Максим Казакевич - Двое из будущего

Мне подали керосинку и я с другом, Мальцевым и настырным журналистом вошли в комнату, где в потемках сидели понурые мужики, которым так сильно не повезло. Я прошелся мимо каждого из них, освещая лица. Удивленно отметил грустного мужика в рваной одежде и с куском колючей проволоки насмерть вцепившейся в штанину. Такое не распутать, только ножницами вырезать. Потом ненадолго остановился возле раненого. Тот сидел, прислонившись к стене и отвернув голову. Простреленная нога была умело перебинтована прямо поверх штанины. Беглого взгляда хватило понять, что с ним ничего серьезного – просто навылет прострелянная ляжка. Кость цела, крупные сосуды не задеты. Если заражения не будет, то заживет довольно быстро.

Потеряв к нему интерес, мы продвинулись к другому человеку. Тому самому длинному. Поднес лампу поближе, заставляя того щуриться от яркого света и отворачиваться. А типчик-то оказался из богатеньких. Золотая цепочка от часов чего только стоила. А были еще и щегольские постриженные усики, и болтающийся на груди монокль в золотой оправе.

– Это кто ж у нас такой будет? – с интересом спросил я. – А ну-ка, господин хороший, повернитесь к свету.

Он нехотя исполнил просьбу. Повернул голову к свету и нагло, с вызовом уставился на меня.

– Вас как зовут?

– Вам мое имя без надобности, – сухо буркнул он и сжал губы в узкую полоску. Глубокие морщины обезобразили его сухое лицо.

– И все же? – повторил я, но длинный мне не ответил, демонстративно отвернувшись от света. – Вы на Баринцева работаете?

Он едва заметно усмехнулся. И по его усмешке я понял, что Баринцев ему не работодатель. Длинный был как минимум из той же обоймы. Что удивительно, люди из высшей когорты всегда стремятся проворачивать темные делишки чужими руками, но никак не собственными. А этот, видимо, не из таких.

– Да черт с ним, Вася, пусть и дальше мнит из себя оскорбленное достоинство, – обратился ко мне Мишка. – Полиция во всем разберется. От нее мы все и узнаем. Они-то церемониться не будут – враз все ребра пересчитают и до истины достучатся.

– Ладно, пойдемте, – согласился я с доводами друга.

Полиция притащилась примерно через час. Все сонные, недовольные тем, что их подняли с постели. Самый старший из них, сдвинув кустистые брови, с некой угрюмой ленцой подошел к нам. Приставив пару пальцев к козырьку фуражки, представился:

– Околоточный надзиратель Хруцкий. Это у вас тут стреляли? – и величественно пригладил шикарные усы.

– Да, у нас, – подтвердил я. – На нас произошло нападение.

Полицейский устало прочистил горло легким кашлем.

– Ограбление? Разбой?

– Я б назвал это попыткой диверсии.

– Вот как? – усмехнулся он и нисколько не стесняясь с громким хрипом высморкался прямо в пальцы. Затем размазал свое художество по стене. – Что ж, разберемся, – сказал он и, достав из кармана простой ситцевый платочек, вытер ладонь от известки. – Нападавшие, конечно же, скрылись?

– Всех задержали, – возразил я.

– Сами? – удивился он. – Так это вы стреляли?

– Мы только защищались, – ответил я, пожимая плечами. Не нравилось мне, как потек наш разговор. Хруцкий то ли мне не верил, то ли просто был недоволен тем, что его подняли с постели посреди глубокой. – Мы всех повязали, одного слегка ранили в ногу, но он в нас сам стрелял. Вон они там все, в комнате запертые сидят.

– И сколько их? – лениво поинтересовался околоточный.

Я вопросительно посмотрел на Василия и тот быстро подсказал.

– Одиннадцать человек.

Околоточный усмехнулся, но более не стал нас ни о чем спрашивать. Кивком показал на дверь, требуя ее открыть. Затем, взяв лампу в руки, заглянул:

– Ба! – воскликнул он через несколько секунд созерцания. – Коваль, ты ли это? Ну что, голубчик, добегался? А я ведь тебя, засранца, предупреждал что добегаешься. Получил теперь по сусалам?

Ему, естественно, никто не ответил. Тогда, околоточный, кликнул одного из своих подчиненных:

– Ванин, вытаскивай всех этих субчиков из конуры и вези в участок. Разбираться будем. А ты, Евстафьев, зафиксируй тут все, запиши как надо. Ну, ты знаешь. У всех присутствующих здесь имя, фамилию, дату рождения, где проживает. Все-все, просыпаемся! Работать надо!

А затем, раздав первичные указания, обратился ко мне как к старшему:

– Простите, не помню ваше имя….

Я охотно представился. Но руки для знакомства не подал. Не любят в эту эпоху ни полицейских, ни жандармов. Никто бы ни понял моей вежливости. Да и околоточный, похоже, ничего подобного от меня не ожидал.

– Что ж, Василий Иванович, давайте-ка рассказывайте все по порядку.

После моего недлинного рассказа Хруцкий понял, что дело не по его части. Его задача была следить за порядком, гонять мелкую шушеру, разнимать семейные свары и по-тихому брать на лапу. Наш случай относился, скорее, к охранному отделению и потому с чистой совестью он выполнил часть своей работы и распрощался с нами, передав все бумаги в местное КГБ.

А через пару дней нас стали вызывать на допрос. Сначала мои охранники по очереди отметились на Фонтанке, затем по неведомым причинам под раздачу попал журналист, а после и я был вынужден посетить Департамент полиции.

Петр, наш штатный извозчик, подвез меня до самого входа, помог спуститься.

– Мы вас с Семеном ждать будем, Василий Иванович, – сказал он, придерживая меня под локоть. Истомин, что остался сидеть в люльке, подал портфель. Он после происшествия теперь сопровождал меня почти повсюду, выполнял роль личного телохранителя. Он первым высказался по поводу моей безопасности и сам же вызвался выполнять обязанности личной охраны. Я б и не стал его привлекать из-за его увечья, но видя его горячее желание, отказать не смог.

– Хорошо, – ответил я Петру, принимая портфель и поправляя на голове черный котелок. Хотя, правильнее было бы на встречу надеть цилиндр, но я ненавидел его носить. Он был чертовски неудобен – высок, тяжел, давил на голову. Котелок в этом плане был намного комфортнее. – Я, наверное, там надолго. Можете зайти в ресторан пообедать.

– Ба! – воскликнул насмешливо Петр. – Ресторан! Это ж деньжищи какие! Нет, мы с Семеном лучше в трактир. Здесь недалеко есть хороший.

– Как знаете, – ответил я и на подрагивающих коленках поплелся к центральному входу зловещей здания. Много страшных историй я слышал про работу этого отделения и никогда я не думал, что придется мне с ним столкнуться столь рано. Думал, что году эдак в четвертом-пятом, когда по стране пойдут волнения, я буду иметь честь лично познакомиться с работниками тайного сыска и политических репрессий, но никак не сейчас.

На входе меня встретили, выспросили причину визита, а затем проводили до невзрачного кабинета с толстой дверью. Провели вовнутрь, усадили на жесткий стул перед пустым столом и приказали ждать. И пока я ждал – осмотрелся.