Сергей Шкенев - Заградотряд Его Величества. Развалинами Лондона удовлетворен!

- Вставайте, сир, вас ждёт эшафот, - Замойский протянул руку. - Вы не против, если я потом возьму на память верёвку? Говорят, будто она приносит удачу.

Будьте вы все прокляты! - император отверг предложенную помощь и поднялся сам. - Перо, бумагу и чернила!

- Непостоянство вас не красит, - огорчился сержант. - Тогда придётся взять гильзы.

- В каком смысле?

- После подписания отречения монархов не принято оставлять в живых. Традиция, сир. Умрете, как подобает мужчине - от пули.

Наполеон вздрогнул и перевёл взгляд на Нечихаева:

- И вы решитесь расстрелять императора Франции без суда и следствия?

- Предателя. Кто-то пару минут назад говорил, что зло должно быть наказано. Но в этом случае, даю слово офицера, никто и никогда не узнает подробностей.

- Перо бумагу и чернила! - повторил просьбу Наполеон. - И ещё раз будьте прокляты.

- Будем, - согласился Нечихаев. - Или не будем. Кысмет!

На следующий день всё происходило просто и обыденно, без присущей печальным церемониям торжественности. Не было ни зловеще рокочущих барабанов, ни свежесколоченного эшафота, ни волнующейся толпы. Была кирпичная стена казармы 13-го Ярмутского полка, император, стоящий спиной к ней, и невозмутимый граф Замойский, меняющий иголку в ударном механизме верной винтовки.

Наполеон в своём привычном мундире - негоже бывшему повелителю Франции и почти всей Европы умирать в обносках с чужого плеча, и полковые портные всю ночь трудились не покладая рук, чтобы успеть к сроку. Низко надвинутая треуголка не могла скрыть сбегающие из-под неё капельки пота, но император держался мужественно, и попросил не завязывать ему глаза.

- Я многое видел в своей жизни, месье Нечихаев, и сейчас хотел бы взглянуть на собственную смерть. Вы ведь не откажете в такой малости?

Мишка молча кивнул. Всё шло так, как выглядело в часто повторяющихся уже не первый год снах. Наполеон, красная кирпичная стена, поднятый на уровень груди винтовочный ствол...

- Александр Степанович, вы готовы?

- Да, - коротко ответил Замойский. - Начинать?

- Заканчивайте, пожалуй.

Сержант выстрелил не прицеливаясь, и сразу же пошёл прочь, повесив кулибинку на плечо. Второй пули не потребовалось.

Два дня спустя. Тауэр.

- Извините, сэр, но обстоятельства требуют, чтобы вы спустились в подвалы. Здесь оставаться слишком опасно!

Премьер-министр Соединённого Королевства смотрел на секретаря и не видел его. Разум лорда Персиваля Спенсера был полностью захвачен разыгравшимся воображением, рисующим перед внутренним взором картины ужасного будущего. Видения, одно страшнее другого, сменялись мгновенно, но навечно отпечатывались в памяти. Предсказания судьбы, или продукт воспалённого мозга?

- Сэр, нам нужно уходить вниз! Русские подтянули артиллерию!

Настойчивость секретаря наконец-то принесла свои плоды, и взгляд премьер-министра приобрёл осмысленность:

- Это ты, Льюис?

- Да, сэр! Но если мы не поторопимся...

- Зачем спешить тому, кто всё равно везде опоздал?

- Ваша жизнь, сэр...

- Оставь в покое мою жизнь, Льюис! - неожиданно вскипел премьер-министр. - Доложи обстановку в Лондоне.

- Города с таким названием больше не существует, сэр. Если по непроверенным слухам даже от Букингемского дворца остались лишь развалины, то что говорить об остальном? Русские открывают артиллерийский и ракетный огонь в ответ на любой сделанный в их сторону выстрел, а немногочисленные очаги сопротивления минируют и взрывают вместе с защитниками. Они берегут своих людей.

- Даже французов?

- Точно неизвестно, но, скорее всего, нет. Как только объявили о вашем приказе расстрелять императора Наполеона Бонапарта и сделать из него чучело для Британского Музея...

- Что за чушь?

- Это слухи, сэр. Упорно циркулирующие слухи. Но чёртовы лягушатники верят им, и буквально сорвались с цепи. Увы, но они ожесточились до такой степени, что перед их деяниями развлечения морских пехотинцев Его Величества кажутся невинными шалостями. Пленных не берут вообще.

- Даже мирное население?

- Извините, сэр, но согласно вашему приказу о тотальной войне во всём Соединённом Королевстве нет мирного населения.

- Чёрт бы их побрал!

- Кого, сэр?

- Всех, Льюис, абсолютно всех. И тебя в том числе! - раздражённый премьер-министр подошёл к застеклённой только позавчера бойнице и выглянул наружу. - Сколько человек в гарнизоне Тауэра?

- Уже чуть больше трёхсот солдат и восемь офицеров.

- Немало. Ожидаются ещё подкрепления?

- Нет, сэр! Просто я хотел сказать, что до обстрела из этих страшных миномётов было около тысячи.

- И..?

- И когда русские начнут обстреливать Тауэр зажигательными ракетами, английские солдаты повесят вас на стене, чтобы таким образом заслужить снисхождение и право на жизнь. Или хотя бы на беспристрастный суд.

- Они посмеют это сделать?

- Да, сэр Персиваль, они посмеют. Собственно, я именно по этому вопросу и пришёл. Не соблаговолите пройти в подвал? Там уже всё готово...

Секретарь ошибался - обстрел Тауэра не прекратился после того, как тело премьер-министра повисло на крепкой верёвке в тридцати футах от земли. Приказ, отданный штурмующим войскам, двойных толкований не допускал: "Символы британского позорного прошлого не имеют права на существование".

А вместе с древним замком умирал и весь город. В нём горело всё, что только могло загореться, и ревущее пламя бежало впереди обозлённых французских стрелков, вскрывая оборону противника лучше пушек и ракет. В Лондоне царил хаос.

Так, во всяком случае, казалось со стороны. На самом же деле пожарами управляла опытная рука, и огонь исполнял торжественную и страшную симфонию подчиняясь невидимому дирижёру. Нескольким десяткам дирижёров, одетых в мундиры со щитом и мечом на петлицах. Чудесным образом в стороне от разгула стихии оказались банки, крупнейшие торговые дома, богатейшие особняки и дворцы...

- А это куда тащить, ваше благородие? - пожилой казачий урядник с седой бородой поставил перед капитаном Воробьицким мраморную статую, и предупредил. - Руки у неё не я отшиб! Так и было, ей-богу!

- Да прямо здесь пока и поставь. Как думаешь, грекам захочется вернуть свидетельства своей славной истории?

- Так они же сейчас под турком.

- Это пока, - усмехнулся Воробьицкий. - Или ты думаешь, что Лондоном всё и закончится? Нет, Василь Прокопьич, Россия только входит во вкус побед, и всё только ещё начинается!

- Вот оно как... опять война?

- Историческая необходимость.

- Тогда ладно, тогда повоюем, - кивнул старый казак. - Чего уж там... если оно надо.

Документ 18

"Вестник Священного Синода. 12 ноября 1808 г.

Победа!

Великая война русского народа против англо-саксонских захватчиков победоносно завершена! Настал для нас долгожданный Праздник Победы. Всеобщее ликование бурлит на улицах наших городов и деревень.