Дмитрий Старицкий - Ловец человеков

Столы начали поскрипывать. Все же две тонны серебра выкладывается передо мной. Теперь понятно, почему они все приехали на повозках, а не верхом. Где только охрану оставили?

— Второй такой же платеж будет совершен за три дня до Рождества, — продолжил свои сладкие речи городской казначей. — Если вас не будет в Байонне, то мы передадим монеты на хранение в ваш городской замок, под расписку назначенному вами команданте. Третий платеж мы обязуемся доставить после весенней ярмарки. Окончательный расчет — после осенней ярмарки будущего года. Все платежи одинаковые, суммой по пять тысяч флоринов в серебряной монете. И тогда наши финансовые обязательства перед вам, сир, будут полностью покрыты.

И поклонился мне, одновременно кладя на стол обязательства городской казны мне по будущим платежам. С печатями и подписями.

Также было передано обязательство города: вносить в мою казну, как их суверена, налог с города каждый ноябрь месяц в размере пятой части того, что собрал в тот год сам город.

И отдельно обязательство города передо мной уплатить солдаду в первых числах марта каждого года из расчета стоимости найма ста конных жандармов в полном вооружении, ориентируясь на цены найма, сложившиеся сразу после наступления Нового года.

Эх, если я так с каждого города южнее Гаронны соберу хотя бы четвертую часть того, что слупил с Байонны, то меня не остановят ни Франция, ни Арагон. Я просто перекуплю их войска.

Всего-то надо — дать людям то, чего они давно хотят. И до чего уже созрели. При этом самоуправление городов резко уменьшает мои расходы на королевскую бюрократию.

Что выиграл город от этой сделки? Достаточно сказать, что Паук у них забирал половину доходов. Да сверх того, виконт д’Акс тоже хотел иметь свою долю.

Так выгодна наша сделка городу?

Очень даже.

А мне так вообще как глоток воздуха.

Слуги принесли кубки и кувшины с выдержанным вином из баронских еще подвалов. Все старый барон увезти не смог, хотя я ему и давал большой корабль, но не каждую бочку можно поставить на телегу. Тут такие огромные подвалы… И бочки в них — в человеческий рост.

Микал по моей просьбе нашел Аиноа.

— Милая, есть в этом замке что-то вроде сокровищницы? — спросил я ее.

— Обижаете, сир. Это замок старой постройки. Сейчас так не делают. Есть сокровищница для вас, как раз пустая после папеньки.

— Возьми стрелков сержанта и вместе с Микалом организуй перенос этого серебра в сокровищницу. Ключ — Микалу. Дверь опечатать.

По лицу шевальер пробежала мина некоторого недовольства, что ее не облекли доверием. Но она знала, что Микал — мой походный казначей, и возражать не стала. Умная девочка.

Вот не было денег — думай, как достать. Появились деньги — думай, как сохранить. Никакого покоя от этих денег.

Я встал, взял в руки тяжеленький мешочек, подкинул его в руке. Спросил городского казначея:

— Можно не вскрывать? Пересчитывать не нужно?

— Сир, если вы найдете в этих мешках хоть одну фальшивую монету или недостачу, то можете мне отрубить голову без суда и следствия, — поклонился он и снова выпрямился.

Смотрит прямо. Взгляд честный. Руки в покое.

— Что ж, поверю вам на слово. — Не стоит мне терять лицо перед новыми подданными мелочностью.

Все равно деньги с неба свалились за продажу, откровенно говоря, чужих прав.

А сержант-майор мой не лыком шит, уже безмен притащил — вес меряет, прежде чем уложить мешки на садовые носилки.

Микал этому запись ведет на своей вощеной дощечке.

Хотелось в туалет, но пришлось достоять всю церемонию передачи денег до конца и дать городу расписку в получении почти двух тонн серебра по весу, и только потом устремиться со всей возможной без потери лица скоростью в «скворечник» надо рвом.

Пир горой, как водится в высоком Средневековье, поражал обилием снеди и выпивки. Даже обеденная зала замка стала казаться тесноватой. Аиноа расстаралась, и смены блюд чередовались по этикету, ими обносили гостей «по чинам» расторопные замковые слуги, привыкшие шевальер слушаться.

Официальные чествования вхождения города Байонны в виконтство Беарн давно закончились. Банкет как таковой завершался. Начиналась самая обыкновенная пьянка.

Я, вяло ковыряясь в еде нормального размера и привычного фасона трезубой серебряной вилкой, которые мне все же сваял златокузнец — и в походный поставец, и в замковый набор моей персональной посуды, — смотрел на своих новых подданных, подвыпивших, раскрасневшихся и ставших немного вульгарными. Они уже вели себя слегка развязно, как привыкли — впрочем, всякий раз сдерживаясь, как только кидали взгляды в мою сторону и от лицезрения красивого меня раздувались от чувства собственной значимости. Как же, за одним столом с королем сидим! У франков же, даже в Генеральных штатах заседая, депутатов, избранных от третьего сословия, заставляют на коленях стоять.

Пока все прекрасно и радужно. Что будет дальше — в тумане войны. Только понял я, что наконец-то обрел в этом времени и на этой земле точку опоры.

До этого дня я был всего лишь авантюрным ловцом человеков на свою службу.

Теперь я ловец целых городов.

Собиратель земель васконских.

Покровитель промышленности и наук.

Родоначальник европейской гигиены.

Почетный фейерверкер, лидер международного Ренессанса и лучший друг физкультурников, ёпрть!

Все в текущем политическом тренде от океана до Урала.

И нет у меня пути назад. За моей спиной уже не кучка подобранных с улицы мастеровых и банда конных стрелков, а тысячи горожан и крестьян, которые связывают с моим именем свое будущее и надеются на то, что оно будет лучше прошлого.

Дай-то бог нашему теляти да волка съесть.

Усмотрел за дальним концом стола всем довольного и веселого легиста. Имеет право человек гулять на всю катушку — хорошую работу сделал. Может, стоило бы его из благодарности в кабальеро посвятить, создав таким образом в своем королевстве дворянство мантии в противовес дворянству шпаги, но… Хотел бы он — сам бы давно дворянином стал, с его-то знаниями и умениями человека Ренессанса и способностью без мыла в любую дыру влезть.

Допил вино из кубка. Покрутил в руках. Очень хороший кубок — музейная вещь! Приятной вместимости на треть литра, из толстого золота, украшенный по кругу дюжиной крупных сапфиров, слоновой костью и чеканкой. Восточная работа, кропотливая, как бы ни индийская. Первые капитаны наваррского флота, каперы-мурманы мне этот кубок преподнесли — от души, за красивые глазки. Но на самом деле — за корсарские патенты, как аванс будущей добычи, за предупреждение об англичанах на их острове в океане и за Северный морской путь на Русь. За все скопом. Где сами такую красоту взяли — один бог свидетель.