Владимир Романовский - Польское Наследство

– Я не собираюсь перед тобою оправдываться, – сказал он. – Только замечу я тебе, что вера магометанская для лесов да оврагов не подходит. Секта магометан, к которой ты по слухам принадлежишь, поклоняется убийству и смерти. А люди вроде меня любят почему-то жизнь и жизнеутверждающие помыслы. Смерть, если любить ее, становится уныла и скучна. И люди, ее любящие – страшные, сильные, но очень, очень скучные. Как ты сам. И мысли у тебя мрачные, и сам ты мрачный, брат мой.

– Ты бы тоже был мрачный на моем месте.

– Ты имеешь в виду, что во Пскове жизнь унылая? Так ведь тебя никто не заставлял править Псковом. Отказался бы, переехал бы в какое-нибудь веселое место, хоть бы и в Веденец. А ты думал, что для увеселения твоего я тебе Левобережье отдам вместе с Тмутараканью?

– Попомни мои слова, Ярослав, ты плохо кончишь. Тебя будут ненавидеть.

– Меня и так ненавидят. И иногда мне хочется как-то эту ненависть оправдать. Меня называют деспотом, тираном, кровопийцей. И если я велю сварить тебя в кипятке, репутацию мне это нисколько не испортит. Скажи, ты действительно принял магометанство?

– Нет, – мрачно сказал Судислав.

– Я так и предполагал. Человек ты по-своему практичный. На это косо посмотрели бы твои союзники, Неустрашимые. Ладно. Посиди пока что в остроге, на этой неделе я решу, что с тобою делать.

Судислава увели. После этого в импровизированную занималовку вошел Илларион.

– Здравствуй, Илларион.

– Здравствуй, князь.

– Я рад, что ты цел и невредим. Счастлив тебя видеть.

– Я тоже рад тебя видеть, князь.

– Дело деликатное, Илларион. Подойди поближе, говорить будем тихо. Речь пойдет об отстранении Хвеопемпта от должности. И назначении на эту должность тебя.

– Я польщен, князь, но смею тебе заметить, что митрополита назначает Константинополь.

– Именно это я и хочу изменить.

– Замечательная мысль, князь. Но, как ты сказал мне, когда назначали Хвеопемпта, всему свое время.

– Ты уверял меня тогда, что время настало.

– С тех пор я изменил свое мнение.

Ярослав разглядывал Иллариона. Смышленый парень, иногда бывает добродушным, но характер взрывной, скандальный. Суровые серые глаза, слегка на выкате. По слухам – сын Александра. Если это так, то возведение его в должность митрополита автоматически укрепляет союзные связи с Орденом. Сейчас Орден содействует – иногда. С Илларионом во главе русской Церкви, Орден будет содействовать всегда. Средства, люди, сведения, весь мир.

– Мы действительно слишком зависим от Константинополя, и зависимость эта тяготит, Илларион, – сказал он.

– Это так, князь. Я не против уменьшения зависимости. Я всего лишь против смещения Хвеопемпта.

– Вот как? Почему же?

– У меня есть на то причины, личные, князь.

Этот парень не умеет без споров, подумал Ярослав. Тем лучше. Все духовенство поставит на уши – попы перестанут жиреть, станут активны.

– Хвеопемпт попустительствовал работорговцам и даже, кажется, брал с них пошлину, – сообщил он.

– Нет, – возразил Илларион. – Ручаюсь, что пошлину он с них не брал.

Может он, как Дядька Урж, не знает, что такое пошлина, подумал Ярослав? Нет, не может быть. На всякий случай он все-таки сказал, —

– Мы произвели обыск в казне и обнаружили большое количество монет африканской чеканки.

– Такие монеты в Киеве нынче в ходу. И не только в Киеве. Обыщи любого годсейгаре, князь, и ручаюсь тебе, найдешь такие же монеты у него в калите.

Ярославу это было прекрасно известно. И тем не менее – упрямый Илларион! Князь нахмурился.

– Хвеопемпт дал благословение войску, ушедшему по приказу моего сына неизвестно куда и оставившему город на произвол судьбы, – сказал он, открывая настоящую причину своего недовольства.

– А что он должен был делать?

– Он должен был вразумить Владимира и Вышату.

– Он митрополит, а не главнокомандующий, князь.

– Что с того, Илларион! Его ведь не заставляли давать благословение. Просто попросили. Вот и сказал бы – нет, ребята, не нужно сейчас отсылать войско, оно нам здесь понадобится.

– Об этом он не знал.

– А догадаться было сложно?

– Мы не вникаем в военные дела, князь. К нам приходят воеводы и говорят – дайте благословение. И мы делаем несколько жестов правой рукой, иногда даже не отрываясь от чтения какого-нибудь фолианта. Лишь бы отвязались. Вот так, – он поводил правой рукой, изображая благословение без отрыва от чтения.

Распоясались, подумал Ярослав. Я отсутствовал три месяца – и вот, поразвязались языки, дерзят, никакого почтения. Этот мальчишка мне всем обязан, и никакого почтения!

– Послушай, Илларион, мне нужно сместить этого человека. Такова моя воля. Мой каприз, если желаешь. И ты должен мне помочь.

– Нет, князь. Если ты действительно намерен его сместить, тебе нужно будет заодно сместить и меня. И я, пожалуй, составлю Хвеопемпту компанию, чтобы ему не скучно было ехать в Константинополь одному.

– Не забывайся, Илларион! – Ярослав сверкнул глазами. – Ты острить со мной вздумал? Да еще и угрожаешь мне?

– Помилуй, князь!

– Как ты смеешь! Да за такие слова … – Ярослав поднялся на ноги, сжал губы, посмотрел вбок, и сдержался. – Я понимаю, Илларион, ты много пережил за последние несколько дней, – сказал он. – Но все-таки не забывайся! … И вообще – что это ты вдруг выгораживаешь грека?

Илларион, помолчав, сказал, —

– Хвеопемпт нужен Киеву, князь.

– С чего ты взял?

– Все священники сбежали, и греки, и славяне. От фатимидов. Хвеопемпт остался. Недавно его обвинили в растрате … На казенные деньги он купил два дома на Улице Рыжей Травы. В этих домах живут дети, сироты.

– И скоги.

– Но и сироты.

– И попрошайничают на улицах.

– Да. Ты хочешь, чтобы они также и жили на улицах?

Ярослав пожал плечами.

– Многие из них живут, – сказал он.

– На десять домов у Хвеопемпта не хватило расчетной смекалки, – объяснил Илларион. – Два дома он кое-как скрыл в учетной книге, и то плохо.

– Расчетной смекалки … О! – вспомнил Ярослав. – Хозяйке крога на Улице Рыжей Травы он перечисляет деньги. Ежемесячно.

– Да, князь. Хозяйка эта кормит и поит калек, вернувшихся из твоих походов с увечьями.

– Не только. И смерды покалеченные захаживают, никогда в походах не участвовавшие.

– Ты предпочел бы, чтобы их поили в твоем тереме? Я не против. Думаю, что и Хвеопемпт не был бы против.

Ярослав хотел было снова вспылить, но сдержался. Упрек был вполне заслуженный.

– Что еще тебе донесли о Хвеопемпте, князь? – продолжал Илларион. – У него служат три холопа и две холопки, которых он незаконно купил у караванщика.

– Да. Поговаривают, что с холопками он спит.

– Если бы он их не купил, они бы служили какому-нибудь магометанину в Багдаде, и спали бы с ним. Что-то еще? Ну, в городе говорят о нем всякое.