Евгений Ермаков - Пандемия

Мощный мужик Батяня, семижильный. Кто говорит, что он заговорен, кто брешет, что и не человек он вовсе. Сколько уж раз стреляли в него, ножом пыряли, голову проламывали, да все без толку. Кислотой как-то в молодости окатили. С тех пор шрам у него на щеке. И кисти правой здорово досталось; плеснули так "удачно". Батяня перчатки носит на обеих руках. Чтобы шрам скрыть. То есть шрамы на одной руке, но перчатки на обоих, чтобы симметрия была…

Илья задумался, горестно вздыхая.

– Словом, я так понял, что дело мое табак? – спросил Антон, переваривая услышанное.

– Не скажи. Попытаться ты должен, кто знает, может тебе и посчастливится. Проиграть не позорно, а вот струсить и не испытать себя- вот это куда хуже.

– Хорошо. Где мне его найти?

– Если решился, то я заброшу удочку одному из его ребят… Тебя отведут к Батяне, он лично с тобой поговорит. Впрочем, это лишь формальность…

– Хорошо. Только не тяни с этим. – кивнул Антон.

Илья пристально посмотрел на друга, только-только снявшего повязку.

– Ты себя как чувствуешь вообще?

– Нормально. Все в порядке. Правда, я в норме…

За ним пришли в тот же день, часов в шесть вечера.

У входа в палатку послышался шум. Полог откинулся, внутрь просунулась чья-то мерзкая заросшая щетиной харя, поводила по собравшимся внутри людям округлыми глазками и остановила взгляд на Антоне.

– Это ты, шоль, ходок в столицу?

– Да, мне нужно попасть в Новинск.

– Ясный перец. Ну пошли, ходок. Батяня видеть тебя желает. Давай живо, он ждать не любит.

Выйдя из палатки, Антон направился вслед за оглядывавшимся на него посланцем. Пахан жил в двухэтажном особняке на центральной площади – чуть ли не последнем уцелевшем цивильном здании во всем пригороде. Главный жил со всеми удобствами.

Перед входом два головореза обыскали Антона, забрали Стечкина, и легким тычком в спину направили внутрь.

– Будь почтительнее с Батяней. Он любит вежливых, – плюнул в спину напутствие провожатый, по-шакальи хихикнув.

В просторном холле было темно, если не считать замеревшего у входа в неподвижной позе охранника, казавшегося предметом интерьера. Кабинет Батяни был слева от широкой прихожей. Войдя в библиотеку, Антон остановился пред письменным столом, за которым и восседал местный лидер.

Да, впечатление он производил. Огромный и мощный как медведь, с крутыми покатыми плечами, в черной косухе с заклепками, наголо бритый, с подступавшими к горлу татуировками, словно бы душившими его, руки в черных перчатках, лицо иссечено шрамами, на правой щеке и шее следы от химического ожога.

Он читал толстую потрепанную книгу в кожаном переплете. Едва Антон вошел, как Батяня захлопнул ее, проложив страницу закладкой и отложил в сторону. Название книги Левченко рассмотреть не удалось.

Выражение лица Батяни было пустым, отрешенным, но черные бездонные глаза жили, казалось, отдельно от лица. Антону показалось, что этот цепкий, всепроникающий взгляд крепко ухватил его за горло.

– Значит, ты Антон Левченко? – перешел он к делу.

Сесть не было предложено. На единственном в комнате стуле сидел сам Батяня. Антон молча кивнул.

– Хорошо. У меня к тебе будет всего несколько вопросов. Давай договоримся сразу. Ты отвечаешь мне только правду. Если я почувствую ложь, разговор на этом закончится и второго шанса у тебя не будет. Это понятно?

Антон снова кивнул.

– Ты не очень разговорчив.. это мне по душе. Итак, расскажи о себе все. Кто ты, откуда. Мне нужно знать, что ты собой представляешь.

Антон, запинаясь, сбивчиво рассказал ем все как есть – о жизни во время пандемии, об острове, о Стрелке и последующих событиях. Ничего не утаивая – ему показалось, что собеседник шестым чувством уловит малейшую фальшь.

Батяня выслушал его с отсутствующим видом, почесывая за ухом, посматривая в окно, как учитель, без интереса слушающий доклад посредственного ученика. По его лицу нельзя было понять, какое впечатление произвел на него рассказ ходока.

– Банальная история, каких тысячи… Ну хорошо. Будет считать, что мы договорились. Испытание начинается сегодня в одиннадцать вечера. Будет достаточно темно для красивого зрелища. Всего ходоков будет трое, считая тебя. Как видишь, шансы у тебя неплохие. К восходу солнца должен остаться лишь один человек, он и победит, иначе, на этой неделе я пойду в город один. Если проиграешь, больше в испытаниях участвовать ты не сможешь. Желающих обычно слишком много, чтобы я мог давать одним и тем же людям новые попытки. Это ясно?

Антон кивнул.

– Славно. Приходи сегодня на площадь к одиннадцати часам. И не опаздывай.

– Я буду там.

Антон было направился к выходу. Жестом руки Батяня остановил его.

– Ты ведь не думаешь, что это будет слишком легко, а? Придется тебе как следует постараться, чтобы выиграть… Это я тебе обещаю.

Затем открыл книгу и углубился в чтение. Более ничего для не существовало.

– Ну как? Что он сказал? – кинулся к нему Илья.

– Нормально. Рассказал ему, кто я, откуда… Сегодня в одиннадцать вечера будет испытание, всего лишь три человека, возможно, мне повезет.

– Это в его духе. – кивнул Илья. – Он любит стравливать участников друг с другом. Уж не знаю, что тебе посоветовать, ведь неизвестно, что это будет… В любом случае, тебе понадобится все твое присутствие духа и мужество.

Когда начало темнеть, они вышли на главную площадь поселка.

Приготовления к вечернему шоу здесь велись полным ходом. Голый квадратный пятак утоптанной земли с тремя выкопанными ямами по одной линии был огорожен по периметру воткнутыми в землю факелами. Что-то длинное, укрытое брезентом, лежало в центре площадки, возбуждая всеобщее любопытство. Батяня умел нагнетать интригу. Лишь его подручные знали, какое испытание предстоит ходокам, однако расспрашивать их было бесполезно.

Несколько охранников из свиты Батяни занимались тем, что отгоняли от площадки любопытных мальчишек, пытавшихся подобраться поближе и рассмотреть, что лежит под брезентом.

Время неумолимо приближалось к одиннадцати. Появились двое других ходоков- два коротко стриженых крепких парня в кожаных куртках. Они были похожи друг на друга, как братья.

– Я Роланд, а это Матвей. – представился один из них. – Значит, ты тоже идешь?

– Да, мне тоже нужно попасть в город.

– Что-то хлипкий ты слишком. – хмыкнул второй парень. – Дистрофик, что ли? Слабый. Тебе не выстоять, что бы то не было.

– Увидим. -отрезал Левченко.

Парни еще раз окатили его презрительными взглядами, словно помоями из ведра, и смешались с собиравшейся толпой, которую составляли преимущественно бедняги, городская рвань.

Ровно в одиннадцать вечера, неожиданно и с оглушающим грохотом грянули большие барабаны. Антон вздрогнул, ища глазами невидимых барабанщиков.