Михаил Ахманов - Странник по прозвищу Скиф

— Лучший результат — пять символов, — разнеслось над галереей. — Сферы Фрира, Первой Луны, Небес, Вод и Воздуха. Взнос удесятерен. Наши поздравления любимцу Твалы! — Согласно традиции, имя этого любимца до поры до времени не оглашалось.

— О! — воскликнул Чакара, наморщив лоб. — Пять знаков, и один из них — на Сфере Фрира! Неплохой результат! А нам, прекрасная дионна, — он поглядел на свой экранчик, — не повезло.

Скиф просвистел знакомый с детства мотивчик — «Не везет мне в карты, повезет в любви!» — не без удовольствия наблюдая, как рыжая прикусила губу. Литавры ударили вновь, начался второй тур, и на экранчике поплыли названия сфер — Твала, божество сиятельной удачи, предлагал еще раз испытать счастье. Теперь Скиф словно бы раздвоился: одним глазом следил за терминалом рыжей, другой не спускал со смуглого красавца-серадди. Чакара уко Экоб, вероятно, решил быть рыцарем до конца: снова набрал ту же комбинацию, что и Ксения. И снова проиграл.

В ближайшие три часа стервоза спустила почти все. В двадцати попытках ей удалось трижды угадать одну букву, да и то на Сферах Тверди и Вод; таким образом, первоначальный счет уменьшился до восемнадцати тысяч. У рыцаря Чакары, который следовал за дамой, словно лисий хвост за лисой, дела обстояли точно так же.

Грохнул удар гонга — сигнал получасового перерыва. Большинство играющих проводили антракт тут же, на галерее, обмениваясь впечатлениями, поглощая прохладительное и сладкий крем двадцати сортов, напомнивший Скифу земное мороженое. Сладкого он не любил, а потому ограничился бокалом шипучки с едва заметным привкусом фруктов. Что касается рыжей и ее кавалера, то они налегли на холодный крем и легкое вино. День был жаркий, яркие лучи солнца заливали открытую галерею, и Ксения то и дело стирала со лба пот тонким кружевным платочком. Из-под ее парика снова выбился рыжий локон, но на это как будто бы не обращали внимания — даже серадди. Он меланхолично прихлебывал вино и, казалось, был совсем не огорчен проигрышем. Может быть, разочарован — но и только.

— Сегодня Твала не склонен осчастливить нас, — сказал он, подливая зеленоватую искрящуюся жидкость в бокал Ксарин. — Возможно, потому, прекрасная дионна, что вы играете с чужим уулом, и бог не знает, кому даровать удачу — вам или диону Сингару.

— Но правилами это не запрещается? — спросила Ксения, нервно дернув уголком рта.

— Не запрещается, да. Однако и не поощряется! Есть поверье, что играющий с чужим уулом неугоден Твале. Во всяком случае, не помню, чтоб кому-нибудь из них повезло… А ведь я, моя дионна, — серадди Куу-Каппы! Я могу просмотреть все результаты в своих памятных машинах перед тем, как они будут отправлены в центральный серад.

Похоже, этот парень приставлен к местной компьютерной сети, решил Скиф, с интересом прислушиваясь к беседе. Странно! Зачем такому информированному и опытному человеку дублировать комбинации рыжей? Или он надеялся, что счастье улыбается новичкам? Чечако, как говорит шеф?

— Сделайте попытку с собственным уулом, — продолжал тем временем Чакара. — Бог удачи благоволит красивым женщинам, и вы, возможно…

— Счет моего уула почти пуст, — перебила его Ксения. — Все мои средства у Сингара. Он… он… — Женщина замялась, потом глаза ее насмешливо блеснули. — Он что-то вроде моего денежного ящика. Ходячий сейф, понимаете? Мешок с деньгами на двух ногах и с бычьей шеей, чтобы подвесить вот это! — Она покосилась на приемную щель, из которой свисала цепочка Стража.

«Ну и гадюка!» — в сотый раз подумал Скиф. Впрочем, шпильки рыжей его не задевали; он больше опасался остаться с ней наедине. Она, конечно, замыслила новую атаку — опять начнет расспрашивать про шефа да тянуть в постель… Неприятный получается секс-кекс! С тухлинкой! Скиф, однако, почти придумал, как заморочить рыжей голову, и надеялся постельных игрищ избежать.

— Коль ваши средства у диона Сингара, то почему бы ему не попытать счастья? — рассудительно заметил серадди. — Правда, если ему повезет, вы сможете воспользоваться лишь деньгами, но не даруемыми выигрышем почестями. Счастье и слава — увы! — будут принадлежать вашему ходячему сейфу! — Он с тонкой улыбкой покосился на Скифа.

Прелестная Ксарин передернула плечами.

— К черту почести! И деньги тоже! Я хочу выиграть. Сама.

— Сферы будут вращаться еще двенадцать дней, моя дионна. Вы сможете сделать сотни попыток, возобновляя свой начальный взнос… В том-то и дело — возобновляя! Не каждый может позволить себе проиграть за раз сто или двести тысяч… А у нас с вами осталось по восемнадцати. — Чакара, словно желая убедиться в этом, посмотрел на свой экран. — Быть может, дион Сингар увеличит этот счет?

Скиф кивнул.

— Я готов попытаться.

Как ни крути, фирма несла убытки, что вряд ли понравилось бы шефу. Не растранжирь накопленное Сингапуром, предупреждал он, и Скиф собирался вьщолнить хотя бы это распоряжение. Конечно, если рыжая стервоза подпустит его к экрану.

Ксения, презрительно фыркнув, ткнула пальцем в круглый розовый глазок.

— Ну, готов так готов! Пусть попробует! Случается, и сейфам везет!

Будет она поминать этот сейф до второго пришествия, подумалось Скифу. Вслух же он произнес:

— Случается. В конце концов, женщины опустошают сейфы; наполнять их — дело мужчин. Чакара искренне восхитился:

— Какая мудрая мысль! И столь изящно выраженная! Скажите, дион Сингар, так говорят у вас, в Приполярном Крае?

Скиф молча кивнул. На самом деле «мудрая мысль» принадлежала его бывшему комбату и речь в ней шла не о сейфах и женщинах, а о кошельках и проклятых бабах. Впрочем, суть от этого не менялась.

Раскатился удар гонга, торжественно прозвучали литавры, и он шагнул к экранчику. Чакара, казалось, не горел желанием повторить эксперимент; теперь он пристроился у Скифа за спиной, рядом с прелестницей Ксарин, явно собираясь понаблюдать за его поединком с Девятью Сферами. Либо он не верил в удачу денежного мешка своей пассии, либо желал убедиться в том собственными глазами.

— Ваш выбор, дионы! — вновь раскатилось по галерее, и на экранчике, справа от столбика иероглифов, возникла надпись: «Сфера Шардиса. Делайте ваш выбор!»

Скиф протянул руку. Палец его скользил в сантиметре над синей башенкой причудливых буквиц, сердце билось ровно, и никаких позывов к волнительной дрожи он не чувствовал. Азартные игры не интересовали его в принципе, и хотя в подольской казарме он не отказывался составить партию в домино, но играл без охоты, просто стучал костяшками по столу. Быть может, подобное равнодушие объяснялось тем, что в спецназовском батальоне сама жизнь была игрой, смертельной и, уж во всяком случае, небезопасной. Но тут выручал Харана.