Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Был в деревне один человек, который под День Всех Святых припозднился на рыбалке, и у него и мысли не было о феях, пока он не увидел множество танцующих огоньков и целую толпу людей, которые бежали мимо с корзинками и сумками – они смеялись, и пели, и веселились, пробегая мимо него.

– Веселые вы ребята, – сказал он, – и куда же вы все идете?

– Мы идем на ярмарку, – сказал старичок в треуголке с золотым кантом. – Иди с нами, Хью Кинг, и ты получишь самую лучшую еду и самые лучшие напитки, которые ты когда-либо видел.

– Только поднеси мне эту корзинку, – сказала маленькая рыжеволосая женщина.

Так что Хью взял корзинку и пошел с ними, покуда не прибыл на ярмарку, наполненную толпами людей, которых он за всю свою жизнь на острове никогда не видел. И все они танцевали, весело смеялись и пили красное вино из маленьких чаш. Были тут и волынщики, и арфисты, и маленькие башмачники, чинившие туфли, и самые прекрасные блюда и напитки, как будто бы они были в королевском дворце. Но корзинка была очень тяжелой, и Хью так и хотелось поставить ее, чтобы и он мог пойти и потанцевать с маленькой красоткой с длинными белокурыми волосами, которая была так близко и посмеивалась, заглядывая ему в лицо.

– Ну ладно, здесь поставь корзинку, – сказала рыжая, – я вижу, что ты уже совсем устал. – И она взяла корзинку, открыла крышку, и из нее вылез маленький старичок – самый страшный и уродливый чертик, которого только можно вообразить.

– О, спасибо тебе, Хью, – очень вежливо сказал чертик, – ты так мило отнес меня, ведь руки и ноги у меня слабые, да ног-то и совсем почти нет; но я хорошо тебе отплачу, славный ты парень; дай-ка мне твои руки. – И чертик стал сыпать и сыпать в них золото, и это были все золотые гинеи. – А теперь иди, – сказал он, – и выпей за мое здоровье, и развлекайся, как можешь, и не бойся ничего, что увидишь и услышишь.

И все они оставили его, кроме человека в треугольной шляпе с красным поясом на талии.

– Подожди здесь немного, – сказал он, – ибо король, Финварра, и его супруга сейчас прибудут на ярмарку.

Как только он сказал это, послышался звук рога, подъехала карета, запряженная четырьмя белыми конями, и вышел высокий, величественный господин, весь в черном, и прекрасная дама с серебряной вуалью на лице.

– Вот и сам Финварра и его королева, – сказал старичок, но Хью чуть не умер от страха, когда Финварра спросил:

– Кто привел сюда этого человека?

И король нахмурился и показался таким мрачным, что Хью чуть не упал на землю от страха. Потом все они рассмеялись, и смеялись они так громко, что все вокруг, казалось, дрожало и падало наземь от смеха. И пришли танцоры, и все они плясали вокруг Хью, и пытались взять его за руки, чтобы заставить танцевать с ними.

– Ты знаешь, кто эти люди и кто те мужчины и женщины, которые танцуют перед тобой? – спросил старичок. – Посмотри повнимательнее: видел ли ты их раньше?

И когда Хью посмотрел, он увидел девушку, которая умерла год назад, затем одного и еще одного из своих друзей, которые, как он знал, давно умерли; и тогда он увидел, что все танцоры – мужчины, женщины и девушки – это умершие в своих длинных белых саванах. И он попытался убежать от них, но не мог, ибо они все обступили его, и танцевали, и смеялись, и хватали его за руки, и пытались затянуть его в танец, и их смех, казалось, проходил через его мозг и убивал его. И он упал там перед ними, словно на него напал неодолимый сон, и потерял сознание; наутро он очнулся, лежа внутри старого каменного круга у крепости фей на холме. Разумеется, правда то, что он побывал среди фей; никто не может отрицать это, ибо руки у него были все черные от прикосновения рук умерших в то время, когда они старались затянуть его в танец, но ни одной монетки алого золота, которые тот чертенок дал ему, он не нашел у себя в кармане. Ни одной золотой монетки – все пропало навсегда.

Хью уныло возвратился к себе домой, ибо он понял, что духи посмеялись над ним и наказали его, поскольку он мешал их веселью в День Всех Святых – в ту самую ночь в году, когда умершие могут выходить из могил и танцевать в лунном свете на холме, а смертные должны оставаться дома и никогда не осмеливаться смотреть на них.

Особенно опасно оставаться ночью на улице в последнюю ночь ноября, поскольку это конец пиров и веселья – последняя ночь, когда умершим можно танцевать на холме с феями, и после этого они должны вернуться в свои могилы и лежать в безжизненной ледяной земле без музыки и вина, пока не придет следующий ноябрь, когда они снова встанут в своих саванах и с безумным смехом выбегут на лунный свет.

Однажды в ноябрьскую ночь одна женщина с Шарк-Айленда возвращалась домой поздно, в час умерших; она устала и села, чтобы отдохнуть; тут неожиданно подошел молодой человек и заговорил с нею.

– Подожди немного, – сказал он, – и ты увидишь самый прекрасный танец, который когда-либо видела, тут, на склоне холма.

И она внимательно посмотрела на него. Он был очень бледен и казался печальным.

– Почему ты такой грустный? – спросила она. – Почему ты так бледен, как будто ты мертвец?

– Посмотри на меня внимательно, – ответил он. – Ты узнаешь меня?

– Да, теперь я тебя узнаю, – сказала она. – Ты – молодой Брайан, который утонул в прошлом году на рыбалке. А здесь ты зачем?

– Посмотри, – сказал он, – на склон холма, и ты увидишь, зачем я здесь.

И она посмотрела, и увидела множество людей, которые танцевали под сладкую музыку; и среди них были все умершие, которые скончались за столько времени, сколько она могла припомнить, – мужчины, женщины и дети, все в белом, и лица их были бледны, как лунный свет.

– Теперь, – сказал юноша, – беги изо всех сил, ибо если раз феи завлекут тебя в свой танец, ты никогда уже не сможешь уйти от них.

Но пока они разговаривали, феи подошли и стали танцевать вокруг них, сплетя руки. И она упала на землю без сознания и не пришла в себя, пока не очнулась утром в своей собственной постели. И все увидели, что лицо ее белое, как у мертвеца, и поняли, что феи коснулись ее. Послали за знахарем-травником, и ее пытались спасти всеми возможными способами, но все было напрасно, ибо как только в ту ночь взошла луна, вокруг дома послышалась нежная, тихая музыка, и, когда люди посмотрели на ту женщину, она уже умерла.

В народе принято, выливая воду ночью, громко кричать: «Берегись – вода», или, в буквальном переводе с ирландского, «Отойдите от воды», ибо говорят, что духи последних погребенных умерших тогда бродят кругом, и будет опасно, если вода попадет на них.

Однажды в темную зимнюю ночь одна женщина внезапно вылила целую кадушку с кипящей водой, не подумав сказать предупреждение. Немедленно послышался крик, как будто бы кому-то больно, но никого не было видно. Однако в следующую ночь в дом зашел черный ягненок, у него была недавно ошпарена спина, и он, стеная, лег у очага и умер. Тогда все поняли, что женщина обварила этого духа. И они с почтением вынесли черного ягненка из дома и похоронили глубоко в земле. Однако каждую ночь в один и тот же час он снова заходил в дом, ложился, стенал и умирал. И после того, как это случилось много раз, послали за священником, и, наконец, силой обряда изгнания нечистой силы дух умершего был упокоен, и черный ягненок больше не появлялся. И тела умершего ягненка не нашли в могиле, когда стали искать его, хотя они собственными руками положили его глубоко в землю и покрыли глиной.