Александр Конторович - Смертник в серой шинели. Тетралогия

— А скажи мне, как это происходит? Видишь ли ты сны? Или все это бывает наяву?

— Сны, после которых на теле остаются настоящие раны? Где ты видел такое?

— Ты будешь удивлен, но видел. Этот мир не единственный, в котором я был.

— Я знаю, — кивает мой оппонент. — Вы всегда приходите из чужого мира. Мысли ваши неясны, а помыслы неизвестны. Язык труден для восприятия, а сердце выковано из железа. Наверное, мы недостаточно тверды в своих помыслах, раз Незримый посылает нам такие испытания.

Я пытаюсь сложить в голове воедино все то, что сообщил мне пленный. Нечто похожее было и в нашей истории. Знаменитый Старец Горы и его банда убийц-наркоманов. Надо же, как тесен мир! Вместо того чтобы встретить здесь что-либо приятное, натыкаюсь на местный аналог хашишинов. Факт, что эти ребятишки балуются наркотой, — и к бабке не ходи. Ничем иным их видения и просветления не объясняются. Теперь понятно, почему они так дружно держатся за свою верхушку. Надо полагать, тема наркотиков в данном мире — одно из самых сильных табу. Не буду удивлен, если выяснится, что верхушка Ордена прикладывает к этому все возможные усилия.

— Скажи, — обращаюсь я к пленному, — зачем тогда было искать встречи со мной?

Он сразу мрачнеет.

— Таково было указание Высших.

— Ну, хорошо. Замок этот мне особо не нужен. В крайнем случае, я могу убить владельца еще какого-нибудь замка. Деньги, по большому счету, мне тоже не слишком нужны. Все, что мне надо, я и без них достану. Но вам-то все это зачем? Как-то странно получается: возвышенные цели — и деньги? Что я получу, если отдам вам эти стены и башни, и те жалкие крохи, что лежат у вас, в ордене святого Вайта? Кстати, а почему вы положили эти деньги от имени графа? Что, помимо него не было сговорчивых купцов?

— Не всякий купец может распоряжаться большими деньгами. А кто будет спрашивать у графа, да еще у наместника короля?

Он косится на стоящих в сторонке Лексли и Рона.

— Так что — граф знал, чьи это деньги? — интересуюсь я у него.

— Нет. Мы дали ему деньги для успеха восстания. Надо было нанимать войска, закупать оружие. Собственных средств графа могло и не хватить. Тем более что он привык жить на широкую ногу.

— Да уж. Содержать при себе сотню бездельников — не каждый бюджет вынесет. Вы-то сами куда смотрели? Не видели, куда уходят ваши денежки?

— Лориен говорил графу, — с досадой отвечает пленник. — Но он уже привык так жить.

— Да и вас такое многолюдство устраивало, ведь так?

— Ну, можно и так сказать.

— Как давно вы стали работать с предками графа?

Пленный снова замыкается в себе.

— Я не знаю. Мы приезжали в замок еще десять лет назад.

— Если я захочу уйти из замка, что я получу взамен? Только не надо пугать меня покушениями, отравлениями и прочей ерундой. Отравить меня нельзя, а убить достаточно сложно.

В глазах моего оппонента внезапно пробуждается интерес.

— Я не уполномочен решать такие вопросы.

— Кто уполномочен? И где его найти?

Пленный молчит, и видно, что он лихорадочно обдумывает свои слова.

— Пусть кто-то поедет в город. Около центральной площади есть харчевня. Пусть он закажет там горную рыбу.

— А что — такая существует?

— Когда закажет, тогда и узнает.

Он снова замолкает и поднимает на меня взгляд.

— Ты доволен? Я ответил на все твои вопросы?

— Ну, в общем-то, на все.

— Я хотел бы уйти.

Так. Клиент выложил все, что мог. Спрашивать его дальше? Не факт, что я услышу правдивые ответы. Он может и не врать, просто будет говорить не всю правду. И тогда я рискую попасть впросак с этими сведениями. Поднимаюсь на ноги, в коленках аж закололо. Подхожу к монахам и забираю у них срезанный с шеи пленника мешочек. Возвращаюсь назад и клинком разрезаю веревки на его руках. Бросаю мешочек рядом.

— Ты исполнил свое обещание, я исполняю свое.

Поворачиваюсь и отхожу назад. Присаживаюсь на лавочку рядом с Роном и Лексли и смотрю на пленника. Некоторое время он сидит неподвижно. Потом протягивает руку и поднимает с земли мешочек. Открывает его и вытряхивает на ладонь кольцо. Поворачивается в мою сторону. Несколько секунд сидит неподвижно, потом резко сжимает кулак. Тело его выгибается дугой, и он падает навзничь. Некоторое время еще бьется в судорогах и, наконец, затихает.

— М-да… — говорит брат Рон. — Надеюсь, оно того стоило?

— Да, — киваю я, — искусству ведения разведдопроса я мог бы поучить и его учителей.

— Но я не слышал, чтобы ты что-то спрашивал у него впрямую.

— Он тоже. Оттого и был так откровенен.

Потрошение второго пленника, ввиду его абсолютной бесчувственности, отложили на потом. Оставив команду спецов разгадывать загадки странного механизма, топаю назад в башню. Рон, назначив вместо себя заместителя, идет со мной. Кот сворачивает куда-то в сторону, пообещав нас догнать в самое ближайшее время.

По пути наверх я, поразмыслив, тоже отклоняюсь от маршрута, чтобы проведать Мирну. Надо ли говорить о том, что уйти от нее немедленно не получилось? И ведь так всегда… Кажется, я часами готов сидеть с нею рядом, слушать негромкий мелодичный голос и смотреть в ее глаза. Просто наваждение какое-то! И как могло так выйти, что никто раньше не рассмотрел эту красоту? Вот и тону я каждый вечер в бездонных озерах ее серых глаз…

Забегаю наверх и вижу — все в сборе.

Даже брат Манрике пришел, надо полагать — просто не выдержал. Да и то сказать — монах геройский, я бы столько в этом подземелье не просидел…

Отец Варшани неодобрительно на меня зыркает.

Чегой-то он вдруг?

Не иначе — Рон настучал про мое обещание пленному.

Так оно и оказалось — начиная совещание, хитропоп проехался вскользь по некоторым… э-э-э… лицам, дающим необдуманные и непоследовательные обещания врагу. Ага, это уже в мой огород камешек!

Ну, что ж, святой отец, ловите обратный мяч!

— Как я понимаю, отец Варшани, этот кирпич — в мой адрес?

— Ну, сын мой, если тебе угодно это признать самому…

— Нет, святой отец! Неугодно! И, дабы и впредь все такие непонятки снять, вопрос уже от меня. Кто-нибудь слышал, что я советовал пленному покончить с собой?

Молчание. Рон, в ответ на вопросительный взгляд хитропопа, только пожимает плечами. Мол, о таком не слышал и не видел.

— Никто не слышал? Странно, но почему-то я именно так и думал. Так вот, господа хорошие, хочу сразу внести ясность! Если мы начнем играть по всем правилам, которые нам навязывает противная сторона, то только укрепим их ряды! Мы можем быть хитрыми, умными, да и много еще какими можем стать. Вот только врать в глаза никому не следует! Не в смысле военной хитрости говорю — тут проблема в другом. Я! — стучу себя кулаком в грудь. — Я лично! Дал слово Серого рыцаря! В том, что отпущу пленного после разговора. Отпущу! Я ему сказал: «Хочешь — живи, нет — можешь умереть так, как и положено любому из вас». И что я ему при этом пообещал?