Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

Заря подумала, что вообще-то со стороны осаждавших было несколько странно рассчитывать на добровольную сдачу. Или они и вправду полагали, что тавантисуйцы или настолько трусливы и бесчестны, или настолько ненавидят своих командиров, что способны выдать их на верную смерть? Или что командиры -- самоубийцы и согласятся умереть сами? При этом самоубийцы настолько наивные, чтобы поверить, будто после их смерти их попавшим в плен жёнам и дочерям сохранят честь и не станут обращать их в рабство? Об одном они, впрочем, точно не подумали -- вопреки осаде можно всё равно послать гонца в Куско на искусственной птице. Сын Иеро под покровом темноты вылетел из города. Из Куско послали воинов так быстро, как это возможно, но всё-таки опоздали... Город был уже взят, большинство обитателей перебито, некоторые, в том числе и Иеро, пропали без вести. За негодяями была организована погоня, но все понимают, что в горах, если хорошо знать тропы, то можно уйти бесследно, а судя по тому, как легко они нашли запретный город, у них был проводник из местных, которого добыли либо подкупом, либо, что более вероятно -- угрозами.

Инти некоторое время безмолвно сидел, обхватив лицо руками. Потом сказал:

-- Для тебя, Ветерок, всё это лишь пустой звук,ты не знал людей, живших в запретном городе, а я плечом к плечу с некоторыми из них сражался в Амазонии. Да, выбрались тогда из кровавой каши, а погибли здесь, на родной земле, вместе с семьями... Твоя казнь, Ветерок, теперь неизбежна, да и если бы даже тебя помиловали, разве ты бы смог жить после такого?

-- Ну казните меня, -- хмуро сказал Ветерок, -- я признался во всём, в чём мог. Зла этим людям я не желал.

-- Погодите! -- вскричала Заря, -- ведь с момента крещения Ветерка и до того, как запретный город был разрушен, прошло около двух месяцев. Даже если предположить, что Андреас тут же на одном из наших кораблей послал гонца к своим, и те направили вооружённый отряд через Амазонию, то за два месяца они никак не могли успеть! Значит, Ветерок не виноват, это произошло независимо...

-- А ведь действительно, -- сказал Инти, -- что-то от горя мне стал изменять разум. Возможен, правда, ещё один вариант -- у Андреаса есть некий канал связи внутри страны. Тогда они могли успеть... Надо разобраться до конца, а потом уж суд и казнь. Однако измена Ветерка останется изменой. Ладно, Ветерок, да и все остальные преступники, поедут под конвоем в Куско, а на сегодня довольно.

Ветерка опять увели под стражей.

Брат Томас сидел под стражей. На собственно плохое обращение он пожаловаться не мог. Благодаря окошку под потолком в камере было не так уж душно, не было блох, клопов и крыс, кормили его тоже сносно, угрожать ему тоже никто не угрожал. Вообще его не трогали, как будто забыли (на самом деле у Инти в первые дни до него просто не доходили руки). Но тем не менее Томасу было очень несладко. Как лютые тигры, его мучили страх, неизвестность и одиночество.

Томас не мог понять, что произошло. Из обрывков разговоров стражников он услышал, что Куйн мёртв, а Андреас арестован. Воображение рисовало Томасу Инти, убивающего наместника и прочие ужасы, которые ждали теперь христиан. Никто не будет их жалеть теперь...

А ещё он пытался понять, где же совершил ошибку. Тот разговор с Зарёй не мог просто так изгладиться у него из памяти. Как понимали его проповедь новообращаемые христиане? В первую очередь они усваивали, что христиане лучше нехристиан. Чем лучше? Не тем, что христиане стремятся к добродетели больше остальных, этого ведь нет, а самим фактом, что они христиане. А это "мы лучше" и есть начало гордыни, самого страшного из грехов. Как же проповедовать, чтобы избежать его? Неужели никак? А как же Христос?

И вдруг Томаса осенило -- ведь во времена Христа многие обращались видя пример такого человека. Ведь в первые века христиане не на словах, а на деле были лучше окружающих язычников. Тогда почти все члены церкви были святыми, становились мучениками.... И разумеется, у тех, кого они обращали, не возникало и мысли о пролитии крови, о пиратстве... Значит, проповедующий христианин должен быть таким, чтобы ему самому мысль о насилии была чужда. А если проповедуют такие как Андреас, то всё это ведёт к беде, и нельзя оправдаться тем, что "паства прочтёт Евангелие, а там другое написано". Проповедник для формирования веры важнее Евангелия!

Томас понял, что должен как-то исправить эту ошибку. Выступить с проповедями, осуждающими насилие и рабство. Объяснить то, что только что понял... Но как теперь сделать это, он заперт! И проповедовать остаётся только полу и стенам!

Потом наконец его повели через город на допрос к самому Инти. Привели в тот самый дворец и Инти велел конвойным отойти, сказав, что сам будет вести протокол допроса. Брат Томас был ни жив, ни мёртв от страха.

-- А после допроса -- казнь? -- спросил он.

-- Казнят у нас только после суда. Хотя, конечно, порой и самосуды случаются, как с Джоном Беком. Но не бойся, ничего такого ты, кажется, не натворил.

-- А зачем же тогда допрос?

-- Так надо. Ведь ты же столько времени с Андреасом под одной крышей прожил, а он виновен в пролитии крови. Убил ни в чём не повинного мальчишку на площади.

-- Не может быть!

-- Скажи это матери мальчика.

-- Наверное, он что-то спутал, какая-то ошибка...

-- Да какая ошибка? Конечно, он мог принять мальчишку за воина, но что пролить кровь для Андреаса дело плёвое, можно было понять и задолго до этого. Он же сам тебе признался, что ради Христа убивал и пытал людей. Или будешь отрицать?

-- Увы, это правда. Но откуда ты знаешь это?

-- А как ты думаешь? -- Инти хитро прищурился.

-- Заря... она доносила тебе?

-- Рассказать о таком было её долгом.

-- Но подслушивать нехорошо.

-- Тем не менее ваш бог регулярно всё прослушивает и проглядывает. Следит даже за выполнением супружеских обязанностей. И при этом он совершенен и безгрешен. Но к делу. Ответь, как давно Куйн стал христианином?

-- Я не знаю этого.

-- Его крестил Андреас?

-- Не знаю.

-- Хорошо, когда ты узнал, что Куйн -- христианин? Можешь говорить всё без утайки, Куйн ведь всё равно теперь мёртв.

-- Кажется, незадолго до крещения всех новообращённых. Андреас сказал, что даже теперь не все из христиан могут в открытую исповедовать свою веру, и потому их он должен посещать на дому.

-- Итак, ты утверждаешь, что наряду с теми, кто крестился публично, в Тумбесе были и есть ещё и те, кто свою причастность к христианству скрывал?

Томас понял, что проговорился. Отпираться стало бесполезно. Грустно он ответил:

-- Ты сам это знаешь это не хуже меня, Инти. Знаешь, что в твоей стране есть тайные христиане и что время от времени твои люди хватают их и нагими поджаривают на вертелах!