Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

Война Японии и Росси так и осталась локальным конфликтом, локализованным одним участком границы, и не перешла в полномасштабное столкновение. В этой войне японская техника показала себя не лучшим образом, равно как и хваленый самурайский дух. У Японии – даже нормальных легированных сталей не было – просто потому, что не было сырья под них. Японский генеральный штаб получил необходимую практику, как впрочем, и русский, японцы решили, что чем претендовать на холодную и опасную Сибирь, следует посмотреть, что бесхозного есть южнее, где тепло и нет русских. И нашли… громадный Индокитай, колония, после падения Франции фактически оставшаяся без присмотра. С этих дней – несмотря на воинственную риторику, взор японского дракона – был устремлен на юг и только на юг…

А Англия… а Англия так ничего и не сделала. Чеченцы остались без поддержки и, конечно же, проиграли свою безнадежную войну. Мало кто знает, что именно в эти дни – секретный комитет ученых Британии выпустил доклад, основанный на данных британской разведки, полученных в Германии. Они говорили о том, что немцы создают некое сверхоружие, основанное на делении атомного ядра, и это оружие – может быть чрезвычайно мощным. Настолько мощным – что одна бомба крупного калибра может стереть с лица земли целый город.

Британцы решили, что с войной можно и потерпеть – до тех пор, пока у них будет оружие, которого конечно не будет у дикой и варварской России. Судьба союзников – что в Вене, что в Токио, что в Шатое – их не интересовала…

А отец молодого князя Шаховского, полковник Шаховской все же выздоровел. Не дал себе умереть. Видимо, не все он в этой жизни сделал…

– А что было потом? – спросил Багыш

– Потом… Потом… ничего особенного. На следующий год отца перевели в Грозный, а потом – предложили место в Академии Генерального штаба. Династия сменилась, получилось так, что один из бывших сослуживцев papa – стал придворным генералом Его Величества, Михаила Александровича. Он и рассказал про papa Его Величеству и тот повелел разобраться в ситуации. Отца вернули в Варшаву, уже начальником гарнизона. А я… сначала хотел в воздушную пехоту, но не прошел комиссию. Придирались – жуть. Зато прошел в летное, закончил, стал истребителем, потом пересел на штурмовик. Потом, как видишь, приземлился…

– Так ты горец… – сказал Багыш

– Ну, какой из меня горец, друг… Я русский.

– Ты горец – убежденно повторил Багыш – тот, кто вырос в горах, тот горец, какая бы кровь не текла в его жилах. Мы, горцы ближе к небу. А значит – и ближе к Аллаху. Нам чужда несправедливость…

– Несправедливости много в этом мире – заметил князь

– Да. Но мужчина и воин – должен с ней бороться – Багыш помолчал и добавил – ты хороший человек, русский. Мои люди заметили это, когда ходили с тобой в горы. Если я скажу им, что ты вырос в горах – они признают в тебе брата. И никогда не бросят тебя, даже если это будет угрожать их жизни. Даже если ты будешь убит – они принесут твое тело, чтобы похоронить.

– Рахмат… – сказал князь, приложив ладонь к сердце – особенно за последнее

– За это не благодарят – сурово сказал Багыш – в горах опасно. И нельзя допускать к себе таких, кому не доверяешь. Теперь ты – один из нас.

Князь кивнул

Пошли-ка спать, брат. Завтра трудный день, а следующей ночью – у нас высадка. Пошли – ка спать…

Их высадили в тридцати километрах от берега на горном склоне, решив отработать первую же, отмеченную как "достоверная" информацию – информацию о передвижениях групп людей, полученную в результате расшифровки снимков с морского разведчика – корректировщика с авианосца, чьей основной миссией было оценить эффективность бомбометания по предполагаемым позициям бандитов. Работать решили "по-горячему" ничего не запрашивая. С наступлением темноты три вертолета: один разведывательный, и два боевых – ушли в сторону побережья. А высаживались – на горном склоне при последних лучах светам – почти сразу после этого, быстро и окончательно, как это здесь и бывает – рухнула темнота.

План был простой. Провести разведывательный поиск в течение трех суток. Если за трое суток они ничего не найдут – вертолеты снимают их и доставляют обратно, на импровизированный вертолетоносец. Если найдут – стратегический бомбардировщик, позывной Ястреб – нанесет удар. Он должен был кружить над ними каждую ночь, с утра и до утра. Днем – они должны были скрываться и ни в коем случае не попасть на глаза возвращающихся пилотов палубной штурмовой авиации – у них мог оставаться боекомплект.

И вот, примерно в два часа ночи по местному – они набрели на пастуха.

У пастуха не было собаки – если бы была, она бы уже подняла шум. Да и никакая собака не справится с леопардом – а леопарды здесь водились. Пастух поступил просто – скот свой он загнал в пещеру, которую со всех сторон окружали кусты терновника и еще какие-то, жесткие и колючие – а сам спал (возможно, и не спал) сидя у костра. Пройти мимо него было невозможно…

И у старика была длинная винтовка. Старая, судя по виду – то ли Браун Бесс, то ли берданка, которые тут продавали, когда разгружали военные склады за бесценок. Но винтовка есть винтовка – берданка кладет насмерть…

Хоть князь и не был профессиональным разведчиком, он знал правило: все мирное население, оказавшееся случайными свидетелями разведывательных действий – подлежит уничтожению. Это не жестоко – когда на одной чаще весов победа твоей страны, когда идет мировая война, когда на полях сражений каждый день гибнут тысячи, а то и десятки тысяч – жизнь одного, двух, трех человек не стоит ничего. Тем более что метеорологи, разведчики ВВС, которых должны были забрасывать в тыл противника, знали, что стоит им попасться – и в лучшем случае жизнь их закончится у ближайшей стенки. Тех, кто наводит на цели эскадры стратегических бомбардировщиков – не жалуют. Вот только сейчас – была не мировая война. И перед ними – были не заводы Виккерса. И Российская Империя – подписала вассальный договор с этим государством, гарантируя его защиту.

И потому князь – решительно положил руку на плечо разведчика, уже зажавшего зубами десантный нож и отрицательно покачал головой.

Нет. Нельзя.

Он знал, что то что он сейчас делает – опасно для него самого, в его разведгруппе не самые цивилизованные подданные Его Величества, и тому, кто не может пролить кровь своего врага – не стоит ждать у них уважения. Зато при случае – можно ждать девятиграммового шукрана в спину – слабаку в их рядах не место.

Но он был дворянином. И как и любой дворянин – он был посланником Его Величества, и его касалось все, что происходило рядом с ним. Это простолюдин может сказать – меня это не касается. Дворянина касается все, и действовать от имени монарха, наводя порядок – не право, а его святая обязанность.