Андрей Бочаров - Русская фантастика 2015

– Я не знаю, док, – чистосердечно признался я. – Надо думать, чтобы мы нашли ответ?

– И меня приводит в ярость сама мысль, что ответ может найти кто-то другой, – слабо шевеля воспаленными губами, произнес профессор. – И что я – сгину в том пространстве, которое сам открыл.

– Господь создал Корабль познаваемым, – ответил в тон Милфорду я. – Мы можем обойти каждый горизонт, прощупать и измерить каждый его дюйм.

Милфорд приподнял шляпу и посмотрел мне в глаза.

– А вы, простая душа… задумывались ли вы, каким Корабль может быть снаружи? Наверняка, нет! Что для вас предел познания? Вы не видите дальше, чем на ружейный выстрел. – И он вяло махнул рукой, словно хотел отогнать муху.

Мне не хотелось обсуждать это вслух, тем не менее я решился:

– Порой, док, мне снится, будто я вываливаюсь в забортную пустоту. Я не вижу Корабль со стороны, а только окружающую его вечную ночь. И в этой ночи я тону, словно в темной речной воде.

– М-да… – Милфорд потер виски. – Тогда вы, вероятно, задавали себе вопросы… Что есть эта пустота? Так ли уж она пуста? Конечна ли она?

Действительно, я не единожды размышлял об этом. Но каждый раз я приходил к достаточно простым выводам: да, окружающее Корабль пространство пусто и тянется бесконечно во всех направлениях. Корабль – это единственный материальный островок посреди небытия.

Неожиданно подал голос Уильям Ганн.

– Мне же, джентльмены, кажется перспективной идея, что Корабль сформировался из облака забортной пыли, – сказал он, с опаской поглядывая на своего научного руководителя, словно опасался, что Милфорд подвергнет его обструкции.

Милфорд медленно кивнул.

– Физика внекорабельного пространства – наука, за которой будущее, – подтвердил он. – Однако пока мы не можем смотреть в будущее настолько далеко.

Здесь уж я не удержался и съязвил:

– Вы не рискуете смотреть в будущее дальше, чем на ружейный выстрел.

– Будущее… – Милфорд снова опустил шляпу на лицо. – Нас отделяет пять дюймов высокоуглеродистой стали от Объединенного Королевства. Каких-то пять дюймов… Но даже это расстояние, как выяснилось, нам не по зубам.

Кажется, механоиды не знали, как относиться к пришельцам из Объединенного Королевства. Наше появление неизменно приводило эти удивительные порождения природы Корабля в замешательство.

Бронированные рогатые твари с крошечными головенками под цельнометаллическими шейными гребнями прекращали рыться в земле и замирали, не сводя с нас льдисто блистающих кристалликов глаз. В их поведении угадывалось настороженное любопытство, которое, впрочем, в любой момент могло смениться яростью и агрессией или же паникой.

Малые двуногие механоиды, что при помощи циркулярных пил, которыми были оснащены их хищно вытянутые головы, методично расчленяли помятый корпус мертвого гиганта, бросили свое занятие и попятились, сердито размахивая сегментированными хвостами.

Стальной ящер – варан, размером с паровозный локомотив, – старательно делал вид, будто нас не замечает. Он важно шествовал между терриконами, и по похожему на парус из тончайшего золота гребню на его спине ползали бело-голубые змеи электрических разрядов.

Вскоре механоиды смирились с присутствием людей, и все вернулось на круги своя. Жизнь, пугающая своей неестественностью, снова била ключом. И каждого из членов нашей экспедиции невольно пробирала дрожь, ибо то, что мы видели, было насмешкой и пародией на традиционные законы природы. Профессор Телье сравнил механоидов с чудесным образом ожившими статуями или манекенами, которые пытаются вести себя подобно существам из плоти и крови.

С замиранием сердца мы наблюдали, как пара больших двуногих механоидов загнала шестилапого исполина в ловушку – глухой угол, окруженный отвесными склонами спрессованной и твердой, как камень, земли. Гигант хромал, поэтому двуногие охотники смогли отделить его от стада, которое, несмотря на численное превосходство, предпочло обороне бегство.

Двуногие сбавили шаг. Пыхтя перегретыми котлами и выпуская пар через клапаны, расположенные на вывернутых назад коленях, они принялись искать слабое место в корпусе шестилапого. Сверкали спицы красных лучей. Этими неосязаемыми пальцами охотники прощупали броню угодившей в ловушку жертвы. Оба луча сошлись на разошедшемся сварочном шве возле правого плеча шестилапого. И сейчас же последовала первая атака – однако с другой стороны. Когда гигант развернулся, готовый отбросить охотника ударом, второй «хищник» метнулся вперед и повис на боку жертвы, использовав помимо цепких когтей еще и электромагниты. Гигант пошатнулся, присел на широко расставленных лапах, чтобы сохранить устойчивость. В этот миг на него набросился первый охотник. Завизжали дрели, заскрежетала раздираемая обшивка. А затем ослепительно засверкала сварка, ударили в стороны снопы искр, повалил едкий дым.

«Хищники» вырезали и выламывали куски с боков беспомощной, сдавленной весом навалившихся охотников жертвы, извлекали расположенные под обшивкой узлы, выдергивали переплетения кабелей. Все это они прессовали при помощи дюжины пар малых конечностей, расположенных вдоль панцирной груди и сегментированного брюха. А затем прятали лом в расположенные в передней части туловищ грузовые отсеки.

Так происходило «поедание плоти» в мире механоидов. Целесообразность процесса вызывала у нас сомнение. Телье предположил, что «позаимствованные ресурсы» автономные механизмы каким-то образом используют для собственного роста и ремонта поврежденных узлов. Однако наш биолог тут же назвал свое предположение «паранаучным» и «волюнтаристским». Все мы понимали, насколько сложным должно быть внутреннее устройство механоидов, окажись Телье прав. Едва ли даже самым совершенным механизмам доступны возможности живых организмов.

Вскоре охотники перестали терзать поверженного гиганта. Они ушли – перегруженные и неловкие, – оставляя глубокие следы на грунте. Гигант все еще сохранял остатки псевдожизни, он пытался подняться на лапы. Сквозь прорехи в корпусе было видно, как сочится масло из перебитых маслопроводов, как тяжело ходят туда-сюда поршни и плунжера, как искрят оборванные провода.

Но у гиганта не было шансов. Сначала мы услышали дробный топот, а потом из-за террикона выплеснулась стая мелких двуногих. Они в два счета покрыли обреченного живым ковром серо-стального цвета. Стервятники были такими юркими и пронырливыми, что целиком забирались сквозь дыры в корпусе под обшивку и там беззастенчиво крушили все, что попадется под дисковые пилы.

Увиденное нас удручило. Более того, нас не покидала одна простая мысль: мы ничего не можем противопоставить обитателям этого горизонта. Если нам придется сражаться против многотонных, бронированных, словно дредноуты, механоидов, то наши ружья и револьверы будут не опаснее мухобоек. Даже мелкие виды, как мы могли убедиться, были более чем опасны. Само собой, артиллерия превратила бы эти создания снова в руду, но где нам взять артиллерию?