесь никого, совсем нет!

А Еремей удивил. Он давно уже удивлял, но чтобы настолько…