Грегори Киз - Империя хаоса. Тени Бога

– Я просто уверен, мадемуазель, что пророк ведет армию не завоевывать кого-то или что-то, он ведет ее просто убивать. Я думаю, он – Антихрист, пришел возглавить армию тьмы. Боюсь и думать, но, по-видимому, конец света не за горами.

Адриана старалась сохранить серьезное выражение лица, хотя ею овладело безудержное веселье, что давало ей основание считать себя вполне вменяемой. Но если еще кто-нибудь скажет ей, что надвигается конец света, а ее сын тому причиной, она рассмеется этому человеку в лицо. И не потому, что она в это не верит, а потому, что, если тебе что-то многократно повторяют, и ты об этом непрестанно думаешь, то сказанное теряет смысл.

Ковета забрали у них все эгиды, оружие, обычное и магическое, лошадей, походный эфирограф, который Франклин взял с собой для связи с Нейрном, Оглторпом и союзниками. Он попытался отстоять эфирограф, требуя, чтобы ему позволили хотя бы сообщить губернатору о том, что с ними случилось, но его даже слушать не стали. С них сняли одежду, оставив только брюки, и втолкнули в круглое здание, выставив снаружи охрану.

– Ну и что теперь? – спросил Роберт.

– Это только одному богу известно, – ответил Макферсон. – Я готовлюсь к худшему.

– И что это такое – худшее? – снова спросил Роберт.

– Ковета очень любят пытать своих пленников.

Сквозь дверной проем на пол легла тень Франклин повернул голову и увидел улыбающееся лицо Стерна.

– Совсем не на это я рассчитывал, господин Франклин, – весело бросил он. – У меня был приказ доставить вас в Чарльз Таун, и желательно живым. Но, похоже, наши новые союзники намерены мои планы разрушить. – Стерн достал из кармана маленькую серебряную табакерку и заправил в нос щепотку табака. Он опустил табакерку в карман, лицо ею странно преобразилось. – Боже, какой крепкий. Не желаете попробовать?

– Благодарю, другого желаю, чтобы ты себе шею свернул, да побыстрее.

– О, да вы шутник, господин Франклин. Полагаю, вам до последнего вздоха удастся сохранить свое остроумие. Устройте для дикарей хорошее представление, покажите, как должен умирать доблестный англичанин.

– Ну а ты что, покинул Старый Свет и теперь собираешься обосноваться здесь? – спросил Франклин.

– О, да я смотрю, вы опять надели маску ученого? Вы угадали, собираюсь. Пришлось, конечно, сделать немалый крюк, чтобы не попасться на ваши хитроумные приборчики, но путешествие вышло увлекательным. Далее мои планы влекут меня в Нью-Пэрис, надо и там заручиться поддержкой. – Стерн присел на корточки. – Должен заметить, что вам приходится туго в этой войне. Не прилагая особых усилий, мы загнали вашу армию назад в форт Моор. Кажется, некоторое наше оружие вызвало крайнее удивление у колонистов, одичавших на бескрайних просторах Америки. Наш союзник, ковета, преградит вашей армии отступление на запад, и, смею уверить, эта военная кампания закончится в самое ближайшее время.

– Вы служите демонам, Стерн. Вы должны знать это.

Лицо Стерна растянулось в широкой улыбке, как вспышка над его головой возник пламенеющий красный глаз.

– Кому я служу, господин Франклин, я отлично знаю, так что не стоит себя утруждать никому не нужными проповедями. Я могу предъявить вам счет за смерть моего старого друга. Вы, должно быть, помните Тревора Брейсуэла.

– Я помню его, – проворчал Франклин. – Он, как и ты, продал душу дьяволу и предал людей. Он – убийца и негодяй. Он получил по заслугам. Тебя ждет та же участь.

– Ах вот как! – Стерн еще шире улыбнулся. – Разве это справедливо умереть за преступление, которое не совершал?

– Он убил моего брата, и убил самым подлым образом.

– Нет, он не убивал. Он только пожар устроил. А убил я, вонзил клинок в самое сердце вашего любимейшего братца. – Он похлопал по шпаге рукой. – Я упустил тебя в Бостоне. В Лондоне у меня была назначена встреча с Брейсуэлом как раз в тот день, когда ты его убил. Но это не важно, все вернулось на круги своя, не так ли? – Он подался вперед и поцеловал Франклина в щеку. – Ты был такой зловредный мальчишка, Бен. Ты сунул нос куда не следовало, и по твоей глупости погибнет очень много ни в чем не повинных людей. Я оставляю тебя, а ты подумай о совершенных тобой ошибках. – Он выпрямился, отряхивая штаны. – Эти дикие просторы отличаются такой несносной грязью, – капризно произнес Стерн. – Одна надежда, что у французов прием будет более изысканный и менее пыльный. Уверен, что заключу с ними выгодную сделку. Говорят, они здесь порядком отупели. Хотя они всегда были к этому склонны. Все эти дела так, одна забава. Скоро и война всякий смысл потеряет.

– Да? Ну тогда зачем обременять себя поиском союзников? Я готов здесь и сейчас принять вашу капитуляцию, – сказал Франклин.

– Довольно шуток! Я сказал – скоро, а пока война и дипломатия должны играть свою роль. Прощайте, господин Франклин.

Пламенеющий глаз над головой Стерна исчез, но его глаза на мгновение вспыхнули красным огнем.

– Знаешь, мне довелось анатомировать нескольких, подобных тебе, – сказал Франклин повернувшемуся к нему спиной Стерну. – Я могу объяснить, почему твои глаза горят красным огнем. В самом раннем детстве malakim кое-что в вас меняют. Тела у вас становятся необыкновенно выносливыми и крепкими, а дополнительный oculatum [50] Здесь имеющий форму глаза. , позволяет хорошо видеть в темноте. Но что бы они вам ни говорили, вы все-таки люди. Когда они разделаются с нами, они возьмутся за вас. У тебя еще есть шанс отказаться служить им.

– Отказаться служить им? Как это сделал несчастный Улер? Я знаю, что он у вас. Нет, благодарю вас, господин Франклин. Я лучше вашего знаю свое положение. Я знаю, какая награда ждет меня впереди, она стоит моих трудов и усилий. Вам еще предоставят возможность наговориться всласть, а с меня довольно, я ухожу.

И Стерн удалился.

– Вот за это я таких и люблю, – немного погодя произнес Роберт.

– За что за "это"? – угрюмо спросил Франклин.

– Сказано – сделано, – буркнул Роберт.

В течение нескольких часов, последовавших за их пленением на площади, непрерывно шли переговоры. Долетали только обрывки произносимых речей, поэтому Макферсон не все мог перевести. Наконец в дом вошли несколько воинов и опустили им на плечи свои грубые и сильные руки.

– Скажите вождю Чикилли, мне нужно с ним поговорить! – выкрикнул Франклин. – Это очень важно.

Один из воинов так сильно ударил его по голове, что у Франклина лязгнули зубы, и из носа потекла кровь.

– Сучье отродье! – взвыл Роберт. – Сразитесь со мной, трусы! Вызываю любого из вас, на любом оружии готов драться!

Ему ответили ударом деревянной дубинки. Роберт застонал, и индейцы потащили его наружу.

Оказавшись снаружи, Франклин увидел, чем занимались ковета все эти несколько часов. На площади было возведено несколько сооружений к вкопанным в землю столбам, по восемь футов высотой, вверху и внизу были прибиты крест-накрест палки. Пленников – кого волоком, кого пинками – подтащили к орудиям пыток и крепко привязали ремнями из сыромятной кожи.