Виктор Зайцев - Дранг нах остен по-русски

Так, что, осенью 1574 года, закупив на все вырученные средства различных голландских тканей, считавшихся лучшими в Европе, командир погрузил переселенцев на коч и отправился на север, домой. Не тут-то было, едва корабль прошёл пролив Скагеррак, поворачивая к северу, как напоролся на две шхуны, явно пиратские. Как потом выяснилось, они почти месяц ждали именно русский коч, с богатым грузом мехов. Причём, понимание того, что меха будут проданы, не умаляло ценности груза, на стоимость мехов наверняка русские купят другой товар. В рассказы Петра в дуврском порту, что он из Данцига, а груз магаданский, никто из знающих моряков не поверил. Слишком отличался поморский коч от европейских судов, да и уральская пушнина давно известна клиентам Московской торговой кампании, поставлявшим лучшие в мире меха из Руси. Никто не будет спорить, что для знатока, соболь из Колы отличается от соболя из Сибири, как стакан от кружки.

Пиратские капитаны бывали в Холмогорах, и, отлично знали, что никаких царств за владениями русского царя нет. Сколько английских моряков погибло, в безуспешных поисках северного пути на восток. Так, что, оба капитана больше месяца выслеживали самозванца и его корабль, не сомневаясь, что никто не хватится исчезнувшего в море русского коча. Если и будут о своих земляках расспрашивать редкие русские торговцы, никто ничего не видел, не правда ли? А справиться с безоружным корабликом сил двух шхун с десятью пушками на каждой, вполне хватит. Дикие татары с их саблями для опытных моряков не помеха.

Потому и подходили шхуны к кочу совершенно без опаски, зарядив пушки картечью, чтобы одним залпом смахнуть татар с палубы. Сам же кораблик дырявить не надо, пока не надо, чтобы не испортить товар. И совсем не ожидали пиратские канониры, ждавшие сближения кораблей с горящими фитилями в руках, что дикие татары за пару минут перещёлкают их из ружей, как белок, оставив палубы шхун без единого живого человека. А два выстрела из магаданской пушки картечью сметут раненых и убитых пиратов за борт. Заряжённые картечью английские пушки, так и не смогли выстрелить. Петр же, после захвата пиратских судов, столкнулся с проблемой их управления. Пары-тройки выживших пиратов не хватало для работы с парусами. Пришлось идти в ближайшее прибрежное селение и нанимать за весьма неплохую цену рыбаков, на год. Дальше в Холмогоры уже три магаданских корабля дошли без приключений.

Сейчас, объяснил подполковник магаданцам, две трофейные шхуны, рыбаки и голландцы, ждут открытия навигации в Холмогорах. Пётр снял им дома на зиму, снабдил припасами и договорился с местными властями, с тем же Прозоровским, чтобы его людей не обижали. Там же на верфи срочно достраивают два коча для продажи богатому купцу Петру, оплатившему половину стоимости кораблей. В целом, даже на видавших виды поморов поездка подполковника произвела достойное впечатление, особенно цена, взятая за меха. За полторы недели, пока Головлёв пробыл в Холмогорах, решая свои дела, у него побывали все местные торговцы. С одним вопросом – когда он пойдёт снова в Европу? Естественно, в кампании русских купцов. Даже Прозоровский спросил, не сможет ли магаданец взять в Европу приказчика воеводы. У боярина накопились в закромах сотни дорогих шкурок.

– Вот так, друзья мои, – улыбался Петро, – сейчас мы с вами в авторитете в Холмогорах. Можем смело отправлять регулярные караваны из Ёбурга в Холмогоры, воевода нас не тронет, хотя придётся взять на будущий год его приказчика в Европу. Да, ничего, для дела полезно. Осталось установить связь с Николаем и его колонией, надеюсь, они живы и здоровы.

– Конечно, – отозвался Толик, – Колю голыми руками не возьмёшь. Вшивым шведам его не обмануть, ничего с ним не сделается.

Женщины прибытие Петра с товарами отмечали едва не месяц, кроили из тканей платья, шили занавески и наволочки, шторы и простыни. В результате целой делегацией потребовали от командиров швейную машинку. Как говорится, не было у бабы хлопот, купила порося. Пришлось обещать, а куда деваться? Тем более, что за три года инженеры воспитали едва не две сотни мастеров-механиков. И столько же литейщиков и кузнецов преданно смотрели на своего учителя Надежду. Она к осени разведала-таки рудные выходы цинка, приступила к выплавлению латуни. Появление этого сплава резко расширило возможности магаданских водопроводчиков и оружейников. Первые начали паять латунные трубки, в надежде создать душ и унитаз. Вторые потирали руки, в предвкушении получения полноценного нарезного огнестрельного оружия, ибо покрытые латунной оболочкой свинцовые пули и снаряды не забьют нарезы в стволах.

На вопрос Петра, сколько бойцов можно весной переправить на Скандинавский полуостров, Павел Аркадьевич, не моргнув глазом, рекомендовал не больше тысячи. При этом останется гарнизон из трёхсот ружей в Ёбурге, и сотня бойцов в Устькуйвинском остроге. Все новобранцы обучены стрельбе из ружей и пушек, говорят по-русски, подписали контракт на десять лет службы. Оружия на складах не много, кроме того, что в пользовании, сохраняется запас в две тысячи ружей и полсотни пушек. После изготовления полусотни нарезных винтовок, мастера приступили к нарезке орудийных стволов. Провели испытания противооткатных устройств для пушек, пока пружинных, до гидравлики ещё далеко. Однако, результаты удовлетворительные, эти орудия можно использовать в полевом сражении, лишь укрепить лафеты специальными штырями в земле. При правильной установке пушки, после выстрела ствол не требует корректировки прицеливания.

Так, что и Петру пришлось удивляться достижениям друзей, особенно новейшим рациям, со сроком годности ламп не менее полугода, и, дальностью уверенного приёма не менее тысячи километров. После обмена новостями, все снова вспомнили отправившегося в Норвегию Николая с дружиной.

– Как он там, один, второй год? – Высказал общую заботу Володя.

– Нормально, – уверенно ответил Валентин, – он парень тёртый, и не один. С ним почти батальон с девятью пушками, из крепости их не выбить никаким армиям. Лишь бы сам не погорячился, на захват Стокгольма не отправился.

– Это точно, – улыбнулся Пётр, вспоминая дерзкое поведение майора в Холмогорах. Теперь он с чистой совестью мог подтвердить воеводе Прозоровскому свой блеф о закупках Иваном Грозным магаданских ружей. – Лишь бы живой был, из любого плена выкупим или освободим. Денег достаточно, оружия и солдат больше, чем достаточно. Теперь, друзья, мы с вами, пожалуй, самые сильные в Северной Европе. И силу нашу нужно применить вовремя и с умом.

Почти одновременно с Петром в Ёбург прибыл Яков Строганов, в сопровождении полусотни царских стрельцов и дьяка Урусова. Дьяк прибыл для заказа магаданских ружей, пока одной тысячи, на пробное перевооружение одного полка. Поскольку ружья ждали на складе, покупатели задержались лишь на неделю, пока не освоили особенности стрельбы из ружей. Да ещё неделю заняла торговля по условиям продажи патронов и объяснению основ новой тактики для магаданского оружия. По уму, конечно, командирами таких полков надо ставить магаданцев, но, некого, самих не хватает. Однако, Урусов показался толковым мужиком, стрелять научился быстро, мушку с целиком не путал. Ему Петро и прочитал цикл лекций по тактике, а дьяк записал всё услышанное на бумаге, с зарисовками различных ситуаций и подробными подписями к ним, с чётким анализом и рекомендациями.