Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 5. Кольцо парадоксов

Вроде бы мы ничего такого и не делали, а вот он новый Гитлер народился, а все из-за того, что к нему в гости пожаловали гости неба. Осчастливили, значит.

Если кто-то осчастливлен, значит – рядом кто-то убит горем. Смех и слезы, горе и радость, пришла беда – отворяй ворота. То ли религиозный деятель, то ли шаман, то ли еще кто-то делает предсказание о великой судьбе вождя и вот уже тренируются воины, куются мечи, объезжаются скакуны, смазываются колеса кибиток и готовятся чувалы для трофейного скарба. Хорошие люди все, особенно, когда только что родились. Но стоит чуть только подрасти, как сразу начинается отвоевывание самого лучшего места в песочнице, борьба за игрушки, прекращение сопротивления недовольного и затем все тоже повторяется и в последующем, но только в больших размерах. И результатом бывают не слезы обиженных малышей, а пепелища соседних племен и новые рабы.

Нет, мы не будем помогать новому Чингисхану. Поднявший меч от меча и должен погибнуть. Не завидую я тебе, вождь. Из-за таких как ты, погибнет ваше племя, и скифы будут известны только по легендам Геродота. Никто не сможет точно сказать, были ли они ласковы или кровожадны, скромны духом или буйны, приносили ли кровавые жертвы или довольствовались скромным подношениям своим богам. Что останется от тех, кто сами себя уничтожают? Ничего. Оставшихся уничтожат соседи, которые издалека будут наблюдать за братоубийственными войнами, а потом перебьют оставшихся и станут победителями в междоусобной войне более глупых соседей.

Хитрость вождя не знала границ, однако он забыл, что и мы тоже не лыком шиты и что на всякую хитрую… дальше там все по-слесарному.

Вначале я повез покататься Джурая, чтобы показать, что это за самодвижущаяся кибитка. Я намеренно поехал в ту сторону, где он нашел нас и задал ему этот же вопрос, помнит ли он то место, где увидел меня в первый раз. Он показал мне это место. Мы крутились вокруг него и никак не могли найти. Это только так кажется, что все холмы и сопочки неотличимы друг от друга. Ничего подобного. Они отличаются друг от друга так же, как и люди, по своим характерным чертам.

Вот та сопочка – словно скромная девушка, стоит в сторонке и смущается каждого внимательного взгляда. А вот та – это гордая девушка, привыкшая к тому, чтобы на нее смотрели с обожанием. А вот эта – это женщина в годах, немного пополневшая, но все еще прекрасная и готовая к таким приключениям, на которые не решились бы первые две девушки. А это – умудренный годами старец с лицом, изрезанным морщинами, оставленными весенними ручьями, весело сбегавшими вниз. И наша сопочка была как сердечко на груди матушки-земли.

Мы въехали на нее без труда. Я вышел из машины, прошелся, чтобы осмотреться и определить место, в котором мы должны с Татьяной находиться, чтобы попасть в то место, откуда мы исчезли. Незаметно я рассыпал флуоресцентный порошок, который применяется для того, чтобы ярче обозначить место катастрофы и отпугнуть хищников. Даже ночью при самом маленьком освещении этот порошок будет светиться и его не смоют дожди, они его размельчат и увеличат площадь свечения. Тарканцы предусмотрительный народ и я даже не знаю, что еще спрятано в аварийном чемоданчике.

Мы снова вернулись в стойбище племени, и я сказал, что сейчас мы будем отбирать будущих погонщиков самодвижущихся кибиток. Откуда появятся эти кибитки, никто не интересовался, считая, что боги будут обязаны предоставить им эти кибитки.

Главным критерием отбора должна быть туповатость. Она присутствовала у всех, но кандидаты должны быть упертыми людьми, которые будут делать то, что им скажет учитель.

Десять человек молодых и крепких парней были беспрекословно выделены в мое распоряжение. Обучение началось с самосозерцания. Я развозил их по сопкам и оставлял на целый день с заданием постичь самого себя и развить внутренние способности мысленного управления самодвижущейся кибиткой, а сам в это время копал яму для своего автомобиля на сопочке с сердечком.

Я не сильно торопился, но за неделю работы лопатой я вынул порядка двадцати кубических метров грунта и откопал капонир. Кто служил в армии, тот понимает, что капонир – это окоп для укрытия машины. Легковая машина намного меньше грузовой, поэтому и работы меньше. Я начал копать на скате сопочки. Нужно закопать машину так, чтобы ее никто не нашел кроме меня. Вряд ли кто-то будет производить какие-то раскопки на этой сопке и что-то делать на ней, если в мое время она находилась метрах в пятистах от железной дороги в таком же состоянии, как и сейчас, за тысячу лет до Рождества Христова.

Я научил скифов делать свечи из сала и сказал, что тот, кто сможет взглядом погасить свечу, тот будет считаться закончившим обучение. Сам я гасил свечу при помощи лингвафона, который при коротком выдохе посылал вперед звуковую волну, иногда не только гасящую свечу, но и опрокидывающую ее. Если кому-то интересен способ изготовления сальных свечей, я могу поделиться им. Напишите мне, и я пришлю вам рецепт.

Наконец наступило пятнадцатое число, вторник по моим часам. Я объявил, что сегодня будет заключительное занятие по самосозерцанию протяженностью полный день и полную ночь. Развез своих учеников по сопкам и приехал вместе с Татьяной на сопочку с сердечком.

Закапывать машину намного легче, чем копать для нее капонир. Мы плотно подкрепились, отдохнули, и я принялся закапывать машину. Татьяна, как могла, тоже помогала в этом. Из нежной она превратилась в закаленную женщину, которой не страшны ни дождь, ни ветер, ни бой, ни работа на кухне, ни танцы на высокопоставленных балах. Машину мы закопали основательно. Вряд ли там произойдет проседание грунта, которое привлечет чье-то внимание. Главное – найти потом эту сопочку. Я не знаю, какой населенный пункт будет рядом, но если все получится нормально, то обязательно соберу экспедицию для пешего перехода от одной железнодорожной станции до другой, и я свою машину найду обязательно. Вот увидите.

Когда работаешь в азарте, то и усталости никакой не чувствуешь. Уже было темно, когда мы закончили всю работу.

– Пошли, – сказал я Татьяне, и мы пошли к тому месту, на котором очнулись от страсти. Время приближалось к двенадцати. Мы разделись, обнялись, и я стал крутить кольцо вперед, оборот за оборотом, преодолевая три тысячи лет, разделяющие нас от своего времени.