Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

Присевшие у костра муртазаки… а может и племенное ополчение, или ваххабиты, хрен тут поймет, для поднятия боевого духа пели местную боевую песню – замаль. Пели высокими, почти женскими голосами, заунывно и протяжно, было видно, что начали они петь давно и закончат нескоро. В качестве музыкального инструмента, они использовали местный барабан "танака" – британская банка из-под керосина, объемом литров пять, играли на ней как на африканском там-таме, выбивая ритм ладонями. Единственный часовой, которого они видели – сидел спиной к ним и лицом к огню – чтобы только проморгаться, потребуется секунд двадцать…

Лежавший рядом киргиз поймал его руку, написал пальцем на ладони – 15. Князь в ответ показал большой палец – да, согласен.

Пятнадцать. Две палатки – примерно соответствует. Совсем оборзели – ни охранения, ничего. А говорят – казаки контролируют ситуацию. Хотя какой нахрен контроль ситуации – тут самая, можно сказать граница.

Или это просто племя?

Да какое нахрен племя – вон пулемет. С каких пор у племен – пулеметы?

Киргиз снова привлек к себе внимание, когда князь посмотрел на него – он провел ладонью по горлу – жест понятный без слов. Князь кивнул, показав сначала на сидящего спиной к ним и манкирующего обязанностями часового, потом на себя. Намек понятен – этого убираю я, в горах Туркестана они научились общаться без слов. Киргиз кивнул и показал вниз, на костер – я займусь этими. Князь прикрыл ладонью рот – делай тихо, без шума.

Киргиз кивнул и показал на пальцах что-то в темноту.

Князь осторожно, чтобы не звякнуло – подтащил к себе пистолет – пулемет. Убивать врага на скорости в пятьсот километров в час, сбрасывая бомбы легко – ты просто его не видишь. Гораздо сложнее – выстрелить в спину ничего не подозревающему человеку. Пусть даже это и враг. Пусть даже любой, кто здесь жил какое-то время знает, что эти полудикие племена делают с русскими, стоит только кому-то попасться.

Самонадеянный страж – видимо, почувствовал спиной чужой взгляд, пошевелился, начал поворачиваться. Это решило все – князь прицелился и резко, совсем не так, как учили, нажал на спуск. Оружие задергалось, залязгало в руках, пули рванули серую ткань на спине кочевника и тот стал заваливаться вперед и вправо. Рядом – одной длинной очередью выпустил все тридцать два патрона киргиз – следопыт.

Племенные – нападения совсем не ожидали: так и полегли под градом пуль сразу с двух сторон. Вышедшие на позицию слева остальные кыргызы – разрядили в цель свои Парабеллумы, стреляя так, как их учили в такой ситуации – до тех пор, пока есть чем стрелять. Племенные – попадали, кто в костер, кто рядом, из палатки – метнулась в темноту едва заметна серая тень. Оглушительно после тихой стрельбы, хлестко стукнула одиночным винтовка…

– Есть.

– Есть…

Оба они, не сговариваясь, начали менять магазины. Сменили – лучше иметь полный магазин, чем полупустой…

– Ну?

Прикрывая друг друга, они пошли вперед. Киргизы – стремительно перегруппировывались в темноте, чтобы отразить возможную атаку. Как и было уговорено для таки случаев – половина группы даже не смотрела на костер, чтобы не потерять ночное зрение…

У костра – было обычное зрелище быстрой и бесславной бойни. Кровь, кишки, паленое мясо, запах горелых волос, от которого мутило. Киргиз – следопыт – решил затоптать костер, но князь – отрицательно покачал головой – не надо. Киргиз кивнул и поднял стоящий у костра как пес на задних лапах пулемет Брен с длинным изогнутым рогом.

– Услышали? – спросил князь отвернувшись.

– Тут кругом палят – шепотом ответил следопыт

Оно и верно…

Князь зажмурил до боли глаза… он смотрел на костер, и от того сейчас, когда он смотрел в темноту – то не видел ничего кроме темноты. Но надо было проверить палатки, и он, немного проморгавшись, шагнул к первой из них. Вскинул оружие, прострочил короткой очередью первую, потом вторую.

Сунулся в первую – там не было ничего, кроме какого-то мешка… местные привыкли спать на земле, им спальников и плащ-палаток не надо. Сунулся в мешок… и замер, цепенея от ужаса. Подтверждая догадку, распорол бок – так и есть. Брикеты взрывчатки, похожие на бруски хозяйственного мыла. Какая-то детонирует от пуль, какая-то нет. Был шанс это выяснить, если бы сдетонировала – все на Луну бы уже отправились…

Вот так вот… стрелять то. Если в чем-то не уверен – пошли туда пулю. Это так они учились в Туркестане. А на деле то – совсем не так выходит. Век живи – век учись…

Немного придя в себя – князь вытащил мешок наружу, сам сунулся во вторую палатку. Там тоже ничего нет – только распаханный ножом бок, да в раскрытом рюкзаке – пробитая пулей рация армейского образца. Князь поднял гарнитуру, приложил к уху – тишина. Разбил.

Вытащил и рацию на свет огня. Двое кыргызов – притащили и бросили застреленного снайпером беглеца. Князь присел на корточки, вгляделся. Местный, явно не англичанин. Только вот на рации умеет работать – вон, на пальцах следы чернильного карандаша. Местные на рации работать не умеют, для них это "от шайтана".

Пошарил в карманах. В одном – нашел карандаш, записную книжку, исписанную наполовину и использованный наполовину шифроблокнот. Отрывные страницы с одноразовыми шифрами на каждом. Примитивно, но довольно надежно. Последнее донесение – он уничтожить не успел.

– Эфенди…

Еще один кыргыз – поднес что-то вроде сумки: при обучении их учили обращать внимание на любые бумаги, какие они найдут, вне зависимости от того, что написано. Князь открыл сумку, мельком посмотрел. Самодельные карты, обозначения многие вручную и явно военные. Настоящий клад.

Князь показал нашедшему кыргызу большой палец, спрятал блокнот с шифрами и сумку с картами в свой рюкзак. Бросил в догорающий костер разбитую рацию, предварительно отрезав с нее гарнитуру – чтобы с гарантией не починили. Показал на пулемет и на мешок со взрывчаткой

– Это с собой и уходим. Остальные пусть идут за нами…

Далеко они не ушли. Поднимаясь вверх – оны вышли на тропу, услышали голоса.

В два автомата – срезали несколько человек, продвигавшихся по тропе к лагерю. Кто-то, покатившись по склону, во весь голос заорал, протяжно и жутко.

– Аллаху Акбар!!! – заорали впереди.

– Маяк! Маяк!

Толкнув растерявшегося – несмотря на все тренировки – офицера ВВС, князь сам стал активировать маяк, укрепив его на тропе, за камнем.

Разом – загремели винтовки и автоматы, им – раскатисто ответил БРЭН. Пулемет – в горах был серьезным козырем при любом раскладе.

Маяк – мигнув зеленой лампой, встал на боевой взвод.

– Отходим! Отходим!

Кыргызы – увлекшись боем, не хотели отходить. Сверху – там оказалось селение – на помощь боевикам поспешили новые силы. Пули – с визгом рикошетировали от камней.