Владимир Романовский - Польское Наследство

Все-таки быть Папой Римским – слишком большая ответственность. Просто отказаться – глупо, да и, кстати говоря, подло. Надо бы эту самую тиару кому-нибудь продать. Хотя, с другой стороны, подарена она мне была на день рождения, а подарки продавать некрасиво. Все равно продам, решил Бенедикт. Не сейчас, так потом.

Что-то я отвлекся. О чем болтает сей неопрятный еретик? Лучше б бороду подстриг, а то у него в ней половина завтрака застряла. Какая гадость. Надо бы вникнуть в речь. Какой у него, в добавление к неряшливости, голос занудный, скрипучий. Вообще-то такие люди – не мыслители и не «философы» на самом деле, а коллекционеры фактов, которые они чванливо величают «эмпирическими данными». Некоторые собирают медные монеты из разных стран, другие коллекционируют книги, а есть еще собиратели камешков и дохлых бабочек. А эти – цифры да факты. Чем больше фактов, тем больше гордости за коллекцию. А толку никакого.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Предположим, что солнце находится, согласно Аристархусу, в самом центре Вселенной, плюс или минус два локтя, а мы вокруг него вращаемся. И расстояние до солнца – завзнадцать миллионов лиг. Какая и кому от этого знания, если это знание, а не заблуждение, польза?

Альфредо в раздражении махнул рукой. Лоренцо молчал. Доменико сказал – размеренно, спокойно, —

– Чем больше мы знаем о мире, тем легче нам ставить себе на службу предоставленные в наше распоряжение Создателем силы природы.

– Это слишком общее утверждение, – возразил Бенедикт. – А конкретнее? Приведи конкретный пример, реверендо – какая польза нам от того, что от солнца мы отстоим на сколько-то там лиг.

– Польза, – Доменико подумал. – Ну, например, мореплавание. Познания в астрономии позволяют нам намечать самый точный путь, сохраняя время и силы, которые мореходы могут посвятить духовному совершенствованию.

– В порту, – добавил Бенедикт.

– А?

– Духовному совершенствованию в порту.

Никто не нашел шутку смешной.

– Совершенно верно, – согласился вдруг Бенедикт. – Но при чем здесь расстояние до солнца – мореходы ведь не к солнцу ходят морем, а в Константинополь. И помогает им не собственно расстояние до солнца или звезд, а расположение … отношение расстояний между звездами друг к другу. И это отношение видно на глаз. В крайнем случае его можно измерить в градусах. Не в лигах. Да, так вот – какое отношение к духовному совершенствованию имеет расстояние до солнца в лигах? Какая от него духовная или практическая польза? А?

Доменико, которому по странному стечению обстоятельств ответ на этот вопрос представлялся в прошлом настолько самоочевидным, что он даже не попытался его, ответ, сформулировать, неожиданно оказался в затруднительном положении. Действительно, какая польза? Сто лиг до солнца или сто миллионов – какая разница? То, что расстояние велико – красиво ли это? Удобно ли? Во славу ли Божью это расстояние, в помощь ли человеку? Он оглядел поочередно присутствующих. На Альфредо надежды не было – искать ответы на вопросы, являющиеся на его взгляд глупыми, сей муж считал ниже своего достоинства. Остальные отцы и братья готовы были согласиться с Доменико, что бы он ни сказал. Брат Лоренцо искал ответ – это видно было по его глазам, как и то, что никакого ответа он не найдет. Да что же это такое, с раздражением подумал Доменико. Я их всех пригласил для поддержки, а отстаивать справедливость приходится мне одному. Ведь он мне это припомнит! Их всех забудет, а меня…

– Это слишком очевидно, беатиссимо, чтобы … Такой парадокс! – нашелся он. – Очевидное труднее всего объяснить.

– Хорошо, – сказал Бенедикт. – А как мореходство зависит от того, вращается ли солнце вокруг нас, или мы вокруг солнца? Ежели мы вращаемся, то сильнее ли качка в шторм?

– Это – основа, – подал голос Лоренцо.

– Основа чего?

– Всех наших знаний, беатиссимо. – Лоренцо откашлялся и потрогал неопрятную бороду. Поковыряв в ухе мизинцем, он добавил, – Знания должны быть основаны на верных предпосылках. Иначе все знания будут ошибочны. Изучая астрономию, да и вообще все естественные науки, мы должны вернуться к Платону и тому, что он об этом говорил. Тогда сама система познания станет правильной.

– Что же говорил Платон?

– Уж я приводил его слова, только что…

– Приведи еще раз.

– «К астрономии следует подходить также, как мы подходим к геометрии – путем задач, и игнорируя то, что в небе, если мы действительно хотим понять астрономию», – прочел Лоренцо.

Бенедикту было все равно, что говорил Платон. То, что он читал у Платона, давно, десять лет назад, показалось ему невероятной глупостью, и своего мнения он с тех пор не изменил. Писания Августина он тоже считал глупостью, хотя и меньшей, чем писания Платона. Также глупостью ему казался сам по себе поиск авторитетов, коими заняты все эти «философы» – мол, этот сказал так-то, а тот по-другому. Помимо того, что поиск этот шел вразрез со Второй Заповедью, сам по себе принцип – кто-то сказал, кто-то запомнил, кто-то процитировал, а значит – это правда – не представлялся Бенедикту занятием серьезным даже в благодушном состоянии, а уж теперь, похмельный, Папа Римский готов был всех приверженцев этого принципа объявить вне закона.

Но вот наконец-то появился дьякон с кружкой воды. Неполной! Неужто трудно было принести целый кувшин? Уж чего-чего, а воды в Венеции много! Так нет же – отцеживал, отливал, чтобы не до краев, и еще отлил – из кружки обратно в кувшин, увидел, что мало, но доливать не стал.

Бенедикт залпом выпил кружку, поставил ее на траву, вздохнул поглубже, сдержал рвотный порыв, и ему полегчало.

– А ну, еще раз, – потребовал он. – Платон сказал … Ну, ну?

Лоренцо повторил еще раз.

– Ага! – догадался Бенедикт. – Стало быть, то, что мы видим – ложь. Заблуждение. Создатель сотворил Вселенную, но решил утаить от нас ее механизмы, и прикрыл их завесой лжи. Он нас обманывает! Но мы с помощью … хмм … эмпирических данных … кои Платон вменяет нам игнорировать … и системы мышления, кою Платон вменяет нам использовать … а также Аристархус вменяет … мы выведем Создателя на чистую воду! Ишь, чего он придумал, а! Мы ему покажем, как нас обманывать! Нет уж, нас так просто не проведешь, мы ему не дети … То есть, дети, конечно, но мы повзрослели и стали умные. И вращаемся поелику вокруг солнца, а не наоборот.

– Ты невежественный дурак! – объявил отец Альфредо.

– Альфредо, заткнись! – крикнул Доменико.

– Но ведь это же правда!

– Которую, – добавил Бенедикт, – можно доказать … или показать … с помощью формальной логики. Но это не вся правда. Ты, Альфредо, забыл вторую часть правды, а она важна. И состоит она в том, что у невежественного дурака в хороших знакомых числится повелитель Милана. И если дурак услышит еще хоть слово по своему адресу от отца Альфредо, то попросит он своего хорошего знакомого засадить отца Альфредо в подземелье да подержать его там на хлебе и воде года два. Ибо дурак коварен, злопамятен, и обидчив.