Артур Прядильщик - Прозрачные воды южных морей

— Садись… Присаживайся… пожалуйста. — Реви положила пистолет на столешницу и лихим «хоп!» опустошила свой стакан. — Пока вежливо…

Я осторожно присел напротив Македонской. Рядом, снова ко мне прильнув, устроилась Рита, а сопровождающие заняли один из свободных столиков, которых вокруг оказалось непривычно много…

Странно, я ожидал от Реви смущения или прилипчивого заигрывания. А тут какая-то злость и ненависть, приправленная нешуточной обидой. Неужели, она как-то прознала о том, что тогда я всего лишь вырубил ее и потом даже пальцем не дотронулся, чего не допустило бы большинство жителей Роанапра, считающих себя мужчинами.

Но как?!

Вряд ли Бенни — он совсем косой был и уже не отличал виртуальность от хорошенько проспиртованной реальности, в которой белобрысый парень в одной набедренной повязке открыл перед ним дверь в каюту. А в той каюте полностью обнаженная девушка лежала на койке, стыдливо отвернувшись к стене. Так что «реальность» Бенни не включала в себя такие сложные вещи, как «мистификация» и «обман» — должен был принять все за чистую монету.

Может, Датч проболтался? Да нет, тоже вряд ли он — зачем ему меня так подставлять? — он с Йонг на почве поэзии неплохо сошелся. Столько книжек ей надарил… А может он — педофил или лоликонщик — и хочет «оторвать» меня от Йонг?

Может, Реви — девственница и по этому смогла определить, что к чему? Тем более — вряд ли. Не может такая девушка, как она, до двадцати лет (или сколько ей там?) не попробовать х отя бы разочек. Впрочем, не исключено…

Что за бред в голову лезет после адреналиновой встряски!

Некоторое время мы молчали. Кажется, Реви не знала, с чего начать. Тем более, в присутствии Риты, на которую кидала подозрительные и враждебные взгляды.

— Ты чё без пушки, херувимчик? — Наконец, мрачно поинтересовалась она. — Совсем е%%нулся по Роанапра без оружия ходить! В подворотню затащат и по кругу пустят такого беленького и смазливого…

Заботливая какая!

Я, разумеется, не стал «лезть в бутылку» и говорить, что сейчас Реви пытается транслировать на безобидных горожан Роанапра собственные комплексы и собственные скрытые желания в моем отношении… или в своем?

Также, я не стал ей говорить, что, во-первых, пистолет у меня надежно спрятан на поясе под полами китайского пиджака, а, во-вторых, в экстренной и неожиданной ситуации я больше полагаюсь на метательные ножи, позаимствованные у Йонг и закрепленные на внутренней стороне предплечий. И между лопатками, чтобы преподнести сюрприз тому, кто попробует скомандовать мне «руки за голову!»

И пусть метаю я их на порядок хуже, чем Йонг и на два порядка хуже, чем Шеньхуа, но для окончательного решения девяноста пяти процентов могущих возникнуть в Роанапра проблем — более чем достаточно. Мало никому не покажется. А в оставшихся пяти процентах мне и пистолет вряд ли поможет.

Я лишь мотнул головой в сторону Риты, сноровисто спрятавшей свой странный пистолет в наплечную кобуру, объяснив таким образом, что затащить меня в подворотню довольно затруднительно — кое-кто будет против. Угловатый, будто рубленный, дизайн пистолета и, в то же время, явственно ощущаемая функциональность — однозначно выдавало поделку русских оружейников.

— «Багира». — Объяснила Рита, перехватив мой заинтересованный взгляд. — Модификация на десять патронов. Ле… Балалайка сказала, что если я не смогу решить свои проблемы десятью пулями, то она во мне ошиблась.

— Что? Тоже пистолет подарили? Балалайка? — Процедила Реви, переведя пьяный взгляд с меня на Маргариту.

И попыталась изобразить этим взглядом угрозу и пренебрежение. Получилось плохо. Рита ответила лучезарной улыбкой, захлопав глазками…

— Сестра. — Догадалась Реви. — Я тя видела, нах… у Балалайки…

— Да-да, госпожа Ребекка! — Прощебетала Рита. — Нас, к сожалению, так и не представили! Маргарита Вайс!

— Ребекка! Просто Ребекка.

Реви решительно протянула ладонь… в сторону стоявшего за стойкой Бао. Тот дернулся и чуть не выронил бокал. Гневно, как таракан, зашевелил своими усиками, шепотом матерясь. Реви ввела поправку, учла направление ветра, силу притяжения, и ее ладонь оказалась где-то примерно над серединой стола.

— Очень приятно! — Рита пожала протянутую ладонь.

— Марга… Марга… Марго?

— Рита. — Улыбка сестры поблекла. — Просто Рита.

— А-а-а… — Македонская сделала головой сложное восьмерко-образное движение-кивок в мою сторону. — Ты ж не против, что я… с твоим братом?

— Даже не знаю, госпожа Ребекка! — Рита откровенно развлекалась. Я видел, каких усилий ей стоило не расхохотаться. — Такая классная девушка, как вы. И такой тормоз, как мой младшенький! Неужели не нашлось кого получше?

Реви некоторое время переваривала сказанное, пытаясь постигнуть смысл, и призналась:

— Не… — Она пьяно помотала головой. — Получше — не. Когда пистолет наводит — мурашки в… ну… везде, короче. И там… Сильные. Вот…

Кто-то очень-очень пьяный, гораздо более пьяный, чем даже Реви, пьяно заржал за соседним столиком:

— Македонская, а чё эт тя на малолеток потянуло-то? — Крупный толстый мужик в бело-красной гавайке, озвучив эту умную мысль, заржал из-под проститутки, сидевшей у него на коленях.

— Чё вякнул, козел?! — Реви пальнула впритирку, так, что у обоих — жиртреста и «феечки» — взметнулись волосы.

— Ай! Моя прическа! — Неожиданно низким голосом отреагировала путана. — Реви, ну, зачем же так грубо, а!

Кажется, работница (или работник ? есть тут такие… на любителей) койки даже испугаться не успела. Или Реви в нее (него?) регулярно пули посылает.

Но Реви не слушала. С непередаваемым удовольствием она громко поведала всему залу:

— Какие, нах, малолетки! Вот этот беленький ангелочек так меня трахнул, что я вырубилась, нах!

В зале воцарилась потрясенная тишина. Македонская — ни хрена не пьяная, а трезвая, как стеклышко! — широко и ласково улыбалась, с мстительным и непередаваемым удовольствием рассматривая мое пунцовое лицо.

Тихое журчание — кто-то лил пиво мимо рта, себе за шиворот.

У Бао из рук таки выскользнул стакан (разумеется, бармен не может стоять за стойкой просто так — он должен что-нибудь ПРОТИРАТЬ!), но не разбился, а покатился по стойке, докатился до края… и — да! — против законов жанра не попрешь — все-таки разбился!

У русских нервы оказались покрепче. Городничев высказался тихо, емко и кратко, а тот, кого Рита называла Димой, поведал громким шепотом, тоже по-русски:

— Херасе! А по виду и не скажешь! Слышь, Андрюх! Прямо гордость берет за соотечественников, да?

Зал медленно приходил в себя. Опытные наемники, хладнокровные бандиты и безжалостные убийцы смущенно и вполголоса пытались вернуться к прерванным разговорам. Пока получалось так себе. К тому же, общее замешательство усугубляло поведение многочисленных тружениц коек — их взгляды то и дело возвращались ко мне, что-то измеряли, что-то прикидывали… примерялись и, кажется даже, планировали.