Кирилл Тимченко - Без солнца

– За тобой долг, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Тирер, пытаясь угадать реакцию собеседника.

– Молодец, значит будешь возвращать, – удовлетворенно кивнул Тирер, – Значит, долг надо возвращать. Это, надеюсь, ты это тоже понимаешь?

– Понимаю. Только не очень понимаю, как мне его возвращать. Деньгами или как? И не очень соображаю, что тут у вас за деньги. Нет, ты только скажи, я отработаю, только скажи как…

Тирер даже отвечать не стал, только вздохнул, словно услышал страшную глупость, и закрыл лицо свободной рукой. Андрей замер, ожидая дальнейшей реакции, а потом услышал, как Тирер тихо смеется в ладонь.

– Вот ведь я дурак, ты же ни черта еще не понимаешь, – проговорил он, успокоившись, – ведь совсем еще зеленый, как огурчик… Нет, даже, наверное, зеленее. Слушай, рвань, и воспринимай информацию. А еще лучше, даже запиши куда-нибудь. Денег здесь нет, потому что и смысла в них ноль. Нет ничего такого, чтобы их ценность обеспечивало. Даже драгметаллов здесь нет, потому что и металла, что ценен для всех, здесь тоже нет. Рассчитываются здесь обменом или действием. Больше нечем. Ничего ценного для меня у тебя нет, поэтому будешь делать то, что я тебе скажу. Понятно?

– Не очень… – честно ответил Андрей, – какая-то примитивщина. Ладно, и долго я должен это делать?

– Лишнего я с тебя не возьму, – сказал Тирер, как само собой разумеющееся, – Должен ты мне две тысячи. Не вернешь – тебя любой застрелит, сволочей здесь не любят. Будешь отвечать – долг отдашь. Так понятнее?

– Уже яснее. И что я должен делать?

– Пока будешь молчать. Если будут спрашивать, откуда ты, отвечай, что не помнишь, это гораздо более нормально, чем выслушивать твою историю. И будешь держаться меня. Пока все.

Андрей пожал плечами, немного подумал и согласился. Выходило как-то просто и без особых проблем. Нет, конечно, о чувствовал, что обязан Тиреру и остальным за то, что они вытащили его из той неприятной ситуации, в которой оказался, но чтобы вот так к этому подходили, так он не привык. Хотя, ему тут ко всему привыкать приходится. Странный мир, странные люди…

Тирер между делом уже куда-то засобирался, насвистывая под нос простенький мотив. Автомат свой он не забрал, так и оставил лежать на тумбочке возле кровати, значит, собирался не на выход, подумал Андрей, провожая его взглядом. Самому ему идти куда-то не очень хотелось, да и оставаться здесь тоже не было желания. У него вообще сейчас постоянно возникало ощущение какого-то странного подвешенного состояния, полного непонимания своего места здесь. Его смущало все и вся, и больше всего хотелось оказаться подальше отсюда, желательно у себя дома, где все так просто и понятно. И нет этих странных расчетов…

Поэтому, когда минут через десять после ухода Тирера в комнату ввалилось несколько человек, что-то оживленно обсуждавших, он не нашел ничего лучше, как просто уйти. Взгляды, которые на него изредка бросали, были полны недоверия и словно изучающие. Ему тут явно не рады. Даже услышал не слишком скрываемый шепот: «Это тот самый, кого Тирер привел… Странный он какой-то… Может, строитель…»

Провожаемый подобными рассуждениями, Андрей вышел, непроизвольно поправляя складки на камуфляже. Может, действительно стоило найти этого Бура, пусть хоть ассенизатором запишет, лишь бы перестать быть у всех мозолью на глазу. Знать хотя бы, как этот Бур выглядит.

– Знакомые все лица! – возглас за спиной заставил обернуться.

Лица он все равно не узнал, но вот голос был явно знакомый. Да и как он мог в лицо знать кого-либо, если только и видел, что резиновые маски противогазов своих спасителей. В нерешительности, замявшись, он пробурчал что-то в ответ.

Окликнувший его был мужчина лет сорока – сорока пяти, с ненормально бледной кожей, как впрочем, и все остальные. Андрей думал, что это из-за нехватки солнечного света. С аккуратной бородкой, переходящей на щеках в запущенную щетину, большими бледно-голубыми глазами, орлиным носом и грязными космами давно не мытых темных волос, он не напоминал ни одно лицо, которое Андрей помнил.

– Да не дрейфь, – хлопнул его по плечу тот, подойдя ближе, – только не ври, что не помнишь. Может, имя тебе скажет больше… Скажем… Сава…

– Саву я помню, – сказал Андрей осторожно, все еще ожидая какой-нибудь неожиданности. Нормального здесь точно нечего ожидать.

– Тогда знакомимся, – говоривший протянул руку для приветствия – Сава…

У Андрея на душе немного полегчало. Только остался небольшой осадок, вроде обиды на то, что нельзя было просто так сразу представится, обязательно надо было все так по-дурацки. Пожав руку, он спросил, как ему найти Бура.

– А нафига тебе он? – спросил Сава сразу похолодевшим тоном.

Андрей сказал, что его послал Мясник, потому что, судя по его объяснениям, Бур тут самый главный, а вот так шляться без всякой на то нужды долго не получится.

– А Тирера не видел? – спросил Сава, заглядывая через его плечо в комнату. Оттуда слышна была ругань и шлепанье карт. Похоже, кто-то кому-то проигрывал нечто ценное, и дело шло к драке.

Андрей сказал, что видел и даже рассказал про этот странный долг, который тот с него потребовал. К его удивлению, Сава все это одобрил, даже поддержал, сказав, что долг – это святое и выполнять надо по первому требованию, тем более, такие большие. Тирер все-таки командир отряда был, поэтому ему и должен. А если кто еще сунется, то надо сразу этого уникума или слать к чертовой бабушке, или направлять к Тиреру, пусть лично с ним оспаривает право долга. Вспомнив Тирера и его повадки, Андрей подумал, что много желающих не найдется.

– Так все же как к Буру пройти? – спросил Андрей уже в спину Саве, тоже куда-то торопившегося.

Сава круто развернулся и посмотрел Андрею прямо в глаза. Потом, правда, немного смутился и хлопнул себя рукой по лбу.

– Извини, запамятовал… Пошли вместе, я почти туда же иду. Ты ведь голодный, наверное?

– Конечно, – при мысли о возможной порции чего-нибудь съедобного, Андрей ощутил звериный голод, который никогда раньше не испытывал. Нервные потрясения и болевой шок от раны забили чувство голода далеко и надолго, но сейчас оно снова вылезло на поверхность.

– Вот и отлично! Ноги в руки и за мной. Бур тоже там будет.

Сава уверенно вышагивал по полутемному коридору, здороваясь чуть ли не с каждым, встреченным по пути. Андрея снова буравили взглядом, но в компании с Савой делали это гораздо скромнее, а уж тем более не решались ни о чем расспрашивать. А вот у него самого рот, похоже, не закрывался. Уже через пять минут разговора Андрей поразился глубине знаний собеседника. Сава отлично разбирался в математике, физике и химии, говоря о субатомных генераторах и трансурановых проводниках как о вещах вполне обыденных. И его страшно интересовала теоретическое и практическое обоснование перебросок материальных тел в пространстве. Андрей отвечал как мог, не раскрывая только одного – формулы Верлиева. Практика работы в институте приучила к скрытности в этом вопросе, особенно если вспомнить ее важность. Когда же разговор все же касался подобной проблеме, он лишь беспомощно пожимал плечами, говоря, что всего лишь практикант и не ведает ничего в подобных делах. Сава каждый раз пронзал его взором и неубедительно хмыкал. Казалось, что ему хотелось видеть в Андрее не просто подопытного кролика для эксперимента, а организатора и идейного вдохновителя всего процесса, создавшего контур и обосновавшего идею переброски.