Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 5. Кольцо парадоксов

На подлете к станции нас стали выспрашивать, какой политической ориентации мы придерживаемся. Экс вопросительно посмотрел на меня. Я сказал нашему пилоту:

– Если мы определимся с политической ориентацией, то встанем на одну из противоборствующих сторон. Если мы неправильно сообщим свою политическую ориентацию, нас просто собьют, как воробья с ветки. Может у нас сломаться связь? Может. А может, что корабль у нас поврежден? Может. Давай пролетим мимо и молча, а Экс?

Экс молча кинул головой, и не ответил на вызовы станции, как будто на корабле никого нет. Вероятно, станции было совершенно не до нас, и никто не пытался подойти к нам на шаттле, чтобы узнать, что же случилось.

Время в полете – это то, что бывает положительным фактором или становится отрицательным обстоятельством. Нам же не было скучно. Мы рассказывали друг другу о том, как мы жили, я рассказывал всем содержание ранее прочитанных литературных произведений, сочинял стихи и устраивал литературные вечера, рассказывал об обычаях нашей страны.

– А можно, я приеду к тебе в гости? – спросил меня Экс. – Ты так здорово рассказываешь о своей родине, что и мне захотелось вместе с тобой сесть за стол, выпить твоей водки, закусить селедкой с луком и вареной картошкой. Я совершенно не знаю, что это такое, но мне кажется, что это очень вкусно, потому что от твоих рассказов у меня усиливается слюноотделение и мне хочется покушать. Тат, сготовь нам что-нибудь такое, от чего душа моя развернется как гармошка Влада и запоет о ямщике, который замерз в степи.

– Я рад тебя принять у себя, Экс, – сказал я, – но я живу на три тысячи лет вперед от того времени, в которое мы сейчас возвращаемся.

– Но ты же приедешь ко мне со своей машиной времени и заберешь меня в гости? – улыбнулся Экс.

– Обязательно, – сказал я, – вот тогда мы выпьем с тобой столько водки, что ты вряд ли сможешь что-то петь или о чем-то думать.

– Влад, просыпайся, – Экс теребил меня за плечо, – я приступил к снижению нашей скорости до второй космической.

– Неужели на горизонте земля? – шепотом спросил я.

– Земля, – так же шепотом ответил Экс.

– Земля, – закричал я так же, как кричали моряки во время многомесячного плавания, заметив вдалеке кромку земли.

– Вот она, – Экс указал на точку в глубине монитора.

– Земля, – пронеслось во мне и сразу сделалось так же хорошо, когда человек подъезжает к своему дому. – Земля. Считай, что уже дома.

– Сейчас прилетим и устроим великий праздник по случаю нашего возвращения из путешествия. Фараон будет возглавлять этот праздник, а мы будем дорогими гостями, – мечтал Экс. – Ты знаешь, все-таки неплохо жить в мире, где чувства естественны, а пища натуральная. Только на земле я узнал, что такое настоящая земная любовь. Пожалуй, это главное богатство земли. На Таркане все как-то по-другому. Главенствующее чувство – рационализм. Нужно. Должен. Нужно продолжение рода и ты должен оплодотворить женщину. На земле такая же внутренняя схема, но все одето в такие лирические одежды, что оно кажется прекрасной музыкой.

– Спасибо, Экс, – сказал я, – но нам нужно возвращаться домой в наше время. Ты бы не смог высадить нас в том месте, где я покажу?

Экс немного помрачнел и сказал:

– Я так и думал, что все не может быть вечным. Я был бы рад, если бы вы находились рядом и были бы моими единомышленниками. Но я бы тем самым подвергал опасности ваши жизни, потому что вокруг меня идет постоянная борьба за место под солнцем и за благорасположение фараона. Фараон вынужден прислушиваться ко мне, потому что кроме меня никому не под силу организовать строительство пирамид. Я лучше всех знаю, как будут развиваться события. Любому начальнику нужен дар предвидения, а, вернее, способность прогнозировать события, тогда он будет неуязвим, потому что предполагает и знает, кто представляет опасность и принимает меры по устранению этих опасностей. Иногда опасности таятся там, где их не может быть по определению, но иногда самым злейшим врагом оказывается самый близкий друг. Иногда некоторые действия видных людей кажутся непоследовательными и абсурдными, но за этим абсурдом кроется тонкий расчет и конфиденциальная информация. Иногда бывают и просчеты, но тогда доносчик и получает первый кнут, а ущерб заглаживается особым покровительством семьи пострадавшего и более взвешенной оценкой всей поступающей информации. Ты бы хорошо подошел на должность начальника разведки и контрразведки первого министра фараона. Ты знаешь историю и знаешь, как будут развиваться события, оценивая ситуацию глобально. Зная будущее, можно сделать его лучшим из прошлого.

– Ты очень складно говоришь, – вступил я в разговор, – но лучшее – враг хорошего. Попытка что-то улучшить оборачивается тем, что разрушается хорошее. Так уже было. Совершенства как такового быть не может. Ты с этим спорить не будешь. И ничего абсолютного тоже быть не может. Как в математике категория бесконечно больших величин, но ведь объективно могут быть значения больше бесконечно больших величин. И могут быть еще больше или меньше бесконечно малых величин. Возможно, что изъян прошлого придаст прелесть будущему. Для производства женских духов используются такие ингредиенты, которые по отдельности называются вонью или смрадом. А в соединении они дают такой неповторимо приятный запах, что никто и не интересуется, из чего они изготовлены. Поэтому иногда бывает полезным не знать всех тонкости прошлой истории, потому что от этого ничего не изменится.

– Не знаю, где ты учился, но мне кажется, что история была не главным предметом в твоей профессии, – улыбнулся Экс. – Давай, посмотрим снимок земли и определим точку твоего приземления. Отметь красным крестиком наиболее благоприятный район для приземления, и компьютер рассчитает условия для посадки. А ты не думаешь, что появление летательного аппарата в этом районе может оказать влияние на последующую историю твоей страны?

– Не волнуйся. В истории очень много документальных свидетельств о том, как в тех или в иных краях в небе появлялись какие неизвестные предметы, потом их стали называть неопознанными летающими объектами (НЛО). В моем времени люди до сих пор не могут понять их природу, и не уверены в том, что рассказы о контактах с пришельцами являются истиной, а не плодом воспаленного воображения, – сказал я. – Одной сказкой больше, одной сказкой меньше, ничего страшного не произойдет.

– А твоя всепроходимая машина как, – старался поддеть меня Экс, – не окажет влияния на технического развитие вашей цивилизации?

– Не окажет, – принял его тон и я, – в моей стране все не так, как у других. Князья в штыки воспринимали все, что изобреталось их подданными, но платили огромные деньги за то, чтобы то же самое привезти из-за моря, заморское. За морем на какое-то время воцарилась религиозная инквизиция, затормозившая прогресс. В моей стране инквизиция была всегда, даже до того времени, как я уехал в путешествие, поэтому моя страна одна из самых отсталых и одна из самых больших стран в мире. Лет сто назад мы нашли залежи серого камня, который превращается в энергетическую жидкость и в энергетический газ. Все обрадовались: зачем нам развивать экономику, когда мы можем припеваючи жить за счет продажи этого камня. Будем все засевать семечками, щелкать их целыми днями и прожигать денежки на курортах за границей. А тут выяснилось, что запасы этого камня не безграничны, цены на него упали, и оказалось, что кроме семечек в стране мало что и есть своего – все привозное из-за моря, за что ни возьмись. Начали цари наши дергаться, а работать-то некому, народ мрет как мухи. Рождается намного меньше, чем умирает, а все деньги от продажи серого камня в заграничных банках на заморскую экономику работают. Попробуй их тронуть, вообще отберут. Скажут, что людям с плохим поведением деньги отдавать не будут. Вот и пойми, как и что. Весь мир на мою страну зубы точит, слопать ее хочет, а наши цари то в демократию, то в диктатуру играют и никак золотой средины не найдут. Я критиковать свою родину могу, а вот другим не советую это делать, могу и по роже дать, так, без злобы, для профилактики. Поэтому и до моей машины никому не будет дела. Может, так, пара любителей поинтересуется, из чего сделано.