Борис Царегородцев - Комфлота Бахирев

– Было несколько таких случаев. Но это были вожди племен, не слишком-то любящие турок. Но они влиятельные только среди своих соплеменников, а как у них сложатся отношения с вождями других племен, этого я сказать не берусь. Хотя курды в большинстве своем исповедуют ислам, но, оказывается, и там есть несколько разных течений, как в христианстве. Так что не всегда они могут договориться меж собой.

– А что, если идея о построении своего государства, подкинутая нами, их примирит в какой-то мере и они смогут договориться? Вот тут-то нам и нужны любые курдские вожди, у которых есть мало-мальская власть. А раз у них есть еще и свои воинские формирования, то им будет легче призвать под знамена нового государства новых сторонников. На первых порах я бы взял да поддержал их некоторым количеством наших войск.

– Да где же я возьму лишние войска, если у меня каждый солдат на счету. Так мы еще с вами договорились о совместных действиях под Синопом.

– Для этого дела много и не надо. Я думаю, человек полтораста, да пару орудий им в придачу будет в самый раз. Это для того, чтобы дать понять курдам, что мы поддерживаем их в борьбе за их независимость.

– Я боюсь, как бы мы не потеряли этих людей понапрасну. Курды непредсказуемые, могут и обратно переметнуться к своим хозяевам, как только у нас на фронте пойдет что-то не так.

– Если такое и случится, то эта жертва будет не напрасной. Мы посеем разброд в рядах курдов. А это будет только нам на руку.

– Ну что ж, а может, и вправду что-то получится из этой идеи.

– Обязательно что-то получится, Николай Николаевич.

Наши с генералом пути разошлись в Харькове, два вагона с теми, кто ехал в сторону Крыма и Николаева, перецепили к другому поезду, а Юденич через Ростов направился в Тифлис – там он должен встретиться с великим князем Николаем Николаевичем.

Николай II все же ко мне прислушался, и после непродолжительных дебатов на ГКТиО было решено организовать правительство вновь создаваемого государства на освобожденной от турок территории древней Армении. Сазонову поручили прозондировать почву у наших союзников по этому вопросу – узнать, как они отнесутся к нашей инициативе. И, несмотря на то, каков будет результат, положительный или отрицательный, уже сейчас начать подготовку к процессу создания новых государств на границах империи.

Генерал Юденич получил от императора инструкции, которые должны быть доведены до великого князя Николая Николаевича, наместника на Кавказе, бывшего всего полгода назад Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами Российской империи. В армии великий князь получил прозвище Лукавый. Так прозвала Николая Николаевича вся кавалерия от генерала до солдата, заимствовав это прозвище из слов молитвы: «избави нас от лукавого»… за чрезмерное честолюбие, жажду власти, «ограниченность духовных качеств, злой и высокомерный характер», за то, что «предпочитал работу за кулисами и становился, таким образом, безответственным перед общественным мнением». И тут на Кавказе он хотя и считался главнокомандующим Кавказским фронтом, но эту функцию он переложил на генерала Юденича. Сам сосредоточился на гражданском управлении краем – если что-то пойдет на фронте не так, то он ни при чем. Итак, великий князь Николай Николаевич получил от императора наказ начать подготовительные мероприятия к формированию правительства нового государства на границе с Российской империей.

На вокзале в Севастополе меня встретил начштаба контр-адмирал Пилкин. После доклада о состоянии флота и взаимных приветствий мы пожали друг другу руки.

– Владимир Константинович, так ты говоришь, что, пока меня не было, флоту посчастливилось утопить несколько десятков парусных корыт?

– А что мы можем поделать, Сушон свои корабли из пролива не выпускает, правда, несмотря на блокаду пролива и Варны, его подводные лодки были замечены у Одессы и даже перед Севастополем, но были отогнаны кораблями и самолетами противолодочной дивизии.

– На эту тему мы еще сегодня поговорим, у меня есть кое-какие новости, вот только я домой заскочу. Сам понимаешь, дома не был девять дней. В общем, побеседуй с Вердеревским, он введет тебя в курс того, что нам предстоит сделать в ближайшие два месяца.

Я в сопровождении Никишина поехал на Центральный городской холм, где на Большой Морской улице было наше с Анастасией жилье. Я занимал двухэтажный особнячок, в котором было с десяток комнат. Тут кроме нас с женой обитали еще несколько человек обслуги и пара матросов для охраны.

Дверь нам открыл Прохор.

– С приездом, ваше превосходительство, – нарочито громко поприветствовал меня бывший вестовой, а теперь кто-то вроде дворецкого в моей квартире.

– Здорово, Прохор. Что так громко, я, поди, еще не глухой.

Прохор только заулыбался, пропуская нас в квартиру. Не успел я войти в холл, как из гостиной навстречу мне выбежала Настюха и бросилась на шею. Теперь понятно, зачем он так громко поприветствовал меня. Лейтенант тактично удалился в другую комнату.

– Ты это что вытворяешь, – напустился я на жену, – разве тебе можно в таком положении бегать как козочке.

Я нежно прижал ее к себе и покрывал лицо и губы поцелуями. Потом приложил свое ухо к ее уже округлившему животику, а она в этот момент гладила мои коротко стриженные волосы. Анастасия была на пятом месяце беременности, внутри у нее развивалась новая жизнь, и я чувствовал легкие толчки. Так что я начал осуществлять свой план насчет потомства.

– Как вел себя в мое отсутствие наш сынок?

– Мишенька, а почему ты решил, что это будет мальчик, а не девочка?

– Ну какая это девочка? Он так меня двинул ножками, пока я прислушивался, как он там шевелится, – ответил я, нежно поглаживая по животу жены и добавил, смеясь: – Нет, я сразу понял, что у нас будет сын. Дочь не станет так пинать своего отца.

– Хорошо, пусть будет сын, но я хотела бы, чтобы у нас родилась дочурка, мне помощница и твоя надежда.

– Ну что ж, дочурка так дочурка, и назовем ее Надежда, а потом обязательно сына.

– Что-то ты быстро сдался, мой адмирал, а еще командуешь флотом, ты же никогда и ни перед кем не сдаешься, а тут сразу выбросил белый флаг. А может, будет по-твоему, и первым на свет появится сын. Я ведь знаю, что ты очень хочешь, чтобы первым у нас родился именно сын.

– А вот ты, моя любовь, покажи мне того мужчину, кто не хочет, чтобы первым у него родился сын. Как было бы прелестно… А давай ты родишь двойняшек, и мы с тобой будем самыми счастливыми на свете. Ты только представь, у нас появились одновременно – дочь, твоя помощница и, как ты говоришь, надежда, и сын – в первую очередь продолжатель рода, а уж потом традиций.