Михаил Ахманов - Странник по прозвищу Скиф

В этом мире каждый крохотный клочок земли использовался с толком и превеликой заботой. Шардисцы давно отказались от городов, возводимых из отдельных зданий, с улицами и площадями, занимавшими столь высоко ценимое пространство. Плоская двухмерная планировка, обычная на Земле, тут почти не применялась; альтернативой ей служили гигантские многоярусные конструкции, устремленные ввысь на сотни метров и похожие на рукотворные горы. В этом отношении Куу-Каппа была типичным поселением. Остальные шардисские города тоже представляли собой скопище округлых сегментов, жилых, производственных или административных модулей, располагавшихся на первый взгляд совершенно хаотически. Но хаос этот на самом деле являлся строго организованным, хотя и непривычным для обитателей Земли, предпочитавших плоскость и угол криволинейной поверхности. Внутренняя структура городов Шардиса обнаруживала весьма продуманную планировку: тут были подобия улиц, плавно перетекавших с яруса на ярус, гигантские транспортные шахты и колодцы, места для отдыха в виде балконов и больших террас, вынесенных за внешние стены; везде наблюдалось изобилие зелени, специально культивируемых растений, способных цвести и плодоносить под полупрозрачными городскими кровлями. Однако хотя любой из шардисских городов мог вместить сотни тысяч жителей, население планеты было сравнительно невелико — порядка семисот миллионов. Рождаемость, разумеется, контролировалась — на этот счет существовали законы, и весьма строгие.

Вчитываясь в ровные строчки текста и разглядывая красочные фотографии, Скиф пытался представить, кто же вообразил эту странную реальность, этот мир, объятый солеными водами, среди которых камни, песок, травы и леса казались инородным и почти ненужным капризом богов. Вероятно, то был странный тип, предпочитавший твердой земле зыбкую и переменчивую стихию океана, человек вроде Ива Кусто или Алена Бомбара, влюбленный в синеву морских пространств, в сказочное великолепие подводного царства, в леса красновато-бурых водорослей, колыхавшихся среди розовых, палевых и белоснежных кораллов. Но если этот фантазер и был помешан на водах, волнах, течениях и морских глубинах, Фрир Шардис он вообразил с большим искусством и старанием. Все остальное уже зависело от Доктора, и тот, как всегда, не подвел: сон о водном мире получился весьма впечатляющим. Настолько впечатляющим, что от клиентов, желавших посетить райские острова, не было отбоя.

Впрочем, тут имелось еще одно обстоятельство, делавшее Фрир Шардис столь привлекательным для земных туристов, — Большая Игра. Азартные игры на Шардисе рассматривались не только и не столько как развлечение, но скорее как необходимый элемент политики и культуры. Одни из них, подобно Девяти Сферам, не требовали от играющих никакого умения, представляя собой аналог рулетки; другие, с изощренными правилами и любовно разработанным ритуалом, превосходили по сложности шахматы, го, маджонг или любые карточные игры — по крайней мере те, о которых Скиф когда-либо слышал или читал. Так, в одной из игр проектировалась Вселенная: в процессе игры рождались и умирали звезды, превращаясь в бесформенные газовые облака; возникали могучие цивилизации, обживали Галактику, затем клонились к упадку; на сотнях планет зарождалась жизнь, в одних случаях — разумная, в других — достигавшая поставленных правилами пределов; наконец, наступал вселенский коллапс, тепловая смерть, и вымышленный мир возвращался к исходному состоянию протогалактической споры. Смысл э,той игры заключался в том, что конструктор (выступавший, несомненно, в качестве Господа Бога) должен был продлить существование своей вселенной на максимально долгий срок, избежав многочисленных опасностей вроде взрыва сверхновых, экологических катастроф, губительной активности слишком воинственных культур и тому подобных неприятностей.

Было на Шардисе и некое подобие земного тотализатора. В соревнованиях, служивших поводом для ставок, использовались в основном представители местной фауны — огромные гончие птицы с трехметровым размахом крыльев либо напоминавшие дельфинов существа, которым полагалось преодолевать сложные подводные лабиринты. Никаких кровопролитных состязаний, чего-либо подобного гладиаторским боям, боксу или борьбе на Шардисе не практиковали, так как шардисцы являлись людьми мирными, культурными и цивилизованными.

Впрочем, они ценили богатство, комфорт и все прочие блага, которые предоставлялись высокоразвитой технологией, земными и морскими недрами, а также либеральной политической системой. Политика наряду с играми являлась их излюбленным развлечением — по крайней мере для тех, кого она интересовала. Можно сказать, что Шардис управлялся демократическими законами, однако демократия эта в одном существенном пункте разительно отличалась от земной: все государственные должности, посты правителей архипелагов и островов, властвовавших над морем, твердью земной и людскими судьбами, замещались, согласно шардисскому обычаю, победителями Большой Игры.

Считалось, что эти люди наделены особой благосклонностью Твалы — главного шардисского божества. Они были удачниками, избранниками судьбы, баловнями рока, а это означало, что все их начинания, все их действия тоже будут удачны и принесут пользу и процветание согражданам. Победители в Большой Игре — те, чьи счета в общепланетном сераде пополнились милостью Твалы и Девяти Сфер, — являлись чем-то вроде национальных героев, окруженных почетом и благоговением, почет же находился в прямой зависимости от размеров выигрыша. Угадавший все девять знаков мог претендовать на ключевой правительственный пост, с восемью или семью угаданными знаками не составляло труда возглавить одну из крупных островных общин, ну, а те, кому повезло меньше, должны были и довольствоваться меньшим — к примеру, креслом администратора в каком-нибудь из городских блоков.

Ознакомившись с этой странной системой выбора правителей и политиков, Скиф вначале посчитал ее курьезом (чего не бывает в Мире Снов!) либо пережитком древней религиозной традиции, когда владыка избирался божьим соизволением, освящавшим его корону и власть. Однако комментарии к отчету заставили его усомниться в подобном выводе; прочитав их, он понял, что игра в Девять Сфер фактически позволяла выявить акцидентов — тех странных и загадочных личностей, о коих рассказывал ему как-то Сарагоса. Возможно, не акцидентов, а интуитивистов — сейчас он не мог припомнить, кто из них обладал даром управлять случайностью, а кто был наделен талантами к мгновенным правильным решениям. Но так или иначе, Шардисом правили удачники — и в результате Шардис процветал.