Уилбур Смит - Смерть и золото

Этого оказалось достаточно, чтобы полностью расстроить видимость порядка, который с таким трудом удалось установить майору Кастелани в рядах его артиллеристов. Когда бронированная машина промчалась перед ними на расстоянии выстрела в упор, осыпая ничем не защищенные орудия и их расчеты смертельными пулеметными очередями, заряжающие побросали приготовленные было снаряды и бросились за щиты, в спешке сшибая наводчиков с их кресел. Там они все и попрятались, сжавшись и сгорбившись и как можно ниже пригнув головы. Водитель броневика, быстро пройдя один раз перед фронтом итальянцев, резко развернул свою машину и направил ее обратно в облако пыли. Джейк был точно так же поражен и ошеломлен встречей с артиллерией; вот только что он с радостными воплями гнался за удирающим грузовиком, а в следующий момент, выскочив из пылевой завесы, обнаружил перед собой готовые к бою могучие орудия.

– Бог ты мой, Грег! – крикнул Джейк молодому эфиопу, засевшему в башне. – Мы чуть в них не врезались!

– «Подобно грому небесному», – помните эти строки?

– Какое мне сейчас дело до поэзии! – рявкнул в ответ Джейк и поддал газу.

– Куда направляемся?

– Домой! Как можно скорее и быстрее. Этот аргумент, что они нам предъявили, уж очень мощный.

– Джейк!.. – начал было возражать Грегориус, но тут раздался грохот и сверкнула вспышка, ослепительная даже несмотря на крутящуюся вокруг пыль, и очень близко от высокой боевой башни пронесся стомиллиметровый снаряд. Воздушная волна хлестнула их по барабанным перепонкам, а свистящий звук заставил обоих вздрогнуть. В воздухе запахло как от электрического разряда, а взрыв снаряда в полумиле от них поднял высокий столб пламени и пыли.

– Теперь понял, о чем я? – спросил Джейк.

– О да, Джейк, и впрямь понял.

Пока они обменивались этими репликами, облака пыли, что так надежно прикрывали их, осели или сместились в сторону, безжалостно подставив броневик под дула итальянских пушек, но при этом обнаружилось, что у тех имеется и еще одна привлекательная цель. Эфиопская кавалерия все еще продолжала надвигаться на итальянцев, и после того, как несколько снарядов впустую разорвалось вокруг стремительно несущейся машины, которую невозможно было поймать в прицел, Кастелани решил смириться и ограничиться тем, что могли ему дать скромные возможности его необстрелянных малоопытных артиллеристов.

– Шрапнель! – заорал он. – Заряжать шрапнелью, взрыватель дистанционный! Накроем их сверху! – И он побежал от орудия к орудию, повторяя приказ каждому заряжающему и наводчику, подкрепляя распоряжения ударами трости. – Новая цель – массовое скопление конницы! Дистанция две с половиной тысячи метров! Беглый огонь!

Эфиопские лошадки были небольшого роста, косматые и верткие животные, выведенные для условий горной местности, где они могли бы уверенно скакать по крутым тропинкам, но к продолжительной погоне по открытым равнинам они приспособлены не были. Помимо того, они уже несколько недель кормились лишь пересохшей горькой травой с пустынных пастбищ и вследствие этого к настоящему моменту почти исчерпали все свои запасы сил и энергии.

Первый шрапнельный снаряд разорвался в пятидесяти футах над головами передовых всадников. В воздухе возникло нечто напоминающее гигантскую хлопковую коробочку, внезапно раскрывшуюся и выбросившую в молочно-синее небо очень красивый и смертельно опасный цветок. Резкий разрыв прозвучал как щелчок огромного кнута, словно небо разверзлось с жутким, оглушительным треском, и воздух тотчас со свистом распороли бешеные стаи шариков шрапнели.

От первого разрыва около дюжины лошадей полетели кувырком на землю, выбросив из седел своих всадников. А небо уже заполнилось смертельными белыми комками разрывов, похожими на клочья хлопка, и непрерывный треск и грохот заставил пони броситься врассыпную. Всадники низко пригибались к шеям коней или свешивались с седел, зависая под брюхом лошадей. То тут, то там какая-нибудь особенно храбрая и отважная душа решалась высвободить ноги из стремян и подхватить с земли пару упавших товарищей, дав им возможность ухватиться за ремень или стремя, и благородные маленькие пони, напрягаясь изо всех сил, уносили прочь тройную ношу. Через несколько секунд вся эфиопская армия и единственная оставшаяся целой бронированная машина бросились назад, отступая так же стремительно, как только что бежала от них итальянская моторизованная колонна, которая по-прежнему стремилась обратно к Колодцам Чалди. Поле боя осталось за Кастелани и его артиллерией. И застрявшим там экипажем «Горбатой».

Сидя в укрытии, под защитой разбитого корпуса броневика, Гарет Суэйлс смотрел, как тают его надежды на спасение – конница уходила, исчезая вдали.

– Не стоит их винить, правда, не стоит, – сказал он расу. Затем посмотрел в ту сторону, где еще виднелась вторая бронированная машина. «Свинья Присцилла» стремительно обгоняла убегающую конницу.

– А вот Джейк – скотина, – бормотал он. – Он же видел нас; я уверен, что видел. – Был такой момент, когда «Свинья Присцилла» прошла всего в четверти мили от них, даже повернула прямо в их сторону и несколько минут двигалась именно так. – А знаешь, расси, старина, я почти уверен, что мы с тобой остались в дураках, как два козла отпущения. – Он поглядел на раса, который лежал рядом с ним как старая охотничья собака, загнанная до полного изнеможения; его грудь вздымалась как кузнечные мехи, а дыхание было резким и свистящим. – Ты бы вытащил изо рта эти свои зубила, старичок, а не то еще проглотишь их. Война на сегодня окончена. Теперь остается тихо и спокойно тащиться домой. Нам нынче предстоит до-о-олгий путь.

И Гарет Суэйлс перенес свое внимание на уже почти исчезнувший из виду броневик.

– Наш добросердечный Джейк Бартон бросил нас тут на произвол судьбы, а сам едет домой, где будет продолжать радоваться жизни. Как звали того парня, которого точно так же подставил царь Давид? Давай, расси, ты же эксперт по Ветхому Завету, как его звали? Урия, хеттеянин, так? – Он грустно покачал головой. Он уже был готов к самому худшему. – Должен тебе сказать, расси, я к подобным штучкам отношусь очень плохо. Я, правда, и сам, вероятно, поступил бы точно так же, но очень дурно истолковываю подобное, когда оно исходит от столь прямодушного и прекрасного гражданина, как Джейк Бартон.

Рас его не слушал. Он был единственным человеком из обеих армий, для кого бой не кончился. Он просто дал себе короткий отдых, как и положено воину столь преклонного возраста. И теперь одним махом вскочил на ноги, схватил свой меч и пошел прямо на центр итальянской батареи. Гарет был застигнут врасплох, так что рас успел преодолеть добрые полсотни ярдов из двух тысяч, что отделяли его от врага, прежде чем Суэйлс нагнал его. К несчастью, в этот самый момент один из итальянских наводчиков поднес к глазам бинокль и направил его на «Горбатую». Воинственность итальянских артиллеристов была обратно пропорциональна численности и отдаленности неприятеля, а все они в данный момент пребывали в состоянии бурного восторга от своей неожиданной и полной победы, что сама собой свалилась им прямо в руки.