Валерий Ковалев - Левиафан

Далее состоялось офицерское собрание, на котором адмирал заявил, что будет придерживаться условий, изложенных в ультиматуме, и все согласились. Авторитет Морева был непререкаем.

А потом была радость.

В один из июльских дней, когда моряки готовили корабли к предстоящей кампании, в бухту, которой дали имя Лазурная, вошел «Презент».

Его появление ознаменовалось выстрелом из пушки и флажным семафором.

Фрегат испрашивал «добро» на швартовку.

— Пиши «разрешаю» — кивнул бдящему на сторожевой вышке вахтенному Морев и в сопровождении штаба проследовал на причал.

Затем с «Презента» приняли швартовы, спустили трап, и по нему молодцевато спустился Грейг.

— Рад видеть вас, Александр Иванович, — сказал он, и они с Моревым троекратно расцеловались. Вслед за этим адмирал раскланялся с остальными и представил сошедшего за ним помощника.

— Михаил Иванович, окажи радушие команде, — пожал тому руку Морев. — А вас, Самуил Карлович, прошу в мою резиденцию.

— С удовольствием, — улыбнулся старый морской волк, и все пошагали по дубовому настилу.

«Резиденцией» назывался недавно срубленный просторный дом, в котором Морев поселился с Сокуровым и Кругловым, здесь же был его служебный кабинет, зал для совещаний и небольшая столовая.

— Как вы нашли нас, Самуил Карлович, в этих безбрежных просторах? — поинтересовался Морев, когда гость и хозяева расположились в кабинете.

— Профессиональное чутье и везение, — хитро прищурился Грейг. — Кстати, вам передает свое почтение Иркутский генерал-губернатор.

— Теперь понятно, — улыбнулся Морев. — Передайте и ему наше.

Дальше состоялся обмен новостями, из которых «канадцы» узнали о трагической кончине Павла и восшествии на престол нового императора, после чего Грейг вручил Мореву его письмо.

Оно было прочитано вслух, и возникла пауза.

— Мы искренне признательны его величеству за заботу, — сказал, прервав ее, Морев, — но возвращаться не намерены. Остаемся в Канаде.

— Остаемся, — поддержали его Круглов с Сокуровым и Ларин. — Таково общее мнение.

— Я на вашем месте сделал бы то же самое, — удовлетворенно кивнул головой Грейг. — Что может быть лучше свободы?

Потом все отобедали в столовой, отведав свежей ухи, жареного гуся и блинов с медом, после чего закурили трубки и гость поинтересовался планами колонистов.

— Мы заключили союз с индейскими племенами, — сказал Сокуров, — и намерены помочь им освободить свои территории.

— И что дальше? — с интересом воззрился на него Грейг.

— А дальше просто жить, без королей и императоров, — ответил ему Круглов. — По справедливости.

— Гм, — пыхнул трубкой старый адмирал. — Заманчиво. Что-то вроде города Солнца?

— Возможно, и так, — улыбнулся Морев. — Время покажет.

— А как вы будете строить отношения с Россией? Сие меня весьма интересует.

— Как и раньше, это наша родина.

Последний ответ весьма растрогал Грейга, и он изъявил желание познакомиться с индейцами. А перед этим вручил Круглову письмо Сашеньки, чему тот несказанно обрадовался.

Встреча состоялась на следующее утро в поселке ирокезов, Текумсе с почетом принял адмирала, и они обменялись подарками.

Грейг вручил вождю новый морской бинокль, золотую табакерку и пару капсюльных тульских пистолетов, а тот одарил его связкой соболей, речным жемчугом и головным убором из орлиных перьев.

— Седой вождь останется с нами? — поинтересовался Текумсе у Морева.

— Нет, он вернется в свою страну, — был ответ, и после дружеской беседы стороны расстались.

Перед отплытием Грейг оставил Мореву изрядное количество товаров, захваченных им из Охотска по просьбе Якоби, а также два десятка новеньких винчестеров и половину артиллерийского боезапаса с фрегата.

— Пригодятся для вашей кампании, — сказал он.

Затем на борт приняли меха, кленовый сахар и маис для Шелихова, а Морев и Круглов передали адмиралу письма Императору и Сашеньке.

Погожим летним вечером, когда шар солнца коснулся далекого горизонта и одел в пурпур висящие над ним облака, «Презент» окутался парусами и заскользил к выходу из бухты.

Сотни глаз провожали фрегат, пока он не превратился в белую точку.

А спустя неделю в селение ирокезов примчались два разведчика, из числа наблюдавших за английскими фортами на побережье. Они сообщили, что в порт Квебек прибыли пять больших кораблей с солдатами, которые высадились на берег и сожгли две индейские деревни вместе с жителями.

— Ну что же, не мы первые начали, — сказал Морев на экстренно собранном Военном совете, а Текумсе заявил, что они отрывают томагавк войны.

Во все племена Лиги им тут же были отправлены гонцы с вампумом, [41] Вампум — индейское символическое послание. и союзники выработали совместный план действий. Морякам предписывалось уничтожить английский флот и береговые форты, индейцам — изгнать захватчиков с исконных индейских территорий.

— А за ваши селения, Летящая стрела, Большой белый отец ответит своим городом, — пообещал в конце Морев. — Сегодня ночью.

— Твой Корабль-гора отправится за Большую воду?

— Нет. Мы разрушим его отсюда.

Это заявление весьма озадачило индейцев, и они переглянулись.

— Разве такое возможно, Морской Змей? — наклонился к Мореву Тенскватава.

— Для «Левиафана» да, — был ответ. — Ночью не выходите на побережье.

Решение нанести удар по Лондону адмирал принял с учетом складывающейся обстановки. Он понимал, что Владычица морей не откажется от своих колониальных притязаний, за первым, высаженным на берег десантом, последуют очередные, и война на суше примет затяжной характер.

— Юрий Иванович, отдайте команду готовить ракетный комплекс, — приказал он Круглову спустя час, и на кораблях сыграли боевую тревогу.

Атаковать Лондон решили одной ракетой, из надводного положения и не отходя от пирса. Расстояние позволяло.

Когда белесый диск солнца утонул в заливе и на леса легли сумерки, «Аскольд» встал на якорь в дальнем конце бухты, а на берег с «Левиафана» завели дополнительные концы. Потом швартовная команда спустилась вниз, глухо лязгнул входной люк, и наступила тишина ночи. В небе блестели мириады звезд, изредка некоторые срывались вниз и уносились в вечность.

Казавшаяся уснувшей химера крейсера внезапно ожила, на его горбу бесшумно разверзлась крышка одной из шахт, и из нее в громе и адском пламени, в небо замедленно поднялась ракета. Все убыстряя движение и пульсируя хвостовой частью, она унеслась за горизонт, и в горах еще долго перекатывалось эхо.

Утром, как всегда, взошло солнце, над бескрайним лесным морем парил белоголовый орлан, со стороны индейского селения доносились звуки барабанов.