Александр Санфиров - Вовка-центровой

— Это точно, — вздохнул Вовка, — теперь до двадцать первого августа тренировки каждый день, а с двадцать первого турнир на две недели. Ну ничего, мы сегодня с батей на рыбалку рванем, так что отдохну.

— Да, рыбалка — это неплохо, — согласился физорг, — но я больше охоту уважаю, ну тогда ни хвоста, ни чешуи, бате привет передавай. Напомни, что скоро начнем тренировки, у меня на него большие планы, надеюсь, что кубок города по классике будет наш.

Вовка впервые услышал, что отец занимается борьбой, но что-либо уточнять не стал, надоело всем объяснять, что ничего не помнит из своей жизни.

Когда Вовка пришел домой, сборы заканчивались. Снасти уже стояли в углу, собранные в самодельный чехол, на полу лежали три упакованных вещмешка.

— Наконец явился, — недовольно пробурчал Павел Александрович, — знаешь ведь, что едем, мог пораньше прибежать. Давай переодевайся, и выдвигаемся к автобусу на товарную станцию.

Мать укоризненно сказала:

— Хоть бы дал парню перекусить, дорога-то дальняя.

— Ничего, — ответил муж, — потерпит до деда. У того найдется чего пожевать, сама знаешь.

Но мама упрямо сунула сыну в руки кусок черного хлеба, посыпанный солью, и стакан с чаем.

— До автобуса еще долго, успеете, — сказала она.

— Вовка, давай быстрей, — заныл Мишка, — вдруг автобус раньше придет. Мы пешком до станции полтора часа идти будем. Дядя Петя без нас уедет.

Через пятнадцать минут они шли по направлению к автобусной остановке.

На товарной станции они долго шли по путям, мимо них несколько раз громыхали составы, влекомые пыхтящими паровозами, резкие паровозные гудки били по ушам. С маневровой «кукушки» Павла Александровича приветствовал приятель и быстро объяснил, где найти дядю Петю.

— Повезло, — сказал довольный отец, — поедем сегодня не на локомотиве, а на дрезине, с удобствами.

Они прошли до депо и подошли к дрезине, вокруг которой ходил пожилой железнодорожник.

— Ну что, явился, не запылился, — приветствовал он племянника, — вишь, как подвезло вам. Мне срочно в Толкай надо дрезину отогнать, а завтра вечером обратно, так что прямо как по заказу. Орлов своих тоже взял, правильно, пусть к рыбацкому делу приучаются. Давай, пацаны, залезайте в дрезину, сзади садитесь и не лезьте никуда.

Батя с дядькой еще постояли, покурили и тоже залезли в кабину. Мерно заработал двигатель, дрезина быстро выскользнула из депо и, набирая скорость, помчалась по рельсам.

«А ведь я в первый раз в жизни еду на дрезине, — подумал Вовка, — да и видел их нечасто».

Из-за шума и стука колес разговаривать было затруднительно. Мишка прилип к окну, разглядывая мелькавшие мимо окраины города. Вовке делать было нечего, и он неожиданно для себя заснул.

Проснулся он от того, что его трясли за плечо.

— Эй, засоня, вставай, приехали, — сказал отец, — да пошевеливайся.

Когда они выпрыгнули на насыпь, оказалось, что до самой станции дрезина не доехала, Вовка повернул голову в сторону брата, но тот сам ему сообщил:

— Так до деда ближе идти.

Они поудобней устроили вещмешки на спине и вслед за отцом двинулись по тропинке в сторону поселка. Когда добрались до дедовского дома, уже совсем стемнело. На улицах не было ни одного фонаря. В доме деда в окошке светился желтоватый огонек. Даже в темноте домик оставлял жалкое впечатление: четырехскатная крыша, отваливающаяся штукатурка, два окна, забитые фанерой, вокруг двора покосившийся плетень с парой горшков.

Дверь была на задвижке, но после стука сразу распахнулась и на улицу вышел небритый пожилой мужчина, весьма смахивающий на Павла Александровича, но значительно уступающий ему в комплекции.

— Пашка, ты, что ли, заявился на ночь глядя! — радостно воскликнул он. — И внучата здесь! Ну всё, гуляем! — с этими словами он широко открыл дверь.

Внутри дом представлял одну-единственную комнату, посреди которой возвышалась русская печка. На утрамбованном земляном полу почти вплотную лежали самодельные половики. Освещалось все это великолепие керосиновой лампой, стоявшей на столе. Но из горшка, стоявшего в печке, доносились очень аппетитные запахи.

— Ну, молодцы, наконец решили деда навестить, — суетился хозяин, — и прямо к ужину поспели. Я ведь недавно с работы пришел. У нас сегодня на бойне аврал, целое стадо пропустили. Так руки уже топор не держат. Зато сейчас свежей убоинки отведаете.

— Батя, так что, вам разрешили мясо покупать? — полюбопытствовал сын.

Дед усмехнулся.

— Да когда такое было? Легкое с печенкой чуток, да картошечку поставил, сейчас уже потушится. А ты пока, Пашка, доставай, неужто к отцу без поллитровки приехал?

Отец полез в вещмешок и извлек бутылку. Дед опытной рукой крутнул ее на столе и глянул на пузырьки.

— Ништо, пить можно, — сказал он сам себе.

— Деда, — крикнул Мишка, — мы ведь на рыбалку приехали, завтра будем рыбу на спиннинг ловить.

— На какой, на какой хер ловить будете, Мишаня? Извини, не понял, — переспросил дед.

— На спиннинг, дедушка. Удочка такая, на нее щук ловят, — объяснил внук.

— Ага, ну если вам щук надобно, тогда завтра вам к старой плотине надо топать. Я там каждый день самоловки ставлю, без рыбы не ухожу, — сообщил дед.

— Мишка, а как деда зовут? — тихо на ухо спросил Вовка.

Тот, нисколько не удивляясь, в ответ также прошептал:

— Александр Михайлович.

Между тем дед прибавил света в лампе, и в доме можно было разглядеть друг друга.

— Вот, на станции электричество есть, а когда у нас появится, толком сказать не могут, — сообщил он, ставя чугунок с тушенкой на стол. С полки достал жестяные миски и большим половником положил в них варева до краев.

Никто из младших Фоминых от такого предложения не отказался, и все интенсивно заработали ложками.

Видимо, от усталости деда развезло уже со второй рюмки, и он начал жаловаться на свою жизнь. Дескать, как померла жена, нет ему ни в чем радости. Вот и внуки могли бы целое лето у него жить, все было бы веселей. Сын начал его утешать, объяснять, что не хочет его еще и внуками нагружать. Они выпили еще по паре стопок, и повеселевший Александр Михайлович сказал:

— Пашка, а давай мою любимую споем, а парни пусть подпевают. — Сразу и затянул песню на мотив известной народной песни: