Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)

Но всему – приходит конец. Вот и их дружбе пришел конец: шестерни судебного механизма тагута неторопливо прокрутились, и сегодня – их должны были вывести на суд. А дела по терроризму и злоумышлениям против власти – судил не обычный суд а военный трибунал с исполнением приговора в двадцать четыре часа. Так что уже сегодня – они увидят Аллаха…

– Я боюсь, брат… – чистосердечно признался новичок, слыша шаги по коридору…

– Сегодня ты увидишь Аллаха… – с закаменевшим лицом бросил Ихван – это не повод для страха, это повод для радости. Скажи – довольно с нас Аллаха, он – прекрасный хранитель. И другие скажите то же самое, если испытываете страх…

Забирали обычно целыми камерами…

Казаки – были опытными, хорошо знали свою работу. Одни – принесли стальной щит и перекрыли часть коридора за дверью камеры. Другие – стояли на поворотах с палками и нагайками, какой можно пробить череп. На всех на них – была одежда из плотной свиной кожи, к которой ни один правоверный не прикоснется, во избежание харама. И у них были собаки – а укушенный собакой так же не попадет в рай…

Выставив щит, казаки с лязгом отомкнули дверь.

– На выход!

Лают собаки. Неверные – караулят каждое движение. Бесконечная череда решеток, дверей, переходов. Непрестанный грохот дверей – пока остающиеся в живых заключенные так провожают идущих на смерть…

Переходы. Решетки…

Солнце – непривычная, за долгое время свобода – ограниченная бетонными стенами тюремного двора. Машина с грубым, стальным, зарешеченным кузовом, опущенный трап.

– Шевелись!

– А-лл-а…

Один из заключенных – бросается на ближайшего казака с заточкой. Но казак – успевает наклониться, а через секунду – заключенного валят на землю и начинают рвать две здоровенные, спущенные с поводка овчарки…

– Шевелись… черти…

– Господин исправник, этого куда?

– Подох?

– Нет, вроде.

– Кидайте в кузов. Господин судья разберется…

– Есть…

С лязгом захлопывается решетка, затем стальная дверь. Изнутри ручки нет, ручка – только у казаков…

– Все? Так… двенадцать заключенных передал. Извольте расписаться…

– Двенадцать принял. Где?

– А вот туточки… Вот и благодарю. С Богом…

С треском – заводится двигатель побитого Яга – наверное, армейское шасси, со службы списанное. Спереди и сзади – полицейские машины. Точнее впереди полицейский Интер, а сзади – настоящий открытый Додж с пулеметом на турели. Пулемет тоже списанный из армии, но надежный – старый Максим…

Кабина раскалена так, что не дохнешь. Сзади – раздается заунывное пение – нашиду [105]затянули твари обрезанные. Ничего… скоро им пеньковый галстук то затянут… недолго осталось…

– Поднажми… и так опаздываем…

– Зробымо…

Полицейский – водитель – снимает машину с ручника. С перегазовкой врубает первую, потом вторую. Под заунывный вой сирен – небольшой караван машин выкатывается за пределы охраняемой территории. Петляет меж уложенных елочкой бетонных блоков – надолбов. Грохочет кузовом на небольшом отвороте к тюрьме. И – выбирается на скоростное шоссе, Багдад -Дамаск. Шестиполосная бетонная магистраль, как из сна, белая стрела, разорвавшая пустыни и горы и связавшая раньше никогда не связанное. Ее строили североамериканские инженеры по своим спецификациям, потому что по климату САСШ и Ближний Восток во многом схожи. Благословенная земля, с которой можно снимать по три урожая в год, на которой если ставить завод – то нужен легкий ангар, а не капитальные кирпичные стены. Эти дороги – будущее этого края, возле них – будут и поля и заводы и селения. И через двадцать лет – эту глушь, в которой только и ценного что редкие пальмы, и сухие, выжженные солнцем после окончания сезона дождей покосы – будет не узнать…

А пока – дорога большей частью построена на будущее и машины на ней редки. Только вот новый Император, только взошедший на престол – сказал, что если мы что и будем строить – так только на будущее. Потому что будущее – за нами…

Полицейские машины – идут в два раза медленнее, чем могли бы. Посередине конвоя, спешит, хрустит шестеренками коробки – побитый Яг с зловещим, зарешеченным кузовом…

Затор… Видимо, только случилось – перекрывший две полосы грузовик, высокий, с высоким же кузовом. Возле него – армейский внедорожник…

– А… п…а их родила…

Не похоже, что бы военные занимались тем, что наводили порядок на дороге, скорее наоборот -они беспорядок поддерживают. Какое-то бестолковое суечение…

– Долбаки…

Полицейский исправник, истекающий потом – открывает дверь машины, чтобы выбраться из раскаленной кабины и навести порядок – но водитель, улучив момент, стреляет ему в спину из табельного нагана. И тут же прячется – массивный двигатель, из-за которого Яг называют "колуном" – отличная защита от автоматных пуль. С хрустом – осыпается выбитое лобовое стекло, впереди – грохочут несколько Дегтяревых. Головная полицейская машина уже изрешечена в дуршлаг, выбиты все стекла, лопнули передние шины, и теперь она стоит на ободах, пробитый радиатор шипит и плюется паром. Одна дверь открыта, виден убитый полицейский – он попытался выскочить, но не успел. А стрелять через стекло не сподобился, оттого и мертв теперь…

Сопровождавший машину открытый джип – взревев мотором, пытается выехать, но со стороны водонапорной башни, в паре сотен метров один за другим отрывисто и звонко хлопают винтовочные выстрелы. Условия для стрельбы просто идеальные – сверху вниз, как в тире. Первым – оседает пулеметчик за легким пулеметом, вторым – упокаивается водитель. Военные – определив откуда ведется огонь, прячутся за джипом. Только дело дрянь… они просто забывают, что спереди – тоже стрелки. Один из военных, вооруженный полицейским ППД, сделанным на манер Томпсона [106] – проскакивает к радиаторной решетке Колуна, укрывается за ней – а потом открывает огонь. Испуганные арабы – бегут или пытаются спрятаться от пуль: им и в голову не приходит во что-то вмешаться…

Специфический, металлический запах крови и раскаленного металла. Крики людей и хруст стекла под ногами. Раскаленный автомат в руках… хвала Аллаху, теперь у них тоже есть такие. Еще совсем недавно – не было, и неверные били их, издевались, унижали. Теперь, Иншалла, никто не посмеет…

– Аллаху Акбар!

– Аллаху Акбар!!!

В небо – гремит автоматная очередь. Молодой парень, не сдерживая слез и криков радости – высаживает в небо остатки патронов в диске. Это – первый его амал, [107]но Аллах даст не последний…

Сильная рука хватает его за плечо.

– Ты что делаешь, ишак? Ты думаешь, что патроны так легко достать и они так дешево стоят?

– Простите меня эмир, ради Аллаха…