Dmitrii Kazakov - Черное знамя

И дальше принялся рассказывать про инока в Саровской обители, что едва ли не святой, от любых болезней исцеляет одной молитвой, что сам он к нему недавно ездил, вернее, возили их всем таксопарком, и что после этого у Кузьмича с физиономии сошли все бородавки, а одна была со слепня размером…

Олегу эта болтовня помогала отвлечься, не думать ни о чем.

Осмыслить свое положение он сможет потом, когда окажется в безопасности Колькиной квартиры… сейчас же надо взять паузу, и для начала попытаться понять, не следят ли за ними… «опричники» или террористы — неважно.

В открытую он оглядываться не стал, но пару раз на поворотах косые взгляды бросил — дорога оставалась пустынной, сзади никто не ехал. Страх отступил, впервые с того момента, как ему вручили телеграмму, Олег сумел немного расслабиться, и тут же его одолела нервная дрожь, сотрясшая все тело от макушки до пят.

— Эк тебя колотит! — заметил таксист, прервав рассказ. — Не болен, часом?

— Нет, все в порядке, — слова эти выдавил из себя с трудом, челюсти слушались плохо.

Остались в стороне павильоны Нижегородской ярмарки, перестроенные для выставки «Евразия-1935», с трезубцами и белыми кречетами на фасадах, и они оказались на привокзальной площади. Машина остановилась, Олег расплатился, неторопливо отсчитывая купюры, потом неспешно забрал чемодан из багажника.

И все это время он исподтишка оглядывался — не тормознет ли поодаль или рядом черный автомобиль, не вылезут ли из него «товарищи» в черных плащах, перчатках и фуражках с высокими тульями.

Но ничего подобного не случилось, и Олег зашагал к зданию вокзала, старому, хоть и отремонтированному, но помнившему стрельбу и разрывы гранат октября шестнадцатого, когда восстания бушевали по всей стране, и затронули в том числе и Нижний Новгород. Жандармы, охранявшие вход, посмотрели на него без особого интереса, один тут же отвернулся, второй полез за сигаретами.

Внутри бегали взмыленные люди, бродили собаки, ругались две тетки татарской внешности, носильщик, важный, как сытый кот, с бляхой на груди, катил тележку с чемоданами и корзинами. У касс змеилась очередь, там тоже громко спорили, и даже вроде бы разминались перед дракой, толкаясь и задавая сакраментальный вопрос «а ты кто такой?».

Олег не бывал тут с пятнадцатого года, с того самого дня, с тринадцатого января, когда он, зеленый и шустрый, поехал в Петроград, в старую столицу, искать работу, ловить удачу за хвост, строить новую жизнь…

Сколько тогда было надежд!

Воспоминания нахлынули цветастой волной, но он поспешно отодвинул их в сторону — сейчас не время. За двадцать три года изменилось не очень много, разве что плитку пола уложили заново, поставили в центре зала бюст Огневского, а над выходом к первому пути повесили транспарант «Преодолеем Запад в себе, откроем в себе Восток!».

Увидь такое кто-нибудь из основателей евразийства, тот же Трубецкой, его бы удар хватил.

— Чего встал тут? — могучая бабка с мешком на плече чувствительно пихнула Олега в бок. — Еще шляпу надел!

Очень хотелось ответить, но он сдержался.

Прошел к окну, из которого видна привокзальная площадь… ага, такси с болтливым здоровяком как-раз отъезжает, и это означает, что можно выходить, ловить другую машину.

На этот раз водитель ему попался маленький, чернявый и молчаливый, за все время он произнес только одну фразу, и то озвучивая цену. Через пятнадцать минут Олег оказался на площади Минина, перед большим серым строением, расположившимся прямо напротив Кремля, неподалеку от набережной.

Декоративные балкончики, внизу на перилах белые вазы в рост человека… партийный дом.

Обиталище чиновников среднего ранга, не выслуживших дачи за городом.

Добравшись до подъезда, Олег подергал за ручку массивной двери, но та оказалась заперта. Тогда он отыскал пуговку звонка — единственную, что странно — пару раз нажал, и только после этого клацнул замок.

Тамбур, еще одна дверь, и за ней, в вестибюле, круглолицый молодой человек за столом. Полицейская форма, точнее, нет, похожа на полицейскую, но черные погоны говорят, что их обладатель — поручик особого полка «кебтеулов», созданного исключительно для охраны партийцев высокого ранга, подчиненного лично Огневскому, и прозванного по имени ночной стражи Чингисхана,

И наверняка этот тип держит в спрятанной под столом руке снятый с предохранителя пистолет.

— Вы к кому? — поинтересовался молодой человек.

— К Шульгину, десятая, — ответил Олег, думая, что тут вполне мог сидеть и «опричник».

Или Крашенинников не в ладах с Народной дружиной, или сам вождь не особенно доверяет головорезам Хана.

— Это вам на второй этаж, — одна рука у молодого человека так и осталась скрытой. — Проходите к лифту.

Краткий подъем в лязгающей и гудящей кабине, и Олег позвонил уже в квартиру.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Колька Шульгин… вот над ним, время, похоже, не имело власти, то же овальное свежее лицо, прилизанные волосы неопределенного цвета, маленькие серые глаза, легкая улыбка, аккуратный костюм, запонки, галстук, все подобрано, но не роскошно… идеальный чиновник раскинувшейся на половину континента империи, не фанатичный евразиец, но и не приспособленец, служащий лишь ради карьеры и денег… вряд ли верящий, что динлины, народ, некогда живший в Северном Китае, являются предками русских и вообще славян, но не сомневающийся в том, что Огневский — истинный вождь народов…

— Привет, — сказал он. — Ну так что-то выглядишь не особенно.

— Были тут… проблемы, — Олег пожал протянутую руку, переступил порог, чувствуя себя рядом с Шульгиным позорно изнуренным и жалким, осознавая, что он промок с головы до ног, устал, замерз и проголодался. — А у вас там внизу, я смотрю, охрана, все серьезно, на уровне.

— Это да, — Колька рассмеялся, показав маленькие белые зубы. — Заходи, не стой у двери. Поезд у меня через час, так что я скоро отбываю, но ты располагайся, еда там на кухне есть, выпивку в баре найдешь, заночуешь в гостиной на диване. Ты надолго у меня остановишься?

Он никогда не был женат, и связи свои с женщинами тщательно скрывал, хотя они несомненно были. Вот и сейчас, судя по всему, советник нижегородского губернатора и наверняка почетный дружинник в чине сотника или даже полутысячника жил в просторной квартире один.

— На несколько дней, — ответил Олег.

— Ну и ладно, я приеду шестого, — сказал Шульгин. — Охрану предупрежу, если освободишь квартиру раньше, то ключ туда отдай, и смотри, не мусори, а не то… — и он погрозил пальцем.

Пришлось пожимать плечами и улыбаться, изображая шутливое недоумение, и, судя по всему, Одинцову это удалось. Колька показал гостю, что где находится, как включать-выключать газовую колонку, оделся, обулся, прихватил небольшой чемоданчик из черной кожи и был таков.