Игорь Николаев - Вся трилогия Железный ветер одним томом

Миновали считанные секунды, и аппарат вновь содрогнулся — сработали замки, отделяющие узкий стреловидный корпус от ускорителя. Ракета устремилась в небо, опираясь на огненный столб, пронизывая тучи и непогоду как раскаленная игла, а многоколесная «тележка» помчалась дальше по нисходящей рельсовой дороге, постепенно замедляя ход. Потом ее откатят обратно, тщательно проверят, перезарядят и используют вновь.

Тяжесть в теле немного ослабла — ракетоплан выходил на заданную траекторию. Томас глубоко вздохнул, с удовольствием отмечая, что тело работает исправно, как механизм винтовки, и почти десять секунд без кислорода не доставили ни малейшего неудобства.

Остальные пассажиры приходили в себя. Кто-то судорожно втягивал воздух, кто-то взахлеб рыдал. Стюарды уже спешили на помощь с кислородными подушками и ароматическими салфетками. Этих отличали угодливость и цифровые коды на висках — тоже сервы. Забота о пассажирах после взлета — слишком тяжелая и нервная работа, чтобы утомлять ей людей.

Томас брезгливо скривился и ушел в свои мысли.

Когда сверхскоростная пассажирская техника только появилась, ей пророчили быстрый закат, слишком уж ненадежной и неудобной оказалась новинка. Впрочем, деловые круги и армия быстро оценили фактически единственное преимущество — скорость. С помощью укрощенной ракетной тяги можно было за сутки совершить путешествие на другой континент, обсудить конфиденциальный вопрос и вернуться обратно. Со временем доктор Зенгер сконструировал сверхзвуковой самолет, чуть менее скоростной, зато куда более комфортабельный. Однако в свете новых событий разработка отошла для армейских нужд, а дальние и сверхбыстрые пассажирские перевозки по-прежнему обеспечивались уже устаревшими ракетопланами с рельсовыми ускорителями.

Впервые Фрикке полетел на ракетном аппарате пятнадцать лет назад, когда возникла срочная надобность в вооруженной силе на западном южноамериканском побережье. Людей требовалось немного, но очень быстро, в течение считанных часов. Тогда Томас предложил использовать пассажирский ракетоплан с военными пилотами и штурмовой группой «ягеров». И сам же возглавил операцию. Это было опасно и тяжело, но никому и в голову не пришло орать, стенать и тем более блевать. В спецкоманды брали только лучших из лучших.

Было время…

Идея о формировании специальных отрядов легкой пехоты пришла в голову Томасу еще в юности, когда он работал на украинских латифундиях, в охране. Обычные войска не могли отвлекаться на то, чтобы гонять всевозможных «партизан» и прочий вооруженный сброд. А частная охрана сельскохозяйственных угодий не обладала для этого ни должной численностью, ни оружием, ни навыками. В итоге меры борьбы сводились к карательным походам, которые, конечно, тешили самолюбие и неплохо развлекали, но в конечном итоге оказывались весьма непрактичны. Требовался инструмент, который сочетал бы силу, должную многочисленность, вооруженность и специализацию. По собственной инициативе и с благословения нанимателя молодой Томас сформировал самый первый «летучий отряд самообороны», чья эффективность превзошла все ожидания.

Новая Германия выгодно отличалась от предшествующей плутократии умением ценить таланты и должным образом их использовать. Сам Фрикке рассчитывал лишь на славу и определенное вознаграждение, а в итоге стал основателем нового вида вооруженной силы — «ягеров», «волков Нации». Бессменным руководителем, а так же «нобилем», то есть отцом и духовным наставником, подобно римскому патрицию, опекающему клиентеллу.

Полет длился недолго. Посадка получилась жестковатой, но в пределах допустимого. Маленькие треугольные крылья ракетоплана позволяли лишь планировать на завершающем отрезке траектории, относительно смягчая соприкосновение аппарата с длиннейшей посадочной полосой. Сразу вспомнилась та, южноамериканская посадка, в которой искалечилась треть отряда…

Пока тягач катил машину в подземный ангар, Фрикке представил свой будущий маршрут и мимолетно подумал, что прогресс — это хорошо. Тридцать лет назад подобное путешествие заняло бы как минимум пару суток. Сегодня же он покинул дом менее трех часов назад и прибудет на место еще до полуночи.

Ракетоплан опередил движение терминатора, поэтому из достаточно позднего вечера Томас попал в день, клонящийся к завершению. Впрочем, за огромными бронированными стеклами правительственного ракетопорта у Хердубрейда царили непогода и тьма.

В свое время административный аппарат Евгеники почти целиком перебрался из Берлина в новопостроенный Астерполис — город из бетона, асфальта и стекла, олицетворяющий деловую строгость и технократический прогресс. Берлин же остался крупнейшим архитектурным памятником мира, Иерусалимом для туристов и паломников, стремящихся ступить на священную землю, с которой началось победное шествие евгенического учения.

Однако, десять лет назад, Координатор счел, что помимо огромного Астерполиса Нации необходим еще один административный центр, который вместил бы личную канцелярию Лидера, штаб, государственные архивы и контролирующий аппарат. Решение о местоположении нового города оказалось необычным — отец Державы избрал Исландию, как землю Великого Севера, не оскверненную плутократией и засильем низших рас. Так возник Эсгарт — величайший, и самый закрытый город мира. Точнее, целая сеть поселений, городов, лабораторий, исследовательских центров и командных пунктов, покрывших весь остров.

Томас неоднократно посещал Исландию, для личных консультаций с Координатором, и был знаком с ее красивейшей природой. В иных обстоятельствах он с большим удовольствием поднялся бы на смотровую площадку, одну из доброго десятка, чтобы полюбоваться зрелищем Хердубрейда, «королевы гор», а так же красивейшим водопадом неподалеку.

Но не при нынешнем разгуле стихий. И не в ожидании ответственной встречи.

Из-за урагана, пришедшего с запада, пришлось отказаться от легкого курьерского самолета. После небольшой консультации с местным пунктом армейского контроля Томас покинул вокзал Хердубрейда на огромном роскошном «Breitspurbahn» — специальном железнодорожном составе.

Резиденция Координатора располагалась у подножия Болафьяудля, горы на северо-западе острова. С учетом пересадки в Штадуре, Томасу предстояло преодолеть около шестисот километров — немногим более трех с половиной часов пути. Огромный, кажущийся непропорционально узким и высоким «Breitspurbahn» длинной гусеницей мчался по двойной нити железнодорожной колеи, пробивая беспросветный сумрак мощным прожектором. Успокаивающе перестукивали на рельсовых стыках стальные колеса. За окном кружились мириады снежинок, влекомых ураганом, они словно стремились пробить прочное стекло, но бессильно скользили по нему.