Уилбур Смит - Смерть и золото

– Он хвастун, – упрямо сказал капитан, и генерал тяжко вздохнул.

– Он личный друг Бенито Муссолини. Дуче постоянно гостит в его замке. Он обладает значительным политическим влиянием…

– …и будет приносить гораздо меньше вреда, если окажется в этом Богом забытом уголке, – дополнил капитан, и генерал снова вздохнул.

– Возможно, ты прав, каро. Пошли кого-нибудь за нашим милым графом. Пожалуйста.

Капитан Креспи стоял у входа в здание штаба, под портиком с колоннами из поддельного мрамора и грубо намалеванными фресками, изображающими героическую группу могучих мускулистых итальянцев, поражающих грязных язычников, пашущих землю, собирающих урожай и, в общем и целом, созидающих империю.

Капитан с кислым выражением лица наблюдал, как огромный «роллс-ройс», переваливаясь на ухабах, продвигался по пыльной, изрытой выбоинами главной улице города. Его фары сияли подобно чудовищным испуганным глазам, а выгоревшая небесно-голубая окраска кузова выглядела тусклой, присыпанная тонким слоем светлой пыли. Стоимость этого транспортного средства поглотила бы капитанское жалованье за пять лет, что и являлось одной из причин кислого настроения капитана.

Граф Альдо Белли, будучи одним из крупнейших землевладельцев и входивший в пятерку самых богатых людей Италии, никогда не полагался на армию, когда дело касалось средств транспорта. «Роллс-ройс» был спроектирован и изготовлен фирмой-производителем в соответствии с его собственными специфическими требованиями.

Когда машина, изящно затормозив, остановилась под портиком, капитан заметил личный герб графа, украшавший переднюю дверцу, – вставший на дыбы золотой волк, поддерживающий щит, который был разделен на четыре части алого и серебряного цветов. Под ним красовался девиз: «Мужество – мое оружие».

Как только машина остановилась, с переднего пассажирского сиденья выскочил маленький, жилистый, сильно загорелый человечек в форме сержанта чернорубашечников и тут же припал на одно колено, держа наготове огромную фотокамеру, чтобы заснять момент, когда из машины появится фигура, развалившаяся на широком заднем сиденье.

Граф Альдо Белли аккуратно поправил на голове черный берет, втянул живот и поднялся на ноги, а водитель уже обежал машину, чтобы открыть ему дверцу. Граф улыбнулся. Улыбка явила миру сверкающие белоснежные зубы, от нее исходила мощная харизма. Глаза у графа были темные и романтичные, украшенные длинными ресницами, как у завзятой модницы, кожа загорелая до золотисто-оливкового оттенка, а роскошные кудри, выбивающиеся из-под берета, так и сверкали на солнце. Хотя ему было почти тридцать пять лет, ни единая седая прядь не портила эту прекрасную шевелюру.

Стоя на подножке автомобиля, он казался еще выше, так что выглядел словно бог, вознесшийся надо всеми этими суетящимися внизу людишками. Лощеные ремни перекрещивающихся на его груди портупей блестели на солнце, равно как и серебряные значки с изображением черепа с костями. Короткий армейский кинжал на бедре, украшенный маленькими бриллиантами и отборными жемчужинами, был изготовлен по рисунку самого графа, а пистолет с рукояткой, отделанной слоновой костью, был ручной работы – продукция фирмы «беретта»; ремень с кобурой был туго затянут, чтобы приструнить талию, которая уже выказывала признаки неповиновения.

Граф замер на секунду и посмотрел вниз, на маленького сержанта.

– Ну как, Джино? – спросил он.

– Отлично, граф. Только подбородок чуть-чуть повыше.

Подбородок графа доставлял им обоим множество неприятностей. В некоторых ракурсах он предательски демонстрировал тревожную тенденцию к удвоению, напоминая волну в пруду. Граф резко задрал его вверх, почти так же, как обычно делает дуче, и складки под ним тут же исчезли.

– Bellissimo! [20]– воскликнул Джино и нажал на кнопку затвора. Граф сошел с подножки машины, наслаждаясь видом собственных начищенных сапог, мягкая и сияющая кожа которых при ходьбе складывалась и сжималась складками над подъемом подобно мехам концертино. Большой палец своей затянутой в перчатку левой руки он засунул за ремень рядом с кинжалом, а правую выбросил вперед и вверх в фашистском приветствии.

– Генерал ждет вас, граф, – приветствовал его капитан Креспи.

– Я явился сразу, как только получил его вызов.

Капитан чуть надул губы. Он-то знал, что вызов граф получил в десять часов утра, а сейчас было уже почти три пополудни. Граф тратил почти по полдня на то, чтобы нарядиться и привести себя в должный вид, и сейчас сиял после принятой ванны, бритья и сеанса массажа, а пахло от него как от сада с цветущими розами.

«Клоун», – снова подумал капитан. Самому Креспи понадобилось десять лет упорных трудов, безупречной службы и преданности делу, чтобы достичь нынешнего чина и положения, а этому типу достаточно было лишь открыть свой кошелек, пригласить Муссолини в свое поместье у подножия Апеннин поохотиться и попьянствовать, и взамен он тут же получил полковничий чин и батальон под команду. Этот тип никогда не стрелял ни по какой приличной цели крупнее кабана, а всего полгода назад командовал жалким взводом, состоящим из бухгалтеров, садовников и шлюх, ублажающих его в постели.

«Клоун, – вновь с горечью подумал капитан, кланяясь и обворожительно улыбаясь графу. – Прикажи своему фотографу заснять тебя, когда будешь отбиваться от мух в пустыне Данакил или нюхать верблюжье дерьмо возле Колодцев Чалди», – продолжил он свою мысль, отступая назад через широкий дверной проход в относительную прохладу административного здания.

– Прошу вас сюда, полковник, будьте так любезны…

Генерал де Боно опустил бинокль, с помощью которого он с растущим неудовольствием рассматривал и изучал массивы эфиопских гор, и почти с облегчением обернулся, чтобы приветствовать графа.

– Каро! – Генерал улыбнулся, протягивая обе руки и пересекая кабинет, мягко ступая по лишенному ковров, отделанному расписанной вручную плиткой полу. – Мой дорогой граф, как мило, что вы приехали!

Граф замер на пороге, выпрямился и выбросил руку в фашистском приветствии, салютуя приближающемуся к нему генералу, отчего тот в замешательстве остановился.

– На службе моей стране и моему королю я не считаюсь ни с какими жертвами! – Альдо Белли был сам потрясен собственными словами. Ему непременно следует их запомнить. И не раз еще пустить в ход.

– Да-да, конечно, – поспешно согласился с ним де Боно. – Несомненно, мы все разделяем ваши чувства.

– Генерал де Боно, вам всего лишь следует отдать мне приказ.

– Благодарю вас. Но сначала, может быть, стаканчик мадеры и бисквит? – предложил генерал. Нужно немного подсластить эту пилюлю. Генералу было крайне неловко посылать кого-то в район Данакил; здесь, в Асмаре, тоже достаточно жарко, но только одному Богу известно, какое сейчас пекло там, в пустыне. Генерал испытывал сейчас настоящую боль, потому что дал Креспи возможность выбрать для этого задания человека со столь значительным политическим влиянием, как граф Белли. Так что он не будет ускорять события, не станет оскорблять графа слишком поспешным переходом к делу.