Уилбур Смит - Смерть и золото

Предоставив управление и командование «Иронделль» заботам своего помощника-мусульманина и команде оборванцев, капитан Пападопулос провел предшествующие пять дней в своей каюте в кормовой надстройке, не вылезая из-за стола и играя в джин-рамми с майором Гаретом Суэйлсом. Гарет предложил им это развлечение, и капитан только теперь стал догадываться, что в непрерывном потоке выигрышей, коим отличалась вся игра Гарета, было нечто странное.

Давно согласованная сумма оплаты за перевозку боевых машин и четверых пассажиров составляла двести пятьдесят фунтов стерлингов. Проигрыш капитана уже несколько превысил ее, а Гарет лишь победоносно улыбался капитану и поправлял свои золотистые усы.

– Как вы полагаете, Папа, старина, не сделать ли нам перерыв – выйти на палубу и слегка размять ноги, а?

Отыграв заплаченные за проезд деньги, Гарет выполнил поставленную перед собой задачу и теперь желал вернуться на палубу, где Вики Камберуэлл и Джейк что-то слишком подружились, чтобы он продолжал сохранять спокойствие. Всякий раз, когда зов природы вынуждал Гарета совершить очередную прогулку на ют, к борту, он видел, что эти двое все время сидят вместе и чересчур много смеются, а это обычно дурной признак. Вики всегда первой вызывалась участвовать в любом деле, она подавала Джейку инструменты и вообще всячески вдохновляла его, пока он трудился, регулируя моторы машин и осуществляя последние приготовления к переходу через пустыню, или когда они сидели втроем с Грегориусом, и тот в обстановке бурного веселья и шуточек преподавал им уроки основ амхарского языка. И Гарет невольно задавался вопросом, как далеко эти двое в конечном итоге могут зайти.

Однако он был человеком, точно знающим, что ему нужно в первую очередь, а его основная забота в начале путешествия заключалась в отыгрывании у Пападопулоса уплаченных тому денег. Выполнив задачу, он мог теперь вернуться к обхаживанию Вики Камберуэлл.

– Отлично провели время, Папа, – обратился он к капитану, приподнимаясь над столом и засовывая пачку засаленных банкнотов в задний карман и одновременно сгребая свободной рукой со стола разбросанные там монеты.

Капитан Пападопулос засунул руку куда-то вглубь своей длинной арабской рубахи, которую обычно носил, и достал оттуда нож с изумительной резной рукояткой и хищно изогнутым лезвием. Он взвесил его на ладони, и его единственный глаз холодно уставился на Гарета.

– Сдавайте! – сказал он, и Гарет, натянуто улыбнувшись, опустился обратно на стул. Он взял со стола колоду, с треском перетасовал карты, а нож между тем снова исчез в складках рубахи Пападопулоса, который внимательно наблюдал за раздачей.

– Вообще-то я совсем не против еще нескольких партий, – заметил Гарет. – Так, для разогрева, а?

Невольничий корабль тем временем изменил курс, обогнув оконечность Африканского Рога и мыс Гвардафуй. Теперь перед ним лежала кишка длинного Аденского залива и переход в сотню миль до берегов Французского Сомали.

Другой помощник капитана, индус, вошел в каюту и, боязливо оглядываясь, прошептал что-то на ухо капитану.

– Чем так взволнован этот малый? – спросил Гарет.

– Он беспокоится насчет английской блокады.

– Я тоже этим обеспокоен, – ответил Гарет. – Может, нам подняться на палубу?

– Нет. Сдавайте, – сказал Пападопулос.

Тут они услышали под собой гул и рокот включившегося в работу мощного дизеля и почувствовали вибрацию от вращения вала винта. Помощник капитана вел теперь судно с включенным мотором и под парусами, и ход судна тут же изменился – мощь толкающего его винта прибавилась к тяге, которую сообщали кораблю полностью развернутые паруса, и он летел навстречу полыхающему алым и розовым участку неба впереди, оставляя за кормой горы кучевых облаков, которые уже начало золотить поднимающееся солнце.

Помощник выбрал такой курс, который позволит им по-быстрому пройти по центральному фарватеру залива, вне видимости с берегов Африки с левого борта и Аравийского полуострова – с правого. Судно шло со скоростью двадцать пять узлов, поскольку морской бриз дул в самом выгодном для его парусов направлении, так что через один день и две ночи они должны прийти к нужной точке. Помощник послал одного из самых смышленых своих людей на верхушку мачты, снабдив его подзорной трубой, а сам тем временем задумался над тем, что может вызвать более злобную реакцию англичан: вид юных черных девушек в цепях или пулеметы «виккерс» в ящиках. В итоге он пришел к печальному выводу, что и то и другое для них смертельно опасно, и заорал своему наблюдателю на мачте, чтобы тот смотрел в оба.

Солнце садилось с ужасающей медлительностью, оно было перед ними, практически прямо по курсу, а ветер потихоньку усиливался и все быстрее гнал «Иронделль» в глубину кишки залива.

Джейк Бартон выбрался из моторного отсека «Мисс Вихляги» и улыбнулся Вики, сидевшей на крыле над ним и лениво болтавшей ногами. Ветер раздувал ей волосы, от полученного в последние дни загара ее кожа светилась золотом, а щеки – румянцем. Темные круги под глазами – признак тревоги – куда-то исчезли, равно как и бледность от накопившейся усталости, и теперь она выглядела прямо как школьница, юная, беспечная и веселая.

– Это все, что я мог с ней сделать – сказал Джейк, счищая с рук грязь с помощью тряпки, смоченной в растворе каустической соды. – Мотор теперь так четко работает, что ее можно взять на гонки в Ле-Мане.

Ее колени находились как раз на уровне глаз Джейка, а юбка задралась достаточно высоко. При виде ее обнаженных гладких бедер у него замерло сердце. Кожа девушки поблескивала и светилась, словно была сделана из какого-то драгоценного и редкого материала. Вики заметила, куда он смотрит, и резко свела колени, правда, при этом губы ее тронула улыбка. Она легко соскочила вниз и, стараясь сохранить равновесие на раскачивающейся палубе «Иронделль», коснулась твердых мускулов его руки. Вики страшно нравилось, что она стала объектом восхищения этого привлекательного мужчины, тем более что Гарет все эти пять дней не вылезал из капитанской каюты. Она улыбнулась Джейку. Он был высокого роста, но кустистые курчавые темные волосы, завивающиеся возле ушей, придавали ему вид мальчишки, что, впрочем, вполне компенсировала мощная челюсть и густая сеть морщин, исходящая от внешних уголков глаз.

Она внезапно поняла, что он уже готов наклониться и поцеловать ее, и ощутила странно-сладостную нерешительность – любой намек на то, что она не возражает, тут же вывел бы Джейка на опасный курс, чреватый столкновением с Гаретом, а это поставит под серьезную угрозу всю их экспедицию, а также материал, который она страстно желала написать. В тот момент она обратила внимание (словно в первый раз), какой широкий у Джейка рот, какие полные губы и какой они изящной формы, несмотря на то, что сам он такой огромный и волосатый. Подбородок и щеки у него почернели от наросшей за последние сутки щетины, и она отлично знала, что будут жесткими и колючими при соприкосновении с ее собственными щечками, гладкими и нежными как абрикос. Вдруг ей захотелось почувствовать это, и она чуть приподняла лицо, зная, что он тут же прочтет ее желание в сверкающих глазах.