Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)

Но судили – в Багдаде, во Дворце правосудия. Каждый смертный приговор – одни арабы встречали ликованием, другие – зловещим молчанием. Да, да, и ликовавшие были тоже, и немало, и не надо думать, что русские подкупили их. Немало было тех, у кого русские врачи спали от неминуемой смерти жену или ребенка, кому дали работу, чей ребенок поступил в ремесленное училище, а то и в университет, чтоб стать инженером. Инженер! Аль-мохандес, это слово произносилось с затаенным трепетом, потому что аль-мохандес никогда не было ни у кого в роду, все они были нищими феллахами, и называли любого встречного турка "бей", и падали на колени перед ним. И у турок – и то было мало инженеров, а тут… сын будет инженером, значит он будет зарабатывать столько, чтобы прокормит и свою семью и помочь семье родителей, и он будет полноправным подданным Белого Царя, [101]и его нельзя уже будет просто так ударить или прогнать. Большинство феллахов даже представить не могли, как это так – быть свободным и иметь права. [102]

Да и работы стало больше, и даже простой чернорабочий на приисках получал больше, чем крестьянин за год нищего, горбатого труда на своей делянке. А еще русские давали прочную одежду, которую арабы никогда не знали, и которую можно было носить годами, выдавали обувь, которая здесь считалась роскошью, кормили мягким хлебом, который считали "царским" и учили русскому языку. А кто выучился языку – тот может и на завод попробовать устроиться, сначала учеником, потом рабочим, потом Аллах даст и в десятники выбиться, или даже в мастера.

Так что далеко не все – копили в душе злобу, далеко не все ждали момента взбунтоваться и отомстить за унижение. Тем сильнее – разгорался огонь гнева в душах тех, кто встал на путь джихада на пути Аллаха…

Таких – в Абу-Грейб содержали в блоке А, и он никогда не пустовал. Блок этот – считался под особой охраной, охраняли его только русские казаки. Понятно было, что тот, кто не сломается, не сдаст своих – того ждет смертная казнь, потому что никакого другого наказания за терроризм Уголовное уложение Российской Империи не предусматривает. Так что – заключенные здесь подобрались особенные, бедовые. Из тех, кому чужая шейка копейка, а своя – рупь…

В шестой камере – верховодил Ихван, то есть "Брат". Известный джихадист, сторонник радикального исламистского течения, известного как "ваххабизм". Оно пришло сюда с рабочими с Аравийского полуострова, которых вербовали сотнями для работы на нефтяных приисках Басры, за короткий срок закрепилось в Междуречье и теперь сильно давало о себе знать. Ваххабиты считали, что единственный путь к раю – есть джихад на пути Аллаха, все нововведения какими бы они не были – бида'а, а Коран следует понимать буквально, то есть именно так, как в нем написано, и не допустимо никакое иное прочтение а так же адаптация коранических текстов к современности или к условиям жизни той или иной части Уммы. В частности – они выступали против любого вида памятников, и даже покушались на такие святыни, как могила матери Пророка Мухаммеда, [103]которые теперь защищали солдаты армии Белого Царя, являющиеся правоверными.

Нового заключенного, которого втолкнули в камеру в один вечер – никто не знал, и он не был похож на ревностного мусульманина. Бородка с редкими волосами, невысокий – хотя обрезанный как и положено. Ихван уже собирался изнасиловать его, а потом разрешить и другим братьям сделать это – но для начала он спросил новичка, кто он такой, и что сделал. Ответ поверг его в шок.

Новичок был тем самым солдатом – русистом, который провел на свою базу отряд мусульман – мстителей, и подорвал несколько самолетов врага! Единственный, кому Аллах не дал шахады! [104]Герой мусульманской уммы, о котором даже написали неверные в своих газетах!

Потому – Ихван запретил его насиловать и сам начал заниматься новичком. Параллельно с этим – он прояснил кое-какое моменты, и оставшийся на свободе брат подтвердил, что да, все так и есть…

Ихван – был не простым человеком. Он был родом не из Междуречья – а из гор Хадрамута, это такое место, в Омане. Места дикие, неприветливые, где живут горцы, причудливо совмещающие переданный устно ислам или то, что там понимается под исламом – и доисламские верования, крайне суровые и жестокие, как и эта земля. Но Ихван был не таким. Он был из богатой по местным меркам семьи, семьи шейха – и отец отправил его в Неджеф учиться шариату – рассчитывая, что сын вернется и станет кади, исламским судьей, человеком очень уважаемым в горах, мнение которого принималось за истину в последней инстанции. Однако сын не вернулся в родные горы – потому что в Эр-Рияде он встретил бродячего проповедника проповедующего учение Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба ат-Тамими. И поверил ему больше, чем шариату, преподаваемому в медресе уважаемыми старцами. И так – путь Аллаха привел его в тюрьму Абу-Грейб в тридцать три года. Тридцать четвертый ему встретить было не суждено – на нем висело обвинение в терроризме, убийстве русского инженера и умысле на подрыв нефтяного прииска. С такими обвинениями – долго не живут…

К сожалению – убеждения у новоиспеченного брата не отличались стойкостью – их вообще не было. Он родился в каком-то месте на севере, которое когда-то давно было частью Османской Империи – и потому там не забыли ислам. Но это место – как брат говорил, благодатное, потому что там горы встречались с водой – уже много сотен лет находилось под пятой многобожников и безбожников, и потому ислам там был искажен всякими бида'а. А потому брат, по строгим канонам ислама – давно вышел из него, хотя бы тем, что поступил в армию тагута. Однако, он сделал на джихаде гораздо больше, чем любой из них, а потому – чаша добродетельного на Суде безусловно должна была перевесить. Разве не сказано, что тот, кто вышел на пути Аллаха будет вознагражден даже за шаги его лошади? А он – взорвал несколько самолетов врага и убил немало неверных этим! Значит, он – этим самым искупил свои грехи какими бы тони не были, а долг Ихвана, как человека сведущего – разъяснить брату все, что он должен знать, чтобы тот не сошел с пути Аллаха по неосторожности и не множил грехи.

Итак, Ихван по вечерам занимался с новым своим братом шариатом, и был весьма доволен – тем как быстро впитывал знания ученик. А брат – рассказывал ему про порядки заведенные в армии русистов. Все таки – он служил в батальоне, охранявшем базу стратегических бомбардировщиков, а значит – получил курс противодиверсионной борьбы. Ихван слушал, досадливо цокал языком, и сожалел о том, что этот брат не встретился раньше. Ихван все таки был неглупым человеком и понимал, что их бойцы, какими бы усердными в вере они не были – проигрывают и казакам и регулярной армии именно потому, что не знают то, что знают они и хуже вооружены. Оружие можно купить, а вот знания…