Андрей Смирнов - Рыцарь

На втором этаже в комнате с длинным балконом меня угостили шербетом и засахаренными абрикосами. А также всякой другой всячиной. Когда я поел и задумался, о какую занавеску незаметно можно было бы вытереть руки, возникла всё та же девушка с полотенцем и чашей воды.

В отличие от графа Альфаро, Иосиф бар Ицхак в то время, когда мы лакомились сладостями, старательно избегал разговора о делах. Даже и после того, как мы помыли руки, ещё некоторое время мы говорили о разных пустяках. Наконец, в разговоре наступила определённая смысловая пауза, которую следовало заполнить ответом на наверняка интересующий Иосифа вопрос: зачем я приехал?

– У меня к вам просьба... – За время нашей беседы я так и не определился, как называть своего собеседника. Полагаю, скажи я что-нибудь вроде «господин Иосиф», старик удивился бы ещё сильнее, чем ведьма Рихо в своё время. С другой стороны, «тыкать» и называть его просто по имени тоже как-то не получалось, поскольку хозяин дома был старше меня раза в два. – У меня к вам просьба. Мне нужны деньги.

Иосиф, не поднимая глаз, согласно покивал головой. Видимо, эту причину он и предполагал с самого начала.

Я мысленно вздохнул. Был, конечно, риск, что Иосифа хватит кондратий, но о размере суммы надо было сообщить с самого начала.

– Мне нужно приблизительно сто – сто пятьдесят золотых марок.

Старик перестал покачивать головой. Поднял голову. Недоверчиво посмотрел на меня:

– Простите, сколько вы сказали?..

– Сто пятьдесят. Золотом.

На лице Иосифа бар Ицхака отразилось сильнейшее замешательство.

– Но...

Он осёкся. Наверное, хотел спросить, зачем мне понадобилась такая огромная куча золота, но так и не решился.

Я решил объяснить:

– Я собираюсь начать войну. А для того чтобы начать войну, мне нужно войско. А для того чтобы нанять и содержать войско, нужны деньги.

Старик беспокоился всё больше. Он тёр руки, посматривал то на меня, то вбок, ёрзал на месте...

– Когда мы победим, я верну вам всё до последнего медяка. Может быть, не сразу – но верну. Даю слово чести.

– А вы знаете, господин Андрэ... ведь король Педро запретил сейчас всякие войны. Говорят, одного рыцаря он даже повесил, когда тому вздумалось пренебречь приказом и начать войну со своим соседом...

– Повесил рыцаря?.. По-моему, вы что-то путаете. Рыцарей не вешают. Это позорная смерть.

– Именно так, – уверенно возразил Иосиф. – Именно так это и было, поверьте моему слову. В некотором смысле вы правы – сначала его лишили рыцарского достоинства, а только потом повесили... Конечно, все люди благородной крови возмущены, но король Педро говорит, что поступит так со всяким, кто до конца перемирия с маврами – а ведь пока неизвестно, продлится ли перемирие ещё на три года или нет, – затеет войну в его королевстве...

Старик продолжал что-то говорить, а я подумал: «Да чтобы из-за какого-то короля я отказался от справедливого дела? Ну уж нет!»

– Не думаю, что Педро будет на меня в большой обиде, – сказал я вслух. – В конце концов, он христианин, а я собираюсь воевать с врагом христианства.

– Вы хотите напасть на мавров? – уточнил старик. – Не дожидаясь конца перемирия?

– Нет, не на мавров. Можно сказать, я собираюсь бороться с внутренним врагом.

Беспокойство на лице моего собеседника достигло сильнейшей степени. Я вспомнил, что он говорил о погромах, вызванных проповедью крестового похода. Похоже, христиане этого времени считали первым своим врагом сарацин, а врагом номер два – евреев.

Уж не решил ли этот старичок, что я прошу у него денег для того, чтобы начать поголовную резню иудейского племени?

Я снова вздохнул. Я не хотел открывать ему все карты, но, похоже, без этого было не обойтись.

– Я назову вам имя своего врага, но хотел бы, чтобы то, что я скажу, не покинуло пределы этой комнаты. Вы можете пообещать мне это?

– Да, конечно. – Иосиф, заинтересовавшись, придвинулся поближе.

– Дон Альфаро, граф де Кориньи.

Уже не раз, когда произносилось это имя, я наблюдал весьма красноречивую реакцию. Поэтому я внимательно следил – исключительно ради интереса, – как прореагирует Иосиф бар Ицхак.

Когда он услышал имя Альфаро, он никак не показал своего отношения. Точнее – постарался не показать. Я заметил, как сжались его челюсти и как – всего на мгновение – сверкнули глаза.

– Вы... – произнёс он после очень долгой паузы и снова умолк, должно быть, подбирая слово...

Я его перебил:

– Глупец, вы хотите сказать? А граф Альфаро непобедим?

– Вы очень храбрый человек, если собираетесь враждовать с ним. Все, прежде объявлявшие себя его врагами, сейчас лежат в земле. Даже когда против него выставлялось войско, в десять раз превосходящее его собственное, он побеждал. Его враги начинали грызню между собой, или предводители войска неожиданно умирали, или солдат косила какая-нибудь ужасная болезнь...

– Вы первый, кто не говорит мне прямо, что граф Альфаро – колдун.

– Вы знаете. Все это знают.

– Как я понимаю, на деле это означает, что денег вы мне не дадите, поскольку в то, что я могу выиграть войну, не верите?

Старик пожал плечами и как-то жалобно посмотрел на меня.

– А вы сами верите в это? – спросил он.

– Да, – отчеканил я. – Я убью Альфаро, разорю его замок и вытащу из темницы девушку, которую дал клятву оберегать. С вашей помощью или без неё.

Я встал.

– Подождите! Дон Андрэ! Сядьте, прошу вас!

Я остался стоять.

Иосиф бар Ицхак тоже встал.

– Сумма, которую вы назвали, – сказал он, – огромна. Сам я не смогу собрать столько... Мне придётся просить у моих родственников... Но... Думаю, мы сможем собрать эти деньги.

Неужели поверил? Фантастика... Всегда завидовал людям, у которых есть дар убеждения, и вот поди ж ты...

– Сядьте, благородный дон, – ещё раз попросил он, и на этот раз я внял его просьбе.

– Хочу рассказать вам, дон Андрэ, одну историю... На юге было одно поселение, где издавна жили люди нашей веры. Это поселение во владениях эмира. Мусульмане тоже не любили нас, так же как и христиане, но в том поселении жизнь долгое время текла спокойно... Пока не пришёл дон Альфаро.

Я чуть пожал плечами. Такое ощущение, что тут у каждого к любезному графу есть какой-то свой счёт. Тем лучше. Нужно только бросить первый камень, и дражайший дон Альфаро будет погребён под обвалом.

Но старик ещё не закончил.

– В том поселении жил один раввин... Я не буду называть его имени – оно вам ничего не скажет... Я скажу лишь, что этот раввин был святым человеком. В его доме хранились многие книги... книги, которые не должен читать никто, кроме поистине святых людей. Книги, в которых говорилось о тайнах неба и земли, о именах Божьих, числах и буквах, зная которые можно совершить многое... в том числе можно совершить и много зла. Когда Альфаро со своим войском четыре года назад подошёл к поселению, он потребовал выкуп. Не золото, не серебро, а именно эти книги. Зная, что это за человек, раввин сжёг их. Когда Альфаро узнал об этом, он захватил посёлок, согнал всех до последнего... и женщин, и детей, и седых старцев... в один большой дом и сказал раввину: «Ты любишь огонь. Смотри на него, ведь огонь – последнее в этой жизни, что ты увидишь». Потом он велел поджечь дом, а раввина ослепил и оставил умирать на дороге.