Джеффри Барлоу - Спящий во тьме

– Это была желтая кошка с острыми блестящими клыками. Саблезубые хищники, знаете ли, в наших краях довольно редки, а уж чтобы столкнуться со зверюгой белым днем… о таком и вовсе не слыхивали! Как вы легко можете себе вообразить, я застыл на месте – как и четверо остальных. А ведь с ними был только Дик! На моих глазах он медленно и беззвучно извлек из ножен саблю; только этот клинок и преграждал кошке доступ к его матери и сестрам. Голодная хищница принялась расхаживать взад и вперед, туда и сюда, как это водится у их злобной породы. Впрочем, зачем я вам это пересказываю; боюсь, недавние дорожные злоключения все еще пугающе свежи в вашей памяти.

Я видел, как Дик выступил вперед, словно бросая кошке вызов – сами понимаете, без какой-либо надежды на успех: он всего-навсего пытался отвлечь внимание зверя, чтобы остальные смогли убежать. Он кричал на хищницу, осыпал ее насмешками и проклятиями, подпрыгивал вверх-вниз, размахивал над головой саблей, стараясь напугать кошку и вынудить ее отступить… Тщетно. Даже издалека я слышал, как дрожит его голос: робкий, тоненький и нисколько не угрожающий. Дик вообще для приключений не создан: он всегда был застенчивым, боязливым тихоней-книжником и с клинком даже обращаться толком не умел! А кошка подбиралась все ближе, чуть приседая на задних лапах и нахлестывая себя хвостом. Она изготовилась к прыжку. Ее злобные глаза так и впились в Дика. Он задрожал всем телом, не произнеся более ни слова, отшвырнул саблю и бросился в лес, тем самым покинув семью на верную гибель.

Ну что ж, долго ждать не пришлось, скажу я вам; все, о чем я рассказывал до сих пор, произошло за несколько секунд, не более. Поначалу кошка вроде бы вознамерилась преследовать Дика – в большинстве ситуаций убегать от саблезубых котов неразумно, – но затем, видно, сообразила, что на прогалине, в каких-нибудь десяти шагах, осталось еще три очень даже беспомощных жертвы. Так что хищница оставила мысль о Дике и сосредоточила все внимание на них. К тому времени мне удалось-таки справиться с заартачившейся лошадью и направить ее вперед, однако не успел я добраться до места, как кошка прыгнула на мать и, в мгновение ока покончив с ней, нацелилась на малютку Джульет. Мисс Дейл – храбрая, несравненная Лаура, сама еще почти ребенок – подняла с земли саблю, – сэры, позвольте мне напомнить, что этот тяжелый клинок она с трудом удерживала в руках, – и в безумном порыве обрушилась на зверюгу, не давая ей приблизиться к сестренке. Словом, джентльмены, мне за всю мою жизнь не выпадало чести наблюдать более великолепного, более героического, доблестного и самоотверженного поступка, – равно как и более безрассудного. Разумеется, попытка закончилась ничем; у меня в ушах до сих пор звенят отчаянные крики, исполненные ярости и горя, что сорвались с губ Лауры, когда на ее глазах кошка накинулась на маленькую Джульет.

В это самое мгновение моя кобыла, упираясь, вставая на дыбы и фыркая, наконец-то доставила меня к месту событий. Ее метания и прыжки вспугнули кошку, и это дало мне возможность нанести с седла несколько точно рассчитанных ударов. Чудовище рассвирепело. Зверь кинулся сперва на лошадь, затем на меня, а злополучная Лаура оказалась в гуще событий. Вот тогда-то острые когти и нанесли ей те кошмарные раны. Видите ли, хищница запуталась лапой в ее волосах, таких густых и длинных. От этого зрелища мне сделалось дурно, и я распалился не на шутку. Каким-то непостижимым образом – даже теперь, спустя семь лет, не знаю, как мне это удалось, – я сумел нанести чудищу еще несколько ударов, на сей раз весьма сильных, в голову и в шею, и походя отрубил зверю ухо. Кошка страшно взвыла – и прыгнула на меня. Я приготовился к битве, которая наверняка обернулась бы для меня последней, но тут хищница развернулась и скачками умчалась прочь, в направлении, противоположном тому, куда убежал Дик Скрибблер.

Мать Лауры уже не дышала. Что еще печальнее, прелестная маленькая Джульет тоже вскоре скончалась, несмотря на все заботы мистера Рейнольдса, домашнего врача моей тетушки. Спасти девочку просто не представлялось возможным. Сама Лаура была на грани жизни и смерти и провела в постели не один месяц, страшно страдая от ран. В конце концов она поправилась и вернулась к нормальной жизни – насколько такое возможно. Отец ее, видите ли, давным-давно умер; теперь она разом потеряла мать и сестру и в придачу еще и сводного брата. У девушки не осталось никого, кроме недужной бабушки.

– Потеряла сводного брата? Вы про Дика Скрибблера? Но как же? – недоуменно переспросил доктор.

– Бедный Дик уехал спустя две недели после трагедии. Никому не объяснив куда, не сообщив, когда вернется и вернется ли вообще. Короче говоря, он исчез, точно сквозь землю провалился. Спустя три года я совершенно случайно узнал, что он нашел прибыльную работу в Солтхеде. Он всегда превосходно управлялся с пером и пергаментом, все схватывал на лету, так что при желании с легкостью мог подыскать себе такую должность. Отец его торговал писчебумажными принадлежностями, а сам Дик какое-то время состоял в учениках у мистера Мола, типографа и гравера из Фридли. Так что, как вы сами имели возможность убедиться, профессор, к тому моменту, как мистер Скрибблер решился претендовать на должность вашего секретаря, он приобрел немалый опыт в обращении с чернилами, пером и линейкой. К сожалению, дар речи он утратил.

– Да-да, Гарри, будьте так добры, расскажите, что вы об этом знаете, – настойчиво попросил профессор.

– По всей видимости, в результате трагедии он изменился до неузнаваемости. Возможно, вам, доктор, встречались в вашей практике подобные случаи. Полагаю, тут сказались шок и горе, и неописуемый ужас пережитого, и, возможно, раскаяние при мысли о том, что он бросил на растерзание собственную семью. Голос у бедняги пропал окончательно и бесповоротно. Причем дело не в том, что говорить он не может – по всей видимости, это не так, – дело в том, что он сам не хочет.

– А! Да-да, конечно, – кивнул доктор Дэмп с видом весьма умудренным, давая понять, что совокупность симптомов ему знакома.

– Судя по всему, Дик сделался менее строг в привычках и выборе знакомств, менее прихотлив в том, что касается манер и платья. Он надел маску равнодушной беспечности; он ничего не воспринимает серьезно, разве что под принуждением. Настоящих друзей у него мало, если таковые вообще есть; в общем и целом он дает понять, что до ближних ему дела нет: разве что человека можно использовать к некоей собственной выгоде. Проблема в том, что все эти перечисленные мною черты, профессор, были совершенно несвойственны Ричарду Скрибблеру в пору нашего знакомства в Бродшире. Ощущение такое, будто вследствие того трагического дня личность его полностью изменилась. Единственное исключение – кстати, весьма значимое! – это, сэр, его тесная дружба с вашей племянницей. Дик Скрибблер, как его описывала Фиона, кажется мне куда ближе к прежнему Дику Скрибблеру, Дику Скрибблеру из Бродшира. Не знаю, в силу какой причины, но только девочка подобрала ключик к его сердцу. Ну что ж, вот вам и вся история, те немногие подробности, которыми я могу с вами поделиться. Вы только представьте себе, сегодня я видел Дика впервые за семь лет – и то лишь краем глаза, в окне.