Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

– Если сможете.

– Да, если сможем, русский. Я знаю, что погибнет много муджахедов, но всех их – ждет рай. Этого ты никогда не поймешь, русский, и я не буду тебе этого объяснять.

– Мне не нужны объяснения. Не думаешь о себе – подумай о тех, кто живет в этом селе. Их ты спросил, когда начинал мятеж? Ради чего ты воюешь, чего у тебя нет? Земли?

– Мы один народ, русский. И судьба наша едина. Мы все будем свободными или все умрем. Что же касается земли – то это наша земля, русский, и твоим крепостям на ней не стоять. Мне жаль для тебя даже той земли, на которой ты стоишь.

Зайнулла ногой подвинул мешок

– Забери это, русский.

Князь не спросил, что это. Он просто подвинул ногой мешок.

– Решай, как жить, Зайнулла. Решай. Не можешь сам – спроси своего прадеда. Клянусь честью, он заслуживает в миллион раз больше уважения, чем ты.

Чеченец ничего не ответил. Он повернулся – и пошел прочь. Его нукеры – пятясь, пошли за ним. Князь левой рукой взял мешок – и потащил за собой. Он уже знал, что там – головы тех, кто не вернулся с задания.

Хасуха – ждал его у окопов, бледный и с бегающими глазами. Видимо, страх уже поселился в нем. Не благодарность – страх. В том то и была трагедия…

– Осторожно… Ваше Высокопревосходительство…

Князь бросил мешок в окоп.

– Как дела, Хасуха? – спросил он – ты все еще читаешь Хаджи-мурата?

Хасуха не ответил. Только смотрел в глаза русскому – и в глазах была усталость и боль.

– У меня нет времени читать книги, русский… – наконец сказал он

– Это плохо. Потому что мы должны читать книги, Хасуха. Читать книги и разговаривать друг с другом. Только так мы поймем, что мы не враги друг другу. Нам не нужны ни эти горы, ни эти леса, ни это солнце. Оно нужно тому, кто толкнул вас на антиправительственный мятеж. Он уедет, он живет далеко за морями, и у него там своя власть. А мы останемся жить соседями, и у нас будут кровные счеты друг к другу.

Хасуха молчал

– Ведь он там есть, верно, Хасуха?

…

– Скажи тем, кто захочет слушать: надо дружить с ближними и воевать с дальними. Скажи это старикам – и послушай, что скажут они. И что скажет на это тот, кто сидит за вашими спинами. А теперь иди к своим, Хасуха. Бог с тобой…

Зайнулла вовсе не был так уверен в себе, как хотел это показать. Просто он не мог вести себя по-другому на глазах односельчан – а вот оставшись наедине с собой, он начал думать, и думы его были тяжкие. На этом, кстати, основан давно известный русским метод дознания. Ни в коем случае – нельзя допрашивать горца на глазах у других, ни в коем случае нельзя договариваться с ними на глазах у других: он умрет, но не отступит, потому что иначе он покроет себя позором в глазах односельчан. А вот если посадить горца в одиночку – то расколоть его гораздо проще – намного проще, чем на глазах. Скажет, все что надо. И даже будет просить, чтобы его пытали и били – чтобы остались следы, которые можно будет показать односельчанам, и сказать, естественно, что русские пытали его, но он ничего не сказал. В этом – был, конечно, заинтересован и офицер из армейского особого отдела или жандармерии…

Он понимал правоту русского. Он знал, когда врут люди – и знал, что русский не врет. Да чего там – из его села дядя Зайнулла, вокха стаг, [62]бывал в Москве, работал там, говорил, что это очень и очень большой город, и ехать до него – несколько дней пути, а на паровозе быстрее. Сколько их – и сколько русистов? Какими бы они храбрыми и мужественными не были – один человек не может победить сто. Никак не может. Что толку с того, что они сотрут с лица земли гарнизон? У него уже стали шахидами треть отряда, и еще треть как минимум – станет шахидами во время ночного штурма. Его друг, дом которого был по соседству – теперь шахид. И можно этим сколько угодно гордится – но он шахид, и значит, что он не найдет себе жену, не будет детей. И так – корень за корнем – они подрубят дерево чеченского народа. И оно рухнет…

А русские… а чего – русским? Они просто приведут новых солдат – и те построят новый форт, и станут новым гарнизоном. У русских много солдат…

Вот такие вот думы – совсем не присущие тому, кому всего двадцать – одолевали чеченского парнишку, военного амира шатойского джамаата.

Зайнулла – поднял глаза – перед ним стоял Хасуха. Зайнулла встал, чтобы не сидеть перед таким чеченцем как он.

– Чего тебе?

– Русский – передал слова.

– И какие же?

– Вот они. Надо дружить с ближними и воевать с дальними. Вот что сказал русский.

– И что?

– Может, хватит – нести нашему народу беду?

Взбешенный Зайнулла – размахнулся, чтобы ударить, но Хасуха перехватил руку. И Зайнулла – по хватке понял вдруг, осознал с изумлением – что Хасуха ничуть не слабее его.

– Бьет рукой тот, кто не может ударить словом – сказал Хасуха – спасибо, что подтвердил правоту моих слов

Зайнулла вырвал руку

– Уходи. Такие как ты – здесь не нужны.

– Таких как я – половина села. И ты говоришь о единстве чеченского народа?

Хасуха повернулся – и пошел по тропинке, идущей в село. Зайнулла и не подумал выстрелить в него – за Хасуху будут мстить. Он стоял и смотрел ему в спину.

– Идем к англичанину – сказал он – Тагир, останься за главного…

Англичанин – сидел в блиндаже, который они выкопали. Хорош замаскированном – он сам их учил, как надо маскировать. На высокое дерево – он забросил антенну и сейчас работал на рации ключом, сверяясь с какой-то книжкой. Чеченцы – просто не знали, что такое коды.

Когда чеченцы вошли в блиндаж – он не обратил внимания на них. Закончил работу на рации – и только потом к ним повернулся. Его глаза были спокойными и ничего не выражали

– Маршалла ду шугъа – сказал он

– Где твой миллион солдат? – спросил Зайнулла, нехорошо щурясь – где твои самолеты? Когда они будут.

– Они в пути – сказал англичанин

– Не долго ли?

– Все в руках Аллаха.

Ответ был нормальным для этих мест – но Зайнуллу он не устраивал. Он понимал, что на кону – если самолетов и британских солдат не будет, он утратит навсегда свой намус и скорее всего, будет убит кровниками, тех, кого он толкнул на бойню, и которые погибли.

– Ты мужчина – сказал Зайнулла – и я мужчина. Ты сказал мне про миллион солдат – и я поверил тебе. Как мужчина мужчине. Не в традициях моего народа врать. И если миллиона солдат не будет, клянусь Аллахом, ты заплатишь жизнью за свою ложь…

Не ожидая ответа – он вышел из блиндажа, обратился к двум парням из своего личного джамаата…

– Иса, Рамазан останьтесь около блиндажа. Если англичанин что-то попросит – принесите ему это. Если он попробует сбежать – убейте его…

Все ждали ночного штурма, который наверняка должен был стать последним. Только никакого ночного штурма не состоялось. Нелегко – переиграть Империю