Сергей Шкенев - Заградотряд Его Величества. Развалинами Лондона удовлетворен!

- Хорошо, мистер Аткинсон, я немедленно распоряжусь. Но надеюсь, что утром... - полковник оборвал фразу, и повторил самым угрожающим тоном. - Я очень надеюсь, профессор.

Но утром всё пошло наперекосяк. Сначала выяснилось - один из воздушных шаров прибыл на место в несколько нецелом виде. То есть из него были вырезаны огромные куски, достаточные для оснащения парусами небольшой яхты или пакетбота. И тут же обнаружилось дезертирство сигнальщика-наблюдателя с этого шара. Оставшийся воздухоплаватель с горячностью доказывал свою невиновность и сваливал всё на исчезнувшего напарника, но почему-то старательно прятал взгляд.

- Точно вам говорю, мистер Аткинсон, это Дик Мослей во всём виноват. Вы же знаете, что он трус, и всегда боялся подниматься в небо.

- Тогда бы он просто порезал оболочку, - усомнился профессор, чувствующий себя очень неуютно под насмешливым взглядом полковника Уотсона. - Зачем ему похищать шёлк?

Воздухоплаватель посмотрел на Аткинсона как на последнего идиота, и машинально погладил тугой кошелёк в кармане. Отвечать он не стал, а на повторный вопрос коротко бросил:

- Врождённая тяга к воровству, по-научному - клептомания.

Полковник рассмеялся во весь голос, что с ним случалось крайне редко, плюнул профессору на сапог и ушёл, насвистывая мотив старинной песенки про приключения ученого из Британской Академии и пятнадцати диких негров на необитаемом острове. Так что второй шар наполняли горячим воздухом уже без него. Да и нет ничего интересного в этих летающих пузырях! В жизни есть вещи более достойные внимания порядочного джентльмена. Виски, например, или хороший французский бренди ливерпульского изготовления. Что может быть лучше хорошей выпивки перед боем? Разве что хорошая выпивка после боя или вместо него.

Примеру командира полка последовали многие. Британский офицер не боится сражений и в любой момент готов умереть за Его Величество, но принятое заранее некоторое количество виски делает возможную гибель не такой обидной, придаёт твёрдость рукам, а ещё уменьшает боль от предполагаемых ран.

- Он летит, сэр!

Юный энсин, по молодости лет не принимавший участие в небольшом празднике жизни, восторженно смотрел в небо. Ему самому хотелось вот так же воспарить к облакам и посмотреть сверху на старую добрую Англию. Неправда, что люди не летают, так как птицы! Вот пример. Он летит!

- Ты это про кого? - полковник неохотно оторвался от созерцания сервированного на свежем воздухе столика. - И зачем так кричать?

- Воздушный шар полетел.

Уотсон пошарил в кармане мундира и выудил монету:

- Ставлю соверен против дырявого шестипенсовика, что русские собьют недоумков раньше, чем через десять минут.

Генри не решился поддержать пари. И без того было понятна дальнейшая судьба воздухоплавателей. В лучшем случае продержатся пятнадцать минут, а потом рухнут даже без обстрела снизу. Это русские умудряются парить в небе часами, преодолевая значительные расстояния, а цивилизованным народам это, увы, пока недоступно.

- Жалко их, сэр.

- Не смеши, мой мальчик. Англия правит морями, и какое ей дело до этих облаков.

- Но это же небо, сэр!

- И ты готов ради него расшибиться в лепёшку?

Полковник сглазил. Неспешно удаляющийся шар едва успел сбросить на русские позиции несколько ручных бомб. как его настигло возмездие - будто невидимый великанский кулак ударил снизу по корзине, отчего та в буквальном смысле вывернулась наизнанку, и две едва заметные с полутора миль фигурки полетели к земле. Вот жуткий вопль падающих воздухоплавателей был слышен очень хорошо, несмотря на большое расстояние.

Энсин растеряно посмотрел на командира полка:

- Так быстро? Но это невозможно, ведь дно корзины укреплено железом. Я сам видел!

Полковник вскочил, опрокидывая стол, и заревел бешеным медведем:

- Где этот чёртов Аткинсон? Почему его людей убивают безнаказанно? Приведите сюда профессора!

Сэр Сэмюель играл на публику, и хорошо изучившие его офицеры полка предпочли помолчать. Хочется джентльмену предстать перед юнцом суровым и решительным воином? Джентльмен имеет на это право, и никто не смеет ему мешать. Правда, тишина простояла совсем недолго - из неглубокой лощинки, где под прикрытием редких вересковых кустов пряталась секретная артиллерия, вырвались длинные языки пламени, сопровождаемые оглушительным грохотом. Заржали напуганные лошади - залп двенадцати орудий не шёл ни в какое сравнение с тем, что им приходилось слышать раньше. Да и на самого полковника грохот произвёл впечатление. Остался один вопрос.

- Генри, мальчик мой, спроси у профессора, почему стреляет только половина пушек?

- Да, сэр.

- А потом потрудись дать сигнал.

- Какой, сэр?

- Любой, чёрт побери, но чтоб через полчаса полк был готов к бою.

- А кого мы будем атаковать, сэр?

Самообладание на этот раз окончательно изменило полковнику:

- Скройся с глаз моих, недоносок!

Какой-то древний мудрец говорил, будто первый бой подобен первой любви и первой женщине, а потому запоминается на всю жизнь. Может быть это и так, но энсину Генри Блеквотеру сравнивать не с чем - не в его возрасте судить о любви. Впрочем, и о женщинах тоже. А вот бой... вот он, этот первый бой. И дрожит рука, сжимающая рукоять доставшейся от погибшего в Индии отца сабли... Но хочется верить, что не страх тому виной, а ярость и предвкушение сражения. Или барабанная дробь отзывается в стиснутых и побелевших пальцах.

- Мне не страшно.

Надо бы прочитать молитву, но упрямые губы повторяют как заклинание одни и те же слова. Вновь и вновь.

- Мне не страшно.

Пот заливает глаза. Сегодня как никогда жарко, хотя солнце больше двух недель не показывается из-за облаков, и небо время от времени бросает вниз пригоршни водяной пыли. Ещё не дождь, способный превратить землю под ногами в непроходимое болото, но хватит, чтобы у неумелых солдат отсырел порох. Он бы и отсырел, если бы был.

- Держать равнение!

Ходят слухи, будто русская армия не воюет правильным строем. Варвары, что ещё можно сказать. Как можно не понимать преимущества, даваемые чувством сплочённости и одновременной мощи, помноженным на чувство локтя. Опытный солдат, ощущая поддержку своих товарищей, способен творить чудеса.

- Мне не страшно... - опять прошептал энсин, и тут же по спине пробежал холодок от понимания простой мысли - опытных солдат у него нет.

Вообще во всей роте нет... к Генри Блеквотеру спихнули самый настоящий человеческий мусор, не подошедший командирам других рот. Выбирать, в принципе, было не из кого, пополнение целиком состояло из жителей лондонского дна, но даже среди них нашлись худшие. Господи, как такую падаль земля носит?