Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

-- Ничего, я заслужил. Должен же я как-то искупить свою вину перед родиной. Тем более что после работы у моего отца мне рудники, скорее всего, отдыхом покажутся.

-- Вот что, ответь мне ещё на один вопрос. С одной стороны, ты говоришь, что работы у тебя было сверхмного, а с другой -- твой отец полгода управлял городом без юпанаки. Как же он справлялся?

Юноша махнул рукой.

-- Да вообще-то неважно, потом многое из накопившегося пришлось разгребать. Долго бы он так не протянул. Нашу статистику и наших ревизоров не обманешь.

-- А про судьбу прежнего юпанаки что-нибудь знаешь? Что именно он украл?

-- Кроме того, что его звали Фасолевый Стебель, и что за воровство он отправлен на золотые рудники, я ничего не знаю. Отец никогда не говорил о нём. Другие... иногда хвалили, говорили, что был добросовестный, и недоумевали, что его на воровство толкнуло, -- юноша усмехнулся, -- Может, на золотых рудниках его встречу и узнаю.

-- Посмотрим, может, встретишь его гораздо раньше. Также скажи, когда Морская Пена приняла христианство, как это на вас повлияло? Она уговаривала тебя сделать то же самое?

-- Нет, не уговаривала. Я вообще в это дело не вникал, смотрел на него как на своеобразное развлечение для неё. Не помню, чтобы она молилась, или пыталась соблюдать посты.

-- Ясно. Как я и предполагал, у неё это было лишь для виду.

Беседа с Фасолевым Стеблем состоялась через несколько дней. Как и в тот раз, Инти предпочёл обойтись без секретаря и записывал всё сам. Хотя все, кто помнил прежнего юпанаки, описывали его как полного сил мужчину, перед взором главы службы безопасности сидел сгорбленный, дряхлый старик, так что впору было сомневаться, что доставили именно того, кого нужно.

-- Как твоём имя? -- спросил Инти.

-- Глупый Вор, -- ответил старик.

-- Но ведь когда ты был юпанаки, у тебя было другое имя? Кажется, Фасолевый Стебель?

-- Да, прежде было, да сплыло, а теперь меня зовут именно так.

-- Послушай, но ведь история, которая с тобой случилась, она действительно глупая. Твоё положение по службе было таково, что ты ни в чём не нуждался, и ты честно служил нашему государству много лет, а потом вдруг украл сущую мелочь, сам признался в этом и пошёл за это на рудники. Всё-таки может ты объяснишь мне, зачем ты на самом деле это сделал?

-- Я боюсь. Моя жизнь кончена, но они могут расправиться над моими родными.

-- Не бойся, твоим родным ничего не грозит. Если ты имеешь основания считать, что кто-то может угрожать их жизням, то их будут охранять.

-- И среди охраны окажутся убийцы. Они всемогущи, они везде... -- старик говорил, и его голос дрожжал.

-- Вот что, я вижу, что они тебя запугали. Но поверь, что мне ты можешь доверить свою жизнь и жизнь своих родных без опаски. Если ты имеешь в виду Куйна, то он мёртв. Только расскажи мне, кто такие "они" и чем они тебя запугали.

-- Значит, Куйн мёртв? Ладно, тогда я поведаю то, о чём молчал много лет. Конечно, "они" -- это Куйн со своими людьми, но не только. Я так понимаю, что в заговоре, где он состоит, есть два слоя. Верхний -- это такие люди как наместник, занимающие высокие посты в государстве, и потому способные в нужный момент его парализовать, а низший слой -- это исполнители, делающие всю чёрную работу. Я так понял, что исполнителей набирают из тех людей, которыми движет ненависть к Тавантисуйю. Это или потомки тех, кто пострадал ещё до прихода испанцев во время присоединения их земель, или потомки тех, кто служил испанцам и был за это наказан, или люди, которые хотели бы заняться частной торговлей, и потому их раздражают наши законы, которые запрещают это.

-- Откуда ты всё это узнал?

-- Однажды мне по службе потребовалось зайти к наместнику в неурочное время. Так как я был юпанаки, я имел право входить в его дворец в любое время суток. Я не обнаружил его в спальне, хотя это была ночь и почти весь дом был погружён во тьму, но в одной из дальних комнат шло что-то похожее на совещание. Я очень удивился и поскольку дверь была приоткрыта, подошёл и прислушался. По разговору я понял, что приехали очень высокопоставленные персоны, Куйн перед ними всячески лебезил. Он представлял им своих воинов, и говорил, почему каждый из них ненавидит Тавантисуйю лютой ненавистью, и готов ради этой ненависти на всё... Высших он низшим не представлял, только объяснял, какие высокие посты эти люди занимают и каким могуществом обладают. Поняв, какую страшную тайну я ненароком узнал, я страшно перепугался -- ведь если они меня обнаружат, то наверняка убьют. Я попытался отступить, уйдя незаметно, но всё-таки невольно выдал себя скрипом половицы, войны-исполнители погнались за мной, и привели, точнее, притащили к наместнику. Я поначалу пытался сделать вид, что ничего не видел, но я плохой актёр, и потому убедить их мне не удалось. Поначалу они хотели убить меня, но наместник отговорил их от этого, так как даже если бы они надёжно спрятали труп, сам факт моего исчезновения возбудил бы в городе различные кривотолки. Стать одним из них я тоже отказался, поэтому наместник сказал мне, что если мне дороги жизни моих родных, то я должен взять на себя обвинение в краже, и пойти на золотые рудники.

-- Почему ты согласился на это?

-- Поначалу я отверг его предложение с негодованием. Хотя до того меня сутки продержали взаперти, и я уже был изрядно измучен голодом, жаждой и страхом, я ещё не потерял мужества. Тогда наместник приказал жечь меня раскалёнными щипцами. Вот, до сих пор остались следы, - старик скинул тунику и штаны, и взору Инти предстало страшное зрелище.Грудь, живот и бёдра несчастного до сих пор хранили следы ожёгов. Инти невольно побледнел.

-- Когда со мной делали это, наместник приговаривал, что меня ему жаль, но себя жаль ещё больше. Я гордо ответил, что не нуждаюсь в его жалости, и что вытерплю боль и умру, как подобает мужчине. Но потом... потом всё стало бессмысленно. Тот человек, которым я был раньше, всё равно умер. То что осталось -- лишь жалкая пародия на меня прежнего. Я же понимал, что после того что со мной сделали, меня всё равно ничего хорошего в жизни не ждёт. Зачем семье жалкий и бессильный старик, который уже не может быть мужем и отцом? Кроме того, они угрожали моим родным...

-- Да, я понимаю, что тебя запугали и сломали пытками. Но ведь ты -- умный человек, и мог бы потом сообразить, что также поступить с твоими родными они бы не рискнули, потому что тогда скорее всего их бы накрыли.

-- Если их люди даже в суде и у тебя...

-- Насчёт судей я сомневаюсь, ведь недаром по нашим законам судей специально вызывают из другого места, и предсказать заранее, которого именно судью пришлют, невозможно. Так что насчёт того, что судья обязательно окажется его человеком, Куйн никак не мог быть уверен. Но даже если бы он и не врал, всё равно, публично рассказав о заговоре и пытках, ты бы просто припёр их к стенке, тем более что доказательства всегда при тебе. Почему ты этого не сделал?