Алексей Волков - «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»

— Обратный только завтра, — заметил Николаев. — Я расписание смотрел. Поездов этих осталось… Одни, это… товарняки.

— Зато попутешествуем за казенный счет! — бодро улыбнулся помощник. Ему по молодости лет все было интересно.

Обоим было ясно: ничего они конкретного не узнают. Опрашивай народ, не опрашивай, если кто чего-то и знает, все равно озвучивать не будет. Кто из симпатии, кто — из боязни. Но из симпатии наверняка больше. Очень уж всех достала народная власть, опирающаяся на чужие штыки. Только если не хочет народ дарованного ему счастья, на собственных солдат надежды нет.

— За казенный счет я бы даже дома посидел. Лишь бы не в казенном доме, — хмыкнул Николаев. — Если не ошибаюсь, скоро подъедем.

В вагоне четвертого класса, начальство расщедрилось не слишком, да и на краткие расстояния можно было обойтись и этим, народа было не слишком много. Человек пятнадцать, главным образом — мужчин, которых дела погнали прочь от города. Понятное дело: местные все еще предпочитали ездить в санях, да и у многих ли простых людей имеются деньги на поезд? Тут бы на прожитье как-нибудь хватило.

Сколько успел заметить Николаев, прочие вагоны тоже отнюдь не были переполнены вне зависимости от класса. Не зря поезда становятся короче год от года, хотя вроде бы кто-то из состоятельных все еще ездит до самого Владивостока.

— И стемнеет тоже скоро, — вздохнул Суханов. — Как бы не пришлось ночлег по темноте искать.

— Ерунда. Это… Уж какая-никакая гостиница все равно должна быть.

Поезд стал потихоньку замедлять ход. Он и до этого не баловал быстрой ездой, той самой, которую, по утверждению Гоголя, любят русские. Зато постепенное торможение — признак близкой станции. Ноги размять, вопросы задавать, потом идти отдыхать…

Нет, кажется, поторопились. Перестук колес стал звучать чаще, а затем без всякого предупреждения последовала резкая остановка. С верхних полок посыпались размещенные там баулы и мешки. Раздался неизбежный в подобных случаях мат. Вдоль вагонов тяжело бежали несколько мужиков в неизбежных по погоде полушубках.

— Что за черт?

А Николаев уже машинально проверял «наган». Он-то помнил недавние времена, когда каждое путешествие с завидной регулярностью сопровождалось приключениями.

Кто-то уже лез в вагон снаружи и сразу радостно оповестил громким басом:

— Граждане пассажиры! Контроль! Приготовьте деньги и ценные вещи! Вас приветствует Покровский!

Словно для подтверждения откуда-то с головы состава хлопнул выстрел и следом — еще один.

За обладателем баса показался еще мужик, помоложе. Оба держали в руках обрезы, и постоянно поводили стволами по сторонам.

Суханов вскинулся, словно вдвоем было реально задержать легендарного партизана, разбив предварительно всю его банду.

— Еще одни самозванцы на нашу голову, — тихо пробормотал Николаев.

Помощник взглянул на него с невольным удивлением, откуда, мол, уверенность, но спрашивать не стал. Не до вопросов, да и ошибался Николаев весьма редко. Раз говорит, имеются какие-то основания.

А Николаев думал уже о другом и гораздо более практичном. Возможно ли справиться с залетной бандой или стоит притвориться обычными пассажирами? Ценностей у следователя отродясь не имелось, с деньгами тоже было негусто… Но и сражаться вдвоем против банды было чересчур рискованно. Даже численность неизвестна, а пули самых умелых убивают с той же легкостью, с какой и новичков. Если нападавшие были новичками. У кого-нибудь за плечами Великая война, другие с детства привыкли промышлять зверя. Сибирь — не европейская Россия. В окно толком не видать, но если на каждый вагон пришлось по паре разбойников, то получается шестнадцать человек. Плюс несколько должны остаться с санями. Многовато для двух «наганов».

Из-за перегородки выглянул звероватого вида мужик. Их там ехало двое, похожие, как братья. И сразу почему-то выскочила мысль: может, и не два «нагана»? Вдруг у кого-нибудь из пассажиров имеется оружие? В свободном государстве приходится быть настороже и самому принимать меры для безопасности в дороге. А тут единый в данный момент враг. Напали-то на всех.

Из начала вагона, где задержался один из бандитов, послышался звук удара, а следом зловещее передергивание затвора. Они что, даже патроны заранее вогнать в патронники не удосужились?

А дальше все решилось без следователя. Напарник разбушевавшегося разбойника проследовал мимо, очевидно, стараясь шерстить пассажиров с середины, а то и с другого конца, и вдруг исчез в соседнем купе. Сдавленный вскрик мгновенно оборвался едва слышным хрустом костей. Судя по изумленному взгляду Суханова, помощник еще не успел осознать происшедшего, а вот Николаев…

Следователь выглянул в коридор. Первый бандит тоже что-то услышал, выглянул одновременно с Николаевым и сразу завалился с дыркой во лбу.

— Вы это… как, мужики? — Следователь провернул барабан, выбил использованную гильзу и вогнал на ее место новый патрон.

Безотказная штука, «наган». И бьет точно. А вот с перезарядкой — вечные проблемы.

— Дык… Порядок, — отозвался звероподобный.

Вот кто молчал, это незадачливый налетчик. Трудно говорить со сломанной шеей. Его обрез уже перекочевал ко второму мужику, а первый извлек откуда-то из кармана старый огромный «смит-и-вессон», в его руках казавшийся крохотным.

Отовсюду в коридор выглядывали люди, вертели головами, не знали, что делать дальше?

— Мужики! Кто с нами? — Николаев невольно подтянулся, как в давние годы перед строем солдат.

Понятно, большинство предпочло скромно промолчать, потупить взор. Как в любое время и в любой стране. Вызвались все те же два соседа, и вряд ли лишь потому, что отступать им стало некуда, да еще парочка мужчин средних лет, ехавших в разных концах вагона. У одного из них имелся вытертый до белизны солдатский «наган», второму же пришлось довольствоваться трофейным обрезом.

Но шесть человек — это не двое. Сила. Да и другие в поезде найдутся.

— Да, прошу иметь в виду, — обратился Николаев к своему воинству. — Против нас не Покровский. Он никогда не грабит пассажирские составы, а его люди не таскают обрезы.

— Что народ не грабит, мы знаем, — отозвался тот, с «наганом».

Вот так и строй хитроумные умозаключения. А простой человек все понимает без них. Сердцем, душой или просто собственными представлениями.

Интересно, а против партизана они бы пошли просто так? Хотя тот бы не дал повода. Зачем ему из-за мелочи портить отношение с народом?

— Суханов, прикроешь с тыла! Ну что? За мной! — И Николаев первым рванул в тамбур.

Дальше на некоторое время все несколько смешалось в восприятии. Тесные проходы, попытки с ходу определить, кто перед тобой, свой или чужой, грохот выстрелов, кислый пороховой дым, повисающий в воздухе…