Борис Царегородцев - Комфлота Бахирев

А в это самое время эсминцы «Громкий» и «Быстрый» под командованием капитана второго ранга Старка и капитана второго ранга Шипулинского, находясь в боевом походе по блокированию угольного района, около двадцати трех часов обнаружили турецкий транспорт «Сайяр» водоизмещением около шести тысяч тонн. Выйдя на него в атаку, выпустили по нему четыре торпеды, две из них поразили судно, которое через несколько минут затонуло. С утра эсминцы обстреляли портовые сооружения и железнодорожные пути, а также складские помещения. После того как турецкие батареи начали пристреливаться по ним, отошли в море.

Утром 14-го оперативная группа в полном составе обстреляла этот городок еще раз. Линкор после двух залпов заставил замолчать береговую батарею, позволив эсминцам подойти ближе к берегу. И здесь также поучаствовала в бомбардировке авиация, а потом и в отражении налета пары турецких аэропланов. Вернее сказать, немецких, так как летчиками, по всей вероятности, были немцы или австрийцы. После бомбардировки береговых сооружений гидрокрейсер под охраной двух эсминцев направился в Севастополь, а линкор с эскортом пошел дальше вдоль берега. Уже к вечеру оперативная группа была возле Варны, и тут опять повезло «Поспешному» и «Пронзительному»: они перехватили и потопили пароход «Замбрак» в две тысячи пятьсот семьдесят тонн. Больше нигде не задерживаясь, на следующий день вице-адмирал Новицкий привел свой отряд в Севастополь.

Наша разведка сработала на славу. 17 марта нам стало известно, что из Констанцы в Константинополь вышел германский транспорт «Эсперанс» с грузом бензина. А кто мог перехватить этот транспорт? Верно, тут и гадать не стоит – это могут сделать только эсминцы. И ближе всего к пути следования «Эсперанса» были «Беспокойный» капитана второго ранга Тихменева и «Пылкий» капитана второго ранга Ульянова. В этот момент они находились в районе Зонгулдака. Эсминцы тот же час, как только ими был получен приказ перехватить его, пошли на встречу данного судна. Из Севастополя по направлению к Босфору вышли еще два эсминца, но путь им предстоял на сотню миль дальше, чем первой паре.

«Беспокойный» и «Пылкий», идя на двадцати пяти узлах вдоль болгарского побережья, уже на подходе к Варне заметили по курсу дым, а через некоторое время и сам пароход, который уже заканчивал разворот в сторону Варны, намереваясь там укрыться. Эсминцы начали пристрелку с шестидесяти пяти кабельтовых, пытаясь остановить судно. Но оно, неистово дымя, пыталось как можно быстрее попасть под защиту береговых батарей, чтобы достичь порта. Первый снаряд попал в пароход с «Беспокойного» – с сорока пяти кабельтовых тот угодил в корму, но судно хода не сбавило, хотя на корме что-то горело. Эсминцы догоняли, через некоторое время пароход поразили еще два снаряда – он запылал интенсивнее. Когда дистанция сократилась до двадцати кабельтовых, снаряды стали попадать в цель чаще, после одного из таких попаданий над пароходом взвился огромный столб пламени и раздался взрыв. Судно остановилось, с него поспешно спускали шлюпки, а самые нетерпеливые прыгали в воду, спасаясь от пожара, который разгорался все сильнее.

Эсминцы сблизились с горящим судном до пяти кабельтовых. «Пылкий» разрядил один торпедный аппарат, и обе торпеды поразили судно, которое через несколько минут пошло на дно. После этой гонки топлива осталось на сутки, если идти экономичным ходом, так что ни о каком продолжении блокады у турецких берегов не могло быть и речи.

Передав радиограмму о выполнении приказа, Тихменев испросил разрешения возвратиться на базу, ссылаясь на то, что топлива осталось мало. Так как во время перехвата транспортного судна противника пришлось идти на больших ходах, из-за этого и повышенный расхода топлива. Он получил полное одобрение и информацию, что их сменят те два эсминца, которые тоже вышли на перехват судна.

Второй паре эсминцев тут же было передано такое распоряжение, так как они вышли полностью загруженными, и топливо у них в цистернах еще имелось. К тому же им не надо больше спешить – судно противника уже перехвачено и потоплено. И если дальнейший путь до турецкого побережья они пройдут экономичным ходом, то на два дня им топлива хватит, а там и их сменит другая пара эсминцев.

В начале марта я получил письмо от генерала Секретева, где он извещал меня, что испытания второго образца бронетачанки, проводившиеся в начале февраля, прошли вполне удачно, и тут же сразу был получен заказ на производство первой серии из двадцати бронетачанок Б-2 для войсковых испытаний. Танк, или, как мы называем по-здешнему, – бронеход Б-3, начал проходить испытания. Пока не все идет гладко – часто случаются поломки, но положительные результаты есть. Надеются до мая все выявленные замечания устранить, опытный образец довести до рабочего состояния и начать производство, чтобы к летнему наступлению хотя бы пару десятков собрать для фронта. Полным ходом идет сборка самоходки Менделеева, ожидается, что все работы по этой машине будут завершены в конце марта, и в первых числах апреля она выйдет на испытания. Также Секретев известил меня, что первые шесть машин из опытной партии танкеток сразу же после обкатки направятся на фронтовые испытания на Северный фронт в 1-ю армию, которая, по замыслу Ставки, совместно со 2-й армией должна наступать на Ковно, нынешний Каунас. Им в этом наступлении должен был помочь Западный фронт своим правым флангом, вернее, своей 10-й армией на Вильно.

Об этих фронтовых испытаниях, где наши первые танкетки показали себя с самой лучшей стороны, мне рассказывал сам Пороховщиков. В июне он появился в Севастополе и побывал у меня. А на юге он оказался по одной причине – будет налаживать в Николаеве производство своей броневой техники, а потом, возможно, и в Киеве. Вот он и поведал о первом применении в боевых условиях своих бронетачанок. С их помощью нашим войскам удалось продвинуться на двадцать пять километров, только за первый день применения враг был отброшен с занимаемых позиций на пять километров. При этом из строя по техническим причинам вышла одна машина и от воздействия противника еще одна.

А дело происходило так. В российской армии была образована новая боевая часть – первый бронеходный дивизион. Командиром стал полковник Гулькевич, тоже энтузиаст бронетехники как колесной, так и на гусеничном ходу. И у него самого были свои задумки на постройку подобной машины. Помощником или заместителем по технической части стал у него инженер-полковник Поклевский-Козелло. Это ему было поручено в самом начале этой танковой эпопеи проводить испытание новой военной техники – бронетачанок и бронеходов. А теперь этим двум полковникам поручено возглавить формирование новой боевой части. Вот так в русской армии появился новый род войск – «бронеходный».