Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

– Отходим! – Шаховской буквально выдернул пулемет из рук азартно поливавшего склон киргиза – уходи отсюда!

Киргиз понял. Побежал вниз, к лагерю.

Шаховской – добил то, что было в магазине пулемета, бросил его. Одну за другой кинул вверх две гранаты, не сильно заботясь о том, где они разорвутся. Побежал вниз, оттуда – уже вели огонь объединенные силы. Еще он понял, почему солдаты так не любят отступать – бежать, слышать свист пуль, но не видеть их – намного тягостнее, чем наступать, смотря врагу прямо в лицо.

Каким то шестым чувством он понял: следующая – будет его. Упал – пулеметная очередь прошла выше.

– Аллаху Акбар!

Перекатился стреляя. За спиной – глухо загрохотали взрывы, огонь прекратился…

Это были гранаты. Те самые, которые они модифицировали, поставив запал, который взрывал гранату не через четыре секунды – а через минуту или две. Это они сделали специально, на случай отступления – роняешь гранату, бежишь – и противник, идущий за тобой, нарывается на импровизированное минное поле.

Кто-то дернул его за ногу – Багыш?

– Цел?!

На грани восприятия, сквозь свист пуль – послышался тоненький, становящийся все громче свист.

– Ложись!

Управляемая бомба – легла точно по цели. Их накрыло ударной волной, полетели камни. Воздух был густой и плотный, как кисель, даже в темноте – было плохо видно из-за поднятой взрывом пыли. Было тяжело дышать.

Бандиты – прекратили огонь, часть из них – накрыло взрывом, часть – были в шоке и не стреляли. Никто не ожидал такой развязки.

Князь пришел в себя первым. В конце концов – он был бывшим пилотом стратегического бомбардировщика, сам не раз сбрасывал бомбы и знал, что это такое. На курсах подготовки – их привозили на полигон во время учебного бомбометания – с тем, чтобы они могли почувствовать всю разрушительную мощь оружия, которое было им доверено. Конечно, они наблюдали с безопасного расстояния.

Багыш лежал на земле, схватившись руками за голову – он был офицером, но такое было для него слишком.

– Подъем и уходим! Собирай своих людей!

Багыш в оглушительной, установившейся после взрыва тишине – последовал за ним.

Преследовать их никто не преследовал. На рассвете – два вертолета забрали их с горного склона, чтобы доставить на корабль…

Это была первая боевая операция в горах Дофара – но далеко не последняя. Со временем – вертолетные рейды стали все опаснее, а боевой опыт группы -все больше. Группу больше не забирали после акций и не доставляли на корабль – они перешли на нелегальное положение, став одной из банд, которых в горах Дофара полно.

Дождь прошел весь следующий день и еще половину дня. Все дороги – а здесь там, где нет гор, есть песок и глина, скверное сочетание – развезло, в горах, в самых разных местах – свирепствовали горные потоки, неся за собой валуны с человеческий рост, вырванные кустарники, с огромным трудом нанесенную наверх землю с террас, трупы животных, а иногда и людей. Река вышла из берегов, бесновалась можно сказать у самого порога. Герб Финли перенес рацию на второй этаж, и они несколько дней не проводили полноценных сеансов связи, ограничиваясь коротким условным подтверждением, что все в порядке. Слава Господу, еды было вполне даже достаточно…

Через день после превращения дождя – вода начала потихоньку спадать, а еще через день – выглянуло солнце и вода начала спадать еще сильнее. На третий день – они вышли на улицу, и обнаружили неподалеку от своего ограждения раздувшийся до предела труп подростка лет двенадцати – тринадцати, одетого в одежду горцев. Его принесло водой и от чего он погиб – понять было невозможно. Сэр Роберт предлагал его отдать местным – но Финли только хмыкнул, и сказал, что если так сделать, местные просто бросят его в реку: отношения между местными и горцами не отличались теплотой, одни были замешаны в грабежах и налетах, вторые обирали первых как могли и хотели. Потому – они полдня копали в мерзкой, хлюпающей земле некое подобие могилы, а потом положили туда труп, обернув его чистой мешковиной, и Герб Финли прочитал Фатиху. [68]Местные видели это и не вмешивались – но делали свои выводы. Уважение – здесь оно зовется "намус" завоевывается долго, десятками мелких правильных дел – а теряют его чаще всего в одно мгновение и раз и навсегда…

Еще через день – они вышли на базар. Там сэр Роберт купил местный цветастый платок на голову – купить его было просто необходимо, для местных появление чужака (который чаще всего опознается именно по головному убору) – повод стрелять без предупреждения. Еще купили некоторое количество мяса, просушенного по-бедуински – то есть на солнце и с большим количеством соли. И шерстяную бедуинскую накидку с капюшоном из шерсти верблюда – в горах бывало холодно, особенно по ночам. Севернее были племена, которые знали седло и засаливали мясо, кладя его под седло – такое мясо на базаре тоже было, но сэр Роберт не смог заставить себя его купить, чтобы потом восполнять недостаток соли верблюжьим и лошадиным потом. Местные – было мало похожи на арабов в том понимании, какое бытует в Соединенном королевстве: они носили цветастые платки вместо белых чалм, повязывая их так, как повязывают платки француженки и русские женщины, так называемые "бабы". Вместо галабии, длинной, белой и просторной рубашки до пят – они носили нечто вроде рубахи из грубой ткани с длинными рукавами, и длинную черную мужскую юбку почти до пят. Все дети, и почти все взрослые мужчины никогда не знали обуви, их ноги были такими, что они могли ходить ими по битому стеклу. Из оружия – они носили не кривые родовые кинжалы, а что-то напоминающее армейский штык-нож к винтовке с ножевым лезвием – грубо сделанное, но не перестающее быть опасным оружие, которому, видимо, их научили русские. В отличие от обычных бедуинов – здесь многие носили пистолет, заткнутый за кушак, или даже в кобуре, и на плече – винтовку, чаще всего Мосина-Нагана. Бороду носили немногие, зато некоторые носили усы, строго запрещенные Кораном как признак мушриков. [69]Дети часто занимались воровством – но не у своих, а у тех, кто заходил на базар и не следил за свои кошельком, который наученные горьким опытом купцы носили не на боку, а на животе. При этом при всем – они были набожными, вставали на намаз и часто употребляли в речи гортанное "Иншалла", что означало "если так будет угодно Аллаху".

Еще через два дня – станции удалось собрать караван: несколько ослов, нагруженных до предела, и разномастный отряд погонщиков и сопровождающих: англичанами было только двое. Остальные, как понял сэр Роберт – были наемники из контрабандистов и пустынных племен, решившие попытать счастья и встать на джихад. Еще – с ними шел мулла, тоже непонятно – настоящий или нет. Молодой, черный, худой, бородатый, с нездоровым блеском в глазах. Сэр Роберт еще в Африке научился понимать с первого взгляда, от какого человека следует ждать беды. Этот – относился именно к такой категории.