Алексей Кулаков - Магнатъ

— Александр Яковлевич, еще раз — примите нашу самую искреннюю благодарность!

Князь обвел всех глазами и едва заметно кивнул, одновременно вставая — таких гостей не грех было и до последней ступеньки крылечка проводить. Проводил. Вернулся. Сел обратно за стол и уперся лбом в скрещенные руки:

— Вот это я попал…

Впрочем, когда спустя всего два часа в этот же самый кабинет без какого-либо предварительного стука и самым наглым образом просочился еще один господин (на сей раз по фамилии Долгин), от столь позорной слабости не осталось и малейшего следа. Вместо нее демонстрировалась спокойная деловитость, выражавшаяся в размеренно-обстоятельной сортировке корреспонденции, накопившейся за два прошедших дня. Поприветствовав друга-командира непонятной для посторонних ушей фразой: «Пока ничего», — Григорий пристроился на кресле для посетителей и с облегченным вздохом расстегнул верхнюю пуговицу на сорочке. Жара на улице была просто страшенная! Охладившись фруктовой водой из маленького графинчика, он совсем было хотел предложить свою помощь в борьбе с ровными стопками писем, как в дверь коротко постучали. А затем и вовсе ее открыли, правда все-таки дождавшись команды от хозяина кабинета. Переступивший порог экспедитор коротко скользнул взглядом по комнате, убеждаясь, что присутствуют только те, кому и положено, затем в три шага подошел и поставил на стол пузатый саквояж. Отстегнул браслет с малозаметной (потому что в кожаном чехле) цепочкой, на мгновение вытянулся в стойке, щелкнул каблуками и, четко развернувшись через левое плечо, вышел. Князь, прямо на глазах потерявший весь интерес к выложенной на столе корреспонденции, все же отрываться от ее сортировки не стал — что бы там ни привез курьер из Сестрорецка, еще полчаса оно точно подождет.

— Присоединяйся.

Гриша себя два раза просить не заставил — тут же подсел еще ближе и закопался в ближайший бумажный «холмик».

— Не то… ерунда… опять ерунда… Слушай, командир, а чего это к нам насчет благотворительности зачастили? Уже седьмое письмо выкидываю!..

— Ты — седьмое, а у меня счет на третью дюжину пошел. О, а это тебе. И вот эту стопочку прихвати — как раз по твоей части.

С искренним недоумением приняв в руки обычный почтовый конверт, главный инспектор потянулся за костяным ножичком в форме птичьего пера.

Хрртресь!

— Так, что у нас здесь? Молодая скромная вдова, временно находящаяся в стесненных обстоятельствах… Так? Узнав о том, что вас интересуют раритеты, сочла возможным… Приглашаю лично посетить и оценить достоинства моего собрания. Кхм!..

Небрежным жестом Долгин убрал письмо в сюртук и открыл следующее.

— С каких это пор стал интересоваться раритетами, коллекционер ты наш?

— Ну не век же мне эту похабщину собирать?

Возмущенный недоверием друга, Григорий слегка картинным движением руки откинул от себя фотокарточку очередной соискательницы почетного звания «содержанка его сиятельства князя Агренева».

— Что, очередной альбом под завязку набил? Какой там у тебя уже, девятый?

Высокоморальный коллекционер фотокарточек в стиле ню без особого энтузиазма и гордости признался:

— Десятый. Думаю вот — может, уже закруглиться на этом?

Трресь!

— Решишь выкидывать свое собрание — лучше сожги, не то в окрестностях беспорядки приключатся. Среди мужского, хе-хе, населения.

Покончив наконец с засильем корреспонденции на столе, Александр с некоторым усилием подтянул ближе саквояж, почти не глядя крутанул колесики первого замка, затем воткнул пластину ключа в неприметную прорезь.

Клац!

Ближайший родственник бронечемоданчика (ну или он же, но только сильно разжиревший) широко раскрылся, позволяя извлечь из своего нутра три толстых пакета. И тоненькую пачку писем — куда же без них. В дверь опять постучали, и пока Долгин принимал тихий доклад одного экспедитора, а затем и другого, его непосредственное (а заодно и единственное) начальство успело ознакомиться с большей частью документов из Сестрорецка.

— Ну?

— Пока ничего.

Смотря, как друг недовольно нахмурился, Григорий сам тихо вздохнул. Ситуация и впрямь попахивала чем-то нехорошим: груз, который перевозил пропавший курьер, был достаточно специфическим, хотя и насквозь законным. Лабораторные журналы, заявки на оборудование и материалы, кое-какие документы — одним словом, обычный месячный отчет обычной научной лаборатории. Одной из трех, между прочим. Да и черт с ним, с этим грузом!!! Сам курьер был гораздо ценнее. А еще он знал много такого, что очень даже нежелательно было разглашать. Во избежание некоторых неприятных моментов.

Глядя, как хозяин кабинета перешел к «сладкому», то есть содержимому первого пакета, Гриша еще раз вздохнул и попытался в очередной раз найти хоть какую-нибудь зацепку. Первое: экспедитор в Москву из Кыштыма приехал. Это сто процентов, его и кондуктор на фотокарточке опознал, и извозчик. Семья курьера ни о чем не знает (даже о его пропаже), и к ней никто не приходил — это два. Курьер доехал от вокзала до трактира, пообедал, расплатился и ушел. За пять часов до отправления своего поезда. Это, соответственно, четыре. По выходе из трактира его следы теряются, и в контрольное время он мимо наблюдателя не прошел. Пять. В голову почему-то ничего не приходило. Хотя нет, одна мыслишка все ж таки мелькнула:

— Командир. Скажи — а кроме нас, кто-нибудь этой плесенью занимается?

— Кому плесень, а кому и лекарство.

Князь сделал паузу, скомкал конверт вместе с его содержимым и пополнил содержимое и без того переполненной мусорной корзины.

— Когда-нибудь будет. Нет, Гриша, так как мы — не занимается. Была пара статеек на эту тему, но давно, и особого интереса они не вызвали.

— Точно? А то вдруг кто-то решил поживиться за наш счет?

В золотых глазах мелькнул отчетливый огонек интереса.

— Лучшая защита — это полное неведение окружающих. Пока никто во всем мире даже не догадывается, что это вообще такое — пенициллин и стрептоцид, интереса к ним нет и быть не может. К сожалению, наши лаборанты тоже не знают ничего конкретного. И, увы, я им в этом деле не советчик. Вообще! Пара мелочей, чтобы чуть-чуть сократить путь, да щедрое финансирование — вот и все, что я могу. Так что сейчас они действуют проверенным, но очень долгим методом тыка, методично перебирая все культуры грибка, которые они, ну или я для них смогли раздобыть. То есть в данный момент даже и красть толком нечего — кроме общей идеи.

— Твоей идеи!

Александр недовольно нахмурился и отложил в сторону второй пакет:

— Поясни…

— Все знают: ты не ошибаешься. Почему бы не украсть твою идею и не довести ее до ума самому?