Василий Панфилов - Улан [СИ]

— Ты это, чё-нибудь жалостливое могёшь? — стесняясь, обратился к нему Никифор. На лицах остальных солдат было полное согласие, так что заиграл без лишних слов…

Немного минора не повредило, но когда проезжать пришлось через одну из деревень, где у многих улан были подружки, попаданец не удержался…

На лицах появились улыбки, послышались шутки и кое-кто из улан отстал, клятвенно обещая догнать — вот только попрощается как следует со своей Марусей!

— Молодец, сильно настрой поднял, — сказал ему подъехавший поручик.

Вообще, случай с удачным внедрением поэзии был редким — всего несколько стихов и песен удостоились признания сослуживцев — и это при том, что он старался отбирать их очень тщательно.

“ — Да… Здесь Высоцкого не “перепоёшь”, как ни старайся, — в один из “поэтических” дней сам с собой разговаривал парень — была у него такая привычка.

— Вот взять к примеру “Прощание Славянки”… Песня гениальная, но… Не подходит в принципе — там же есть такие строки — как “Где Илья твой и где твой Добрыня” и “Встань за Веру, Русская Земля”. Красиво? Да охренеть как! Но вот здесь и сейчас это однозначно не пойдёт. Почему? Так она очень хорошо ложиться на чаяния староверов, против которых ведётся настоящий террор. Илья с Добрыней — обращение к “Старине”, да и “Встань за Веру” — именно так говорят староверы. Так что… Мда, вряд ли из меня получится местный вариант Пушкина…”

Ну да — спортсмен был честолюбив, и зная массу песен и стихов, надеялся как-то выделиться. Мир он решил считать параллельным, так что “обкрадывать” поэтов не стеснялся. Но пока не слишком-то получалось — знал-то он в основном песни, причём современные, а со стихами того же Пушкина дела обстояли куда скромней.

Два года — срок немалый, особенное если это — военные года. За время войны против Пруссии Игорь подрос — как буквально, так и в чинах.

— Сержант! Готов кулеш, иди пробу снимай, — позвал его Андрей.

Достав ложку из внутреннего кармана, спортсмен подул и осторожно попробовал.

— С зайчатиной? — спросил он подобревшим голосом.

— А то! Выскочил шальной, ну мы его и того… Мяса в ём на один укус, ну так хоть кулеш духовитый получился.

Пообедав, разошлись по своим делам — они недавно прогулялась по прусским тылам и люди вымотались, так что с учениями он никого не заморачивал. Да — именно он. Рысьев пошёл на повышение, получив ротмистра и батальон (ротмистр Пушкарёв — увы…), ну а ротой… Ротой формально командовал молоденький поручик, присланный из России — уже четвёртый на памяти попаданца.

Командование таких вот… офицеров заключалось в том, чтобы скакать с саблей или пикой впереди эскадрона, командуя зычным голосом. Да и то — уланы предварительно оглядывались на своего сержанта…

Ну да — как-то так сложилось, что в реальности уже более полугода ротой командовал именно он — как в бою, так и по хозяйственным делам. Формальные же командиры роты присылались за чинами — очень уж удачно действовал полк. Однако чтобы нормально командовать, нужно хотя бы понимать — что же такое — Новгородский уланский полк. Поскольку был он уникальным воинским подразделением, то понимали это не все.

Так что… Двое таких непонимающих уже слегли, ну а один и в самом деле заработал желанное повышение и быстро перевёлся в кирасиры — служба там была полегче. Да, тоже непросто, да и отнюдь небезопасно, но дело в том, что кирасиры участвовали только в крупных сражениях — за редким исключением, а вот уланы занимались ещё и охраной штабов, рейдами по вражеским тылам… Хорошо ещё, что разведкой заниматься пока не заставляли — тут была вотчина казаков.

В общем, уматывались люто, но зато были и послабления. В частности — Игорь, как и остальные уланы, уже шесть раз отправлял трофеи в слободу. Обычные же солдаты если и могли передать что-то своим, то с оказией и без особой надежды, что доедет хоть часть.

Трофеи же…

— Малой, да зачем тебе ещё один клинок? — прыгал вокруг телеги Никифор — на правах “дядьки” ему позволялось такое обращение — тем более, что и сам он стал капралом (в очередной раз — были уже разжалования за… многое).

— Для коллекции, — рассеянно отозвался спортсмен, любуясь великолепным шотландским палашом.

— Чиво!? Ты ж всё равно его не продашь! — не понял капрал.

— Да и не собираюсь продавать. Ты ж знаешь, я клинки собираю.

— Аа, — наконец-то понял суть “коллекции” ветеран, — ну давай. Только я б на твоём месте чего другого загрузил.

Невозмутимо пожав широкими плечами (а вырос и заматерел он за последние два года заметно — стати уже гвардейские [31] Стати уже гвардейские — В гвардейские полки набирали тогда по многим критериям, но главными были отменное здоровье, рост, благообразная внешность и физическая сила. Обычно же, говоря о “гвардейских статях”, подразумевали, что рост и физические данные у человека — сильно выше среднего. ), сержант продолжил упаковывать вещи. На его месте… Уланы любили прибарахлиться, чего уж греха таить, но не всегда соображали — что можно брать.

Вот и сейчас — раскритиковал его “коллекцию”, а сам — часы напольные отправляет! Говорить, что до слободы они просто не доедут — бессмысленно… Да и вообще — мышление у большинства не стратегическое. Знают, что такой вот клинок в лагере можно купить от силу за пару рублей… Ну не в чести у русской кавалерии такие вот хреновины! А то, что в Петербурге он будет стоит как минимум рублей тридцать (не у перекупщика, понятное дело), соображалки не хватает.

Военная карьера у попаданца пошла в гору буквально с первых недель вступления в войну — сперва были небольшие стычки, где он показал себя отменным бойцом, затем — парочка уже настоящих, пусть и небольших сражений, в одном из которых пришлось взять командование на себя — и получить за это капральский чин. Ну и наконец — сражение при Гросс-Егердорфе, где русская армия вдребезги расколошматила Прусскую — и не воспользовалась плодами победы из-за странных действий Апраксина, приказавшего после победы отступить…